– Кажется, мы начали понимать друг друга с полуслова, – ответила она и потянулась к бокалу с виски, но, передумав, тут же опустила руку.
– Правило пяти S: Sight, Smell, Swish, Swallow, Splash, – с улыбкой напомнил Никита. – Рискни, тебе может понравиться.
– Я знаю. В русском варианте это правило пяти «П»: «посмотреть», «понюхать», «посмаковать», «проглотить», «плеснуть воды».
– Ну, пятый пункт я всегда игнорирую и не разбавляю виски водой.
– Странно даже то, что ты выдерживаешь целых четыре правила, – ворчливо ответила Оля.
Краем глаза она увидела Константина, вошедшего в зал, и машинально дотронулась кончиками пальцев до волос. Подняла голову и встретила взгляд Никиты. Тот точно спрашивал: мы играем дальше? Никита чувствовал ее настрой, но от этого становилось только хуже – не хватало еще быть слабой и рядом с ним.
Качнув головой, она дала понять, что не нуждается в помощи и глупых играх.
– И как виски? Действительно блеск? – раздался за спиной наигранно беззаботный голос Константина. Кажется, и он чувствовал себя не в своей тарелке.
– Вполне, – ответил Никита и сделал шаг к Оле. Его рука вновь легла на ее бедро. Настойчиво, сильно, уверенно. – Легко пьется.
– Останетесь слушать джаз?
– Малыш, ты как? – поинтересовался Никита у «своей подружки».
В эту секунду Оля пожалела, что не выпила виски.
– Лучше поедем, – выдавила она из себя.
– Апрель будет сумасшедшим: неделя «Виномании», выставка, приезд Ивона Перро… Все-таки он выдающаяся личность! Столик в его ресторане нужно бронировать за три месяца, иначе не попасть. А виноградники, а школа поваров! Наивысший уровень! – восхитился Костя. – Я хочу с ним познакомиться.
– О, да, – иронично согласился Никита, который не только несколько раз ужинал в парижском ресторане Ивона Перро, но и был знаком с ним лично, а также направлял двух поваров «Пино Гроз» в его школу.
– Так что непременно увидимся, – добавил Костя, старательно поддерживая имидж интеллигентного бывшего мужа.
«Ничего хорошего», – мрачно подумала Оля.
Уезжать Никита совершенно не собирался – «пьянка» только началась. Через полчаса разогретый народ растеряет остатки скованности и начнется именно то, ради чего он появился на открытии Школы виски, – общение. Когда одни хлопают по плечу других, и все разговоры так или иначе сходятся на бизнесе. Никита сто лет не был в Москве, ему необходимо «навести мосты», «прощупать рынки», «влиться в атмосферу».
– А может, мы останемся, малыш? – он нарочно выделил последнее слово и сильнее прижал ее к себе.
«Давай же, соглашайся. У меня здесь куча дел».
Но для Оли этот вечер был слишком насыщенным, ей хотелось вернуться домой, чтобы не видеть ни Костю, ни Никиту. «И пусть он немедленно уберет руку с моего бедра».
– Оставайся, – ровно произнесла она, делая незаметную чужому глазу попытку выбраться из объятий (попытка провалилась), – а я поеду.
И тут же заметила, каким выжидательным стал взгляд ее бывшего мужа. Его явно интересовала реакция Никиты и дальнейший ход событий. Оля поняла, что если Никита останется, то Константин Белкин обрадуется этому: «Ну да, настолько ее любить нельзя, я же знаю». Сердце предательски защемило, и она, к собственному изумлению, сама прижалась к «милому другу». И тут же ужаснулась этому. Что он о ней подумает? Она окончательно сошла с ума. Так нельзя.
Никита мысленно выругался. Ладно, впереди действительно много встреч, он раздобудет еще одно приглашение. Даже не он, пусть Ольга раздобудет. Она же здесь делает что-то (что, кстати?), значит, имеет доступ в эти круги. «Частный детектив, тоже мне! Бледнеет перед бывшим мужем». Ничего, он еще наверстает упущенное.
Никита посмотрел на Олю и, добавив ноток заботы, ответил:
– Нет, я тебя одну не отпущу. Если тебе здесь не нравится, мы уезжаем вместе.
Светлые брови Константина Белкина сошлись на переносице.
На улице Оля сразу почувствовала себя лучше. Затянула поясок плаща, прижала к себе сумочку и не торопясь стала спускаться по ступенькам. Невысокие каблуки выдавали еле слышное «тук-тук», прохладный влажный воздух щекотал нос, напряжение медленно таяло.
Хватит с нее безумных поступков, хватит с нее Замятина, хватит с нее Белкина. Завтра воскресенье. Она не любит воскресенья, но как-нибудь переживет. А в понедельник все встанет на свои места. Она зайдет в свой кабинет, сядет за стол и будет работать. Нужно подумать, на какие мероприятия отправить Суздальцева, на какие – Мышкину. Незачем ей везде появляться самой. Вот только приезд Ивона Перро она проигнорировать никак не сможет – он друг отца, да и выставку тоже. И на неделе «Виномании» появиться нужно…
– Эй, – раздался над ухом голос Никиты. – Тебя подвезти?
– Нет, спасибо, я на машине, – не оборачиваясь, ответила Ольга.
– Эй, – насмешливости в голосе прибавилось. – А может, тогда ты подвезешь меня?
– Нет.
– А как насчет спасибо?
Оля остановилась, развернулась и, глубоко вдохнув, сорвала злость на младшем Замятине – единственном наследнике империи «Пино Гроз».
– Спасибо за то, что посмел меня обжимать в присутствии ста человек! – громко сказала она, зачем-то потрогав заколку, устремилась к своей синей «Хонде», а Никита остался стоять на ступеньках.
Он стоял и смотрел ей вслед.
С улыбкой.
* * *
Руководитель отдела, владелец машины и обладатель отличного генеалогического древа протянул руку к кованому кольцу, и старая Рада устало поморщилась.
– Явился – не запылился, – недовольно произнесла она и отошла от окна.
– Кто? – спросила Люба, убирая тонкую фарфоровую чашку со стола.
– Жених наш. Тот, что о Светочке мечтал. И принесла же нелегкая на ночь глядя, я уже домой собиралась. Нет, ну ты посмотри на него – стучит и стучит. Да заходи ж ты, открыто, – проворчала она и громко добавила: – Открыто!
Люба тут же юркнула в смежную комнату и затаилась за портьерой – пестрая юбка вспорхнула бабочкой – и вот уже нет черноволосой красавицы в магическом зале.
Жених заметно изменился – расцвел. Лысина сияла, точно самоварный бок в солнечную погоду, редкие волосы больше не свисали сосульками, а пушились во все стороны. Он явно прибавил в весе и выглядел таким счастливым, что Люба искренне изумилась: неужели юная Светочка ответила взаимностью? Этого не могло быть.
– А я к вам с благодарностью, – выдал мужичок, смешно кланяясь старой Раде чуть ли не до пола. – Научили уму-разуму. Раньше я неправильно на жизнь смотрел, а теперь прозрел.
Люба невольно улыбнулась. Ей приходилось бывать свидетельницей многих странностей, но все же этот бабушкин клиент завораживал. И завораживал он именно внутренним светом, который ни с чем нельзя спутать. Он любит, без сомнения, любит!
