– Толик, – совсем по-матерински ухватила его за руку Эля. – Я тебе даже больше скажу – женщины, они тоже, как те собаки, каких только подлецов не любят. И все им прощают, и любят… Так что не надо зацикливаться на псах-то, я еще понимаю, если бы ты сучкой был, но ты же мужик!
Успокаивался Толик долго, даже сидя у Эли на кухне, хлебая обжигающий кофе, он все никак не мог угомониться.
– И почему я тебе вдруг так мешаю? Захотела на берег, надо было сказать, вместе бы пошли, – бубнил он.
– Да ты меня достал! А если у меня там свидание? – вперилась в него взглядом Элька.
– С ке-е-ем? – иронично протянул Толик. – С тем догом, что ли?
– С его хозяином!
Толик вообще не собирался принимать всерьез никакие Элькины свидания. За все время их знакомства он заметил, что девушка совершенно не интересовалась мужчинами. А сейчас с чего бы вдруг?
– Я вот знаешь что подумал… – начал было он, но в квартиру к Эльке позвонили.
Жак кинулся к двери и грозно затявкал.
– Элечка, сиди, я сам открою, – ринулся к дверям Толик, но Элька его опередила.
– О-о-о-о-й!!! – радостно запела она, увидев гостью. – С ума сойти! Надька! Ну как ты вовремя! – В дверях, переминаясь с ноги на ногу, стояла соседка по больничной палате Наденька, теперь уже без костылей. Она стыдливо краснела и робко совала в руки Эльвире худенький пакет.
– Я пришла… Эля, ты забыла свой шампунь, а… Ну, в общем, примета такая есть, если что-нибудь забудешь в больнице, обязательно возвращаться придется, вот я и привезла… Еле выпросила у медсестры твой адрес… Я по телефону не стала звонить, чего звонить, если можно самой приехать, правда?
– Наденька!!! Ну какая ты умница, что приехала! А у меня для тебя… Толик!!! Хорош кофе хлебать! Беги немедленно в магазин, купи нам шампанского и конфет! И колбасы! И… Наденька, ну чего ты еще хочешь?
– А можно сухариков? – робко попросила Наденька. – Таких, знаете, с изюмом.
Эля, забыв про покалеченную ногу подруги, затолкала ее в комнату, Наденька едва не лишилась равновесия и не грохнулась тут же у порога комнаты, удержалась только по чистой случайности – ухватившись за журнальный столик. Столик выстоял, только жалобно скрипнул, зато на пол рухнул телефон. Однако хозяйка ничего не замечала, потому что в данный момент диктовала Толику список продуктов.
– И главное – не торопись, – говорила она ему. – Нам еще поговорить надо о своем, о девичьем. Ты же должен понимать, молоденькие девушки любят посекретничать.
– И чего – вот эта твоя подруга тоже молоденькая девушка? – не поверил ветеринар.
Эля округлила глаза.
– То-о-о-лик! А кто только что мне пел, что собаки морщин не замечают? Это не молоденькая девушка, это… это… Это как раз то, что тебе нужно!
Молодой человек так и не понял, отчего так взбудоражилась его подруга, но поскольку он крайне редко спорил с Элей, а сегодня даже осмелился устроить ей небольшой скандальчик, то покорно развернулся и пошагал вниз по лестнице.
– Ну и как он тебе? – с места в карьер кинулась Эля.
– Ой, ну какой хорошенький! Ну просто пупсик! – восторженно сюсюкала Наденька. – И как ты только решилась? Я вот страсть как люблю таких мордастиков, но завести себе еще никак не решусь. Да и куда мне – даже своего угла нет!
– Да ему не нужен угол! – принялась сватать Толика Эля. – Это вообще для тебя сущая находка! Он такой одинокий, ему ласки не хватает, внимания… И он страсть как скучает по домашнему уюту! Он мне сам говорил.
Наденька насторожилась, вытянулась шестом и осторожно переспросила:
– Это он так прямо тебе и сказал?
– Конечно, мы вот только перед тобой с ним об этом говорили! – с жаром откликнулась Эля.
– А… Ты мне про кого сейчас? – осторожно поинтересовалась Надя. – Я тебе, например, про щенка, а ты?
– Ой, ну о чем ты сейчас думаешь?! Не трогай щенка, его нельзя чужим гладить. Жак! Возьми мячик… При чем тут щенок, когда я тебя совершенно экстренно собираюсь выдать замуж! – вскинулась Эля, потом как-то осела и уже спокойнее заговорила. – Так, давай с самого начала – ты замуж хочешь? Тебе надо сына из деревни забирать, в школу устраивать, или нет? Только не лги мне!
Наденька судорожно сглотнула и быстро-быстро затрясла головой:
– Надо. Мне уже мама звонила, спрашивала – когда… Уже ведь учебный год начался.
– Вот! – подняла вверх палец Элька. – Мать волнуется, а ты еще небось ни уха ни рыла! Или все на своего Женьку Донатова надеешься? Кстати, ему повязку с шеи сняли?
Наденька всхлипнула, достала из кармана огромный клетчатый платок и с шумом освободилась от лишней влаги.
– Женька… – трагически сообщила она. – Женька снял гипс, а потом к нам в палату вместо тебя подселили новенькую и я… Я однажды застала их… Они, Эля… Мне просто совестно произнести! Они читали журнал с пошлыми картинками!!!
И Наденька от стыда прикрыла ладошками лицо.
– Мне ничего не оставалось делать, как выписаться. Тем более что врач меня больше не захотел оставлять в больнице. А потом я вспомнила, что вы собирались с подружками устроить праздник, когда меня выпишут, и вот… Приехала уточнить время.
Эля весело усмехнулась – Наденька нисколько не изменилась!
– Ой, Эля! – вдруг всплеснула руками гостья. – Я ж забыла тебе рассказать! К тебе собиралась, думала – как бы не забыть, а вот приехала и забыла! Как старушка со склерозом, правда!
– Наденька! Ну что там опять забыла?! Пойдем пока кофейку выпьем, и ты мне расскажешь, – Эля пригласила подругу в кухню и уже там снова напомнила: – Что сказать-то хотела?
Наденька не торопилась, она явно планировала насладиться своим преимуществом по полной программе – жеманно тянула кофе, оттопырив пальчик, и корчила хитрые рожицы.
– Если сейчас не скажешь, я тебя с твоим женихом не познакомлю, – пригрозила Эля.
– А ты правда уверена, что он согласится женихом стать? – на всякий случай уточнила Наденька.
– Нет, я уверена, что не согласится, – «обрадовала» подруга. – Но ведь мы же с тобой что-нибудь придумаем! Хотя нет… Не буду я ничего придумывать, ты же от меня что-то утаиваешь.
– Ой, да что я там такое утаиваю! – заторопилась исправиться Наденька. – Я просто хотела тебе сказать, что к тебе этот приходил, ну как его… Муж твой!
– Это когда меня уже выписали? – замерла Эля.
Наденька так мотнула головой, что полчашки кофе плеснулись на ее светлую юбку.
– Когда тебя выписали! Ой, Эля, ну я из-за тебя юбку испортила!
– Мою возьмешь, – отмахнулась Эльвира и затеребила Наденьку. – И чего? Чего он спрашивал? Он все так же сердился или расстроенный был? Ну как он себя вел-то?
– Он… А мне твоя юбка налезет? Чего толкаешься? Он пришел дня через три после того, как ты уехала. Пришел такой серьезный весь, как будто из крематория, а потом и спрашивает – а куда ваша подружка делась, с переломанными ребрами? Где, спрашивает, мне ее найти можно? А я, слышишь, Эль, я тебе так специально цену набиваю, дескать, у тебя таких, как он… Ну и говорю ему: «Ее, мол, забрали! Она так дурно себя в этой больнице чувствует, ее тут не ценят, сплетни всякие вешают, вот она и ушла!»
