Может, конечно. Но куда от него денешься, если все же… пришло, соблазнило, позвало?
– Женюр, ты дома? А я смотрю – в твоей комнате свет горит… Как-то и непривычно даже, что ты дома!
Подперев худеньким плечом дверной косяк, Женька стояла, смотрела, как она топчется по прихожей, снимая туфли.
– Устала, мам? Погоди, я тебе сейчас тапочки принесу.
– Давай… А чего ты дома-то? С Денисом поссорилась, что ли?
– Нет, почему… Просто я к экзамену готовлюсь, а он… У него родители завтра из отпуска возвращаются, в квартире холостяцкий бардак убрать надо.
– Ну, так и помогла бы ему, чего ты!
– Да я бы помогла, только он не хочет.
– Почему?
– Не знаю, мам…
Женька вздернула вверх плечики, уныло опустила вниз уголки губ и надолго застыла в позе грустного недоумения. Помолчав, добавила осторожно:
– Он вообще сегодня весь вечер был какой-то… напряженный.
– Может, жениться раздумал?
– Нет! Нет, что ты! Он парень очень серьезный, такими вещами шутить не станет. Наоборот, весь день сегодня только об этом и говорил. У нас же любовь, мам! Самая настоящая! Нам друг без друга уже никак нельзя. Тем более его никто за язык не тянул с этим предложением, он сам…
– А мне сегодня тоже предложение сделали, Жень.
– Мам, ты чего, смеешься? Какое предложение… Кто?!
Женькино «кто» прозвучало так испуганно резко, будто в маленьком пространстве кухни, куда они постепенно переместились из прихожей, лопнул тугой воздушный шар.
– Кто он, мам?
– Хм… А чего ты так вдруг испугалась, Жень? Это… Это человек один… Его зовут Павел Сергеевич Жук.
– Так. Так! Ничего себе, хорошенькая фамилия! Прямо скажем, очень обнадеживающая! И откуда ж он взялся, этот Павел Сергеевич Жук? Почему ты мне о нем ничего раньше не говорила?
– А я раньше и сама ничего о нем не знала.
– А теперь, стало быть, знаешь?
– А теперь знаю.
– Мам, ты чего? У тебя крыша не поехала, случаем? Ты ж у меня вроде с головой женщина! Это же наверняка какой-то развод, ты чего?
– Ну почему сразу развод, Жень…
– Да потому! Вот скажи мне, у этого твоего Павла Сергеевича ПМЖ имеется?
– А что это такое – ПМЖ?
– А ты не знаешь? Постоянное место жительства, вот это что!
– Ах, это… Это да, Жень. Я думаю, что у него имеется просто сногсшибательное ПМЖ. По крайней мере, все предпосылки для этого ПМЖ имеются. И машина имеется, и дело свое, и шикарный офис в центре города. В этом плане никакого развода нет. Не переживай, Жень.
– А где ты с ним познакомилась?
– В маршрутке. Хотя нет, вру. В маршрутке мы как раз и не знакомились. Мы потом с ним познакомились, когда в его машине ехали.
– А… какая у него машина?
– «Лендровер», кажется. Такая большая и черная, знаешь?
– Ух ты… Классно! И что, он прямо натурально тебе предложение сделал? В смысле – замуж за него выйти?
– Ну да…
– А ты?
– А я сказала – подумаю. Вернее, он сказал, чтобы я так сказала. А ты сама-то что по этому поводу думаешь, Жень?
– А он как, ничего? Он тебе понравился или так себе?
– Кажется, да… Кажется, понравился. И даже очень…
– Ну и что тут думать, мам? Тут не думать надо, а чемодан по-быстрому собирать и – к нему на ПМЖ! Какие могут быть еще раздумья? Если это и в самом деле не развод, конечно… Хотя… На что нас с тобой разводить, у нас же нет ничего!
– Ты и в самом деле так думаешь?
– А почему нет, мам? Я очень даже за тебя рада буду! Даже не рада, а просто счастлива! Да это… Это же все наши проблемы решит, мам! Ты к этому своему Жуку переедешь, а мы с Денисом тут будем… Ой, как это замечательно, мам! Ты даже не представляешь, как это замечательно! Ты же нас просто от всех проблем спасешь!
– От каких… проблем?
– Ой, да как ты не понимаешь! Мы же с Денисом учимся еще, денег на съемное жилье у нас нет, естественно. Я думаю, он из-за этого и нервничает, что пришлось бы у родителей просить… А если так – просить ничего не придется!
– Постой, постой, Жень. Ишь, как ты галопом вперед поскакала. Я и сама пока не знаю, что мне со всем этим делать, а ты уж и решила все за меня! И вообще – я подумать должна. Не каждый день мне такие предложения делают.
– Вот именно что не каждый… По крайней мере, очереди из страждущих за дверью нашей квартиры точно не наблюдается. Ой, прости… Я опять хамлю, да? Прости…
Зажав ладошки между голыми худыми коленками, она глянула исподлобья, по-детски вытянув губы трубочкой, протянула:
– Просто я же с тобой как с подружкой, мам… Иногда ляпну чего-нибудь не подумав… Не обиделась, нет?
– Да делать мне больше нечего, как на тебя обижаться! – устало махнула Лина в ее сторону ладонью. – Лучше поесть чего-нибудь дай, сейчас умру с голоду.
– Ой, так пирожки же есть! Тепленькие, с капустой! Сейчас я тебе чай сделаю!
– Пирожки? Откуда у нас пирожки? Только не говори, что сама испекла, ни за что не поверю!
– И правильно. Не верь, конечно. Это тетя Люся принесла, она час назад приходила.
– Да? А чего ей надо было?
– Не знаю. Тебя хотела увидеть. Еще она сказала, чтобы ты обязательно к ней сегодня зашла.
– Так поздно уже!
– Ага, она так и сказала. Если, говорит, мать поздно придет и начнет кочевряжиться, ты ей скажи, что спать не лягу, пока она не придет. Ну, ты же свою приятельницу знаешь, мам!
– Да, знаю. Что ж, придется идти… Ой, а пирожки какие вкусные! Все-таки умеет Люська готовить, не то что мы с тобой!
– Так ей положено, она дама замужняя. Вот мы замуж пристроимся и тоже научимся, делов-то!
– М-м-м… – с удовольствием запихивая в рот второй пирожок, промычала Лина в ответ, то ли соглашаясь, то ли насмешничая. Прожевав, подскочила с места. – Я тогда чай не буду, Жень! У Люси попью…
Дружба с Люсей, соседкой с верхнего этажа, образовалась лет пять назад и по совершенно скандальному поводу – Люся ее затопила. Причем капитально так затопила, горячей водой по только что поклеенным обоям. И одного дня свеженькая красота не простояла, вся скукожилась от бурых потоков. Она готова была убить рыжую толстую размазню, открывшую ей дверь и бубнящую что-то извинительно-невразумительное! Так ей в лицо пискляво и выпалила – приходите, мол, завтра с утра с новыми обоями и сами их клейте, и чтобы ни часом, ни днем позже! И тут же ушла, развернувшись, и только дома дала волю злым слезам. Ни на какое утро с новыми обоями не рассчитывая конечно же. А зря.
Утром чуть свет раздался звонок в дверь. Толстая размазня по-хозяйски шагнула в прихожую и, отодвинув ее, до конца не проснувшуюся, в сторону, деловито приступила к осмотру сотворенного безобразия. Так деловито, будто и не сама она его сотворила. Стояла, уперев руки в бока, языком цокала, головой качала. Потом развернулась к ней резко:
