Весь остаток вечера они говорили на более легкие темы. Фэй пыталась вести себя как ни в чем не бывало, будто не слышала исповеди Варда. После ужина он повез ее домой, и на этот раз, хотя и с опаской, она пригласила его на рюмочку коньяка, размышляя, не слишком ли рискованно впускать его в дом? Наливая ему коньяк, она рассмеялась. Черт побери, не собирается же он насиловать ее! Вард взял протянутую рюмку, удивленный ее смехом.
– Ты так хороша, Фэй… Еще красивее, чем я запомнил.
– Тебе не мешает проверить зрение… – Комплименты Варда смущали ее, поклонение слишком явственно отражалось в его глазах. Сейчас он беззаботен и счастлив. Тогда, на войне, он был потрясен гибелью жены, но сегодня у него нет проблем, и он действительно влюблен. – А что ты собираешься делать завтра? – спросила она, чтобы что-то сказать.
Он засмеялся.
– Я наверное знаю только то, чего завтра делать не буду. Работать. – Это откровение в какой-то мере граничило с бесстыдством. Похоже, он даже гордился собой и не возражал против прозвища «плейбой-миллионер». – И хочу, чтобы ты тоже не работала, Фэй. Мы бы развлекались вместе.
О, сколько бы сразу возникло проблем, подумала Фэй. Ленивые дни на пляже, долгие часы в дорогих магазинах, ну, может, еще путешествия… Надо признаться, такая перспектива почти заманчива, но Фэй не могла позволить себе даже мечтать о ней.
– Я бы свозил тебя в казино в Авалон Бэй, на Каталин Айленд. Кстати, выходные-то у тебя будут?
Фэй печально покачала головой.
– Нет, пока не кончим фильм. – Она улыбнулась ему поверх рюмки с коньяком, вдыхая густой аромат и припоминая, какие еще бывают развлечения.
– Я хотел бы отвезти тебя в Париж, Венецию, Канны… Война закончилась, и мы можем ехать куда угодно.
Она рассмеялась, качая головой, и поставила рюмку.
– Ты действительно очень избалован, мой друг, не так ли? По крайней мере, один из нас должен работать. Я не могу просто так, на полпути, вдруг взять да и отправиться путешествовать вокруг света.
– А почему?
– Студия не позволит. После этого фильма агент собирается возобновить мой контракт, и я еще долго буду занята.
Глаза Варда вспыхнули, как огни на рождественской елке.
– Ты хочешь сказать, что твой контракт кончается?
Она кивнула, удивившись его реакции.
– Прекрасно, малышка! Так почему бы тебе годик не отдохнуть?
– Ты с ума сошел! Я не могу, Вард!
– Не понимаю. Почему? Ты одна из самых ярких звезд Голливуда. И не можешь взять год отпуска, чтобы потом занять прежнее место?
– Сомневаюсь.
– Не сомневайся ни секунды, Фэй Прайс. Ты можешь уйти и вернуться в любой момент.
– Тем не менее это риск, Вард. С карьерой шутки плохи.
Он внимательно наблюдал за ней. События развивались скорее, чем каждый из них ожидал.
– Развилка, не так ли, Фэй? Какую же дорогу ты хочешь выбрать? Старую или новую? Ту, о которой говорила – брак, дети… стабильность… и настоящая жизнь…
Фэй отошла от него и молча выглянула в сад, а когда повернулась, в глазах стояли слезы.
– Прекрати, Вард.
– Что именно?
Он не хотел тревожить Фэй и был потрясен ее реакцией.
– Перестань меня мучить этой чепухой. Мы едва знакомы. Мы чужие. На следующей неделе ты увлечешься какой-нибудь молоденькой артисткой или Ритой Хейворт, или кем-то еще. Я работаю, как собака, чтобы удержаться на своем месте, и не собираюсь уходить. И, может, никогда не уйду. И вовсе не думаю делать это ради полусумасшедшего отставника, прошедшего войну и утверждающего, что влюбился в меня только потому, что поговорил со мной на гастролях. Не трать на это свою жизнь, Вард Тэйер. И мне плевать на то, что ты богат, беззаботен, как птичка, и никогда в жизни не работал. Я работала. Я тружусь каждый день с восемнадцати лет и не собираюсь бросать свое дело. Я хочу удержаться на достигнутом до тех пор, пока не пойму, что могу уйти, не опасаясь за будущее.
Он обратил внимание на слово, которое она выбрала: «не опасаясь»… Фэй права. Она действительно много работала, чтобы получить желаемое, и уйти на вершине карьеры – полное безумство. Но со временем он докажет, что его обещания – не пустые слова, если, конечно, она захочет слушать.
– Я не желаю больше об этом говорить! – Слезы текли по ее щекам. – Захочешь меня видеть – прекрасно. Приглашай на ужин. Танцуй со мной. Веселись. Но не проси меня расстаться с карьерой ради незнакомца, даже если он так сильно мне нравится… – Рыдания захлестнули Фэй, она отвернулась, ее плечи в вечернем платье от Триже содрогались.
Вард быстро обнял ее, прижал к груди, спрятал лицо в ее шелковистых волосах.
– Тебе нечего опасаться со мной, детка… никогда… я обещаю. Я понимаю тебя. Поверь, я не хотел тебя испугать. Я так взволнован… Не могу ничего с собой поделать. – Он медленно отстранил ее. Сердце разрывалось от счастья, когда он смотрел на ее мокрые щеки.
– О, Фэй, – Вард крепче прижал ее к себе, и вместо того, чтобы отпрянуть, она каждым дюймом своего тела льнула к нему. Фэй очень нуждалась в комфорте, который он ей предлагал, во всем, что видела в нем! И ни одного мужчину раньше она так не хотела.
Они целовались, кажется, несколько часов подряд; его руки ласкали ее спину, его губы искали ее губы, лицо, глаза. Фэй обнимала его, гладила по лицу, целовала, чувствуя, как страх и гнев уходят прочь. Она сходила с ума по этому мужчине и никак не могла понять, почему. Очевидно, верила, что будет с ним в безопасности… всегда… Он хочет стать ей опорой, защитником – этого у Фэй никогда не было. Ни с родителями в годы Великой депрессии, ни в самостоятельной жизни, ни с кем из других мужчин. И дело не в деньгах – широта его взглядов, уверенность, внутренняя свобода окончательно покорили ее. И без сомнения, он ее обожал. Они не могли оторваться друг от друга, хотя и понимали, что не имеют права переступить последний рубеж. Вард чувствовал, что Фэй еще не готова к близости. Лучше оставить ее в покое. Варду безумно хотелось увлечь ее за собой на пол в кабинете, или перед камином, или наверху, в шелковой белой спальне, или в ванной, или на лестнице… Но, содрогаясь от желания, Вард понимал, что их время еще не настало.
А на следующий вечер агония стала еще слаще. Они целый час просидели в «дюзенберге» у ее ворот, целуясь, как подростки, хохоча и обнимаясь, а потом он повез ее в «Билтмор Боул».
Там шла шумная вечеринка. Фоторепортеры неистовствовали при виде их. Но теперь Фэй, казалось, ничего не имела против. За четыре коротких дня она поняла, что от Варда Тэйера ей не убежать. Она не знала, куда приведет их роман, но сопротивляться было бессмысленно. На ней была белая песцовая шуба до пола и платье из черного атласа с белой отделкой. Словом, Фэй выглядела шикарно, держа красавца Варда под руку. Она тепло посмотрела на него, он улыбнулся в ответ, тут же подскочили фотографы и больше не выпускали Варда и Фэй из поля зрения весь вечер. Потом Вард отвез ее домой. Развлечения допоздна уже давали о себе знать, но Вэнс Сент-Джордж всякий раз появлялся на площадке так поздно, что Фэй могла немного поспать.
