class="p1">Отчетливо слышать, как она говорит, что беременна, и Райан подтверждает это, — это все, что сейчас живет в моей голове. Быть поглощенным ею — совсем не плохо. На самом деле мне кажется, что я выспался лучше всего с тех пор, как был здесь, но, судя по двум другим, они вообще почти не спали. Их волосы едва уложены, под глазами темные мешки, а на лицах запечатлено напряжение.
Мы возвращаемся во вторую комнату, грязно-белые стены покрыты пятнами и потертостями от людей, которые боролись с арестом. Следы ног, отпечатки рук, что угодно, это отпечатано на чертовых стенах. Я уверен, что один из следов слева остался несколько лет назад, когда я устроил драку, потому что они решили наказать меня и оставить в стороне Ксавьера и Хантера, что в буквальном смысле является худшим видом наказания для меня.
Мне нелегко это признать, но эти парни — мои гребаные якоря. Не знаю, дышал бы я все еще без них.
Я не доверяю другим, поэтому, когда их здесь нет, я должен попытаться справиться со всем этим дерьмом для нашего эго самостоятельно. К счастью, Марко заставляет свою команду работать буфером, так что все оставляют меня в покое.
— Нахуй все это дерьмо, позвони ему, — рычит Ксавьер, хлопая себя руками по бокам, как малыш, который не получает того, что хочет. По общему признанию, мы все это чувствуем.
Хантер достает из кармана маленький одноразовый телефон, снова набирая имя Райана, но в ту секунду, когда он поднимает его, чтобы поднести к уху, звук открывающегося замка с другой стороны комнаты заставляет его бросить трубку на стол.
Входит Райан, одетый в свои черные брюки от костюма и рубашку в тон, выглядящий гораздо более мафиозно, чем я привык, с плотно сжатыми челюстями и руками. Что заставляет меня выпрямиться на своем месте, так это вид Арчи, входящего следом за ним. На лице этого ублюдка нет ни единой гребаной царапины или синяка. Нет. Ничего.
— Где, блядь, ты был? И какого хрена Арчи здесь? И куда, блядь, подевались все синяки? — Спрашивает Ксавьер, с каждым вопросом становясь громче, но Райан только закатывает глаза.
— И тебе доброе утро, — отвечает он, садясь в кресло напротив меня, в то время как Арчи опускается рядом с ним со слегка смущенным выражением лица. Он уверенно встречает наши взгляды, но я не упускаю из виду румянец на его щеках.
Хантер подается вперед, кладет руки на стол и наклоняется ближе к Арчи. — Все синяки на твоем лице были нанесены косметикой?
Прочищая горло, он потирает затылок, глядя на нас троих. — Да.
Что ж, эти ублюдки здорово нас разыграли, но у нас действительно нет времени разбираться с чем-то настолько несущественным прямо сейчас. Я бы предпочел подождать, пока мы не выберемся отсюда, чтобы отомстить им, предпочтительно пока они везут нас к Иден. Что именно я бы сделал, мне еще предстоит решить.
Поднимаясь со своего места, я кладу руки на стол и смотрю в глаза Райану. — Мы закончили? — Спрашиваю я, переводя разговор туда, где он должен быть.
— И да, и нет, — отвечает он, заставляя меня нахмуриться, но тут же начинает объясняться, прежде чем кто-то из нас начинает рычать. — Мой адвокат добился прекращения дела. Ваши обвинения имели вес и все такое дерьмо, но с этим покончено. Начальник тюрьмы все еще говорит, что не сможет освободить вас, ребята, еще несколько дней.
— Ты, блядь, шутишь? — Кричит Хантер, ударяя кулаком по столу.
Райан поднимает брови, глядя на нас, в то время как Арчи спокойно сидит на своем месте. — Я знаю, что я смешной, Хантер, но это действительно не шутка, — вежливо отвечает Райан, постукивая пальцами по столу. — Итак, я просто пришел сюда, чтобы сначала уточнить у Тобиаса, как много мы можем сделать, чтобы привлечь надзирателя, — заявляет он, снова поднимая на меня взгляд, и я уже киваю.
— Чего бы, черт возьми, это ни стоило, — отвечаю я без паузы. Мой отец для меня никто, совсем ничто, и я видел, как работает Райан, или, наверное, иллюзию всего этого. В Райане есть что-то такое, что он держит при себе, никто из нас на самом деле не знает о нем всего, но он защищает Бетани, Хантера и Коди так, словно они — его жизнь, которая распространяется на нас, когда он нам нужен.
Просто кивнув, Райан поднимается со своего места, похлопывает Арчи по плечу, прежде чем выйти из комнаты, закрыв за собой дверь.
— Что, черт возьми, только что произошло? — Спрашивает Арчи, но мы трое просто пялимся на него.
— Что ты здесь делаешь? — Парирует Ксавье, как всегда отвечая вопросом на вопрос.
— Райану нужен был кто-то, кто остался бы здесь с вами, ребята, чтобы он мог поговорить с начальником тюрьмы, никого не предупредив о том, что комната сейчас пуста, — говорит он, пожимая плечами, и в этом есть смысл, но я все еще зол на этого ублюдка.
— Ты придурок, — выпаливаю я, отталкиваясь от стола, чтобы встать во весь рост, и он пожимает плечами. Пожимает, блять, плечами.
— Я сделал все возможное, чтобы помочь Иден. Вот что важно, и реально, если бы я этого не сделал, вы бы ничего не знали, — рассуждает он, выжидающе приподнимая брови, и хотя мои руки сжимаются в кулаки, мне, блядь, нечего сказать. Ничего.
— Не будь таким самодовольным, Арчи, тебе это не идет, — бормочет Хантер, не отрывая взгляда от своих колен. Дверь снова распахивается, и я разеваю рот от удивления, наблюдая, как Райан заталкивает моего отца в комнату, у него из носа капает кровь, он кашляет и отплевывается.
Держа в руке скомканные бумаги, мой отец выглядит испуганным, в то время как Райан с окровавленными костяшками пальцев кажется спокойным и собранным.
Что за черт? Я не могу сдержать смех, который срывается с моих губ при виде моего отца в таком состоянии.
— Поторопись, Грант, я не могу торчать здесь весь гребаный день, — говорит Райан твердым, но почти скучающим тоном, и это умопомрачительно — наблюдать за ним в другом обличье. Он снова защищает нас, точно так же, как в ту ночь, когда мы допрашивали Билли, но видеть, как он делает это с моим отцом, приносит мне совершенно новый уровень радости.
Мой отец кладет стопку подписанных бумаг об освобождении на стол передо мной, в его глазах ярко горит гнев. Он рассматривает это не более чем как вызов, чтобы повесить что-то на меня и вернуть сюда как можно скорее.
