Они нашли Ксюшу, которая с угрюмым видом переминалась с ноги на ногу, сели в машину и поехали в Москву.
— Пока. Спасибо за вечер, — буркнула Ксюша и исчезла в подъезде.
— Что, уже теряешь старых друзей? — усмехнулся Артем.
Маша с удивлением воззрилась на него, но тот сделал вид, что ничего не произошло, а она решила, что лучше не продолжать тему.
Дома они сразу рухнули в кровать, и это снова был лучший секс в ее жизни — лучше, чем вчера, так что Маша заснула с ощущением вселенского счастья и предчувствием радостных и удивительных событий.
Без пятнадцати двенадцать Маша припарковала машину на Каланчевке, полюбовалась на себя в окне автомобиля — черный пиджак с рукавами три четверти, крупная серебряная брошь с большими гранатами, пышная серая шелковая юбка и серебристые босоножки. Маша сама себе ужасно понравилась, так что на этаж поднялась в отличном настроении. Секретарша проводила ее в кабинет, принесла кофе, а ровно в полдень к ней зашла Тина. Придирчиво осмотрела с ног до головы, пожала плечами, устроилась в кресле и сказала:
— Это не твой стиль.
— Где? — глупо спросила Маша.
— Во-первых, вешалки бьются в экстазе и желают с тобой познакомиться. Во-вторых, косметика озадачилась, но это больше похоже на приятное недоумение — они попросили прощупать Фриске на предмет денег, так что все отлично, со следующей недели начнешь заниматься банкетом, а пока давай поговорим по существу.
— Э-э… Да, — кивнула Маша, не понимая, о чем речь.
— В общем, ты у нас креативный менеджер — фигура значительная в масштабе моей компании, — начала Тина. — Так что твой имидж — половина успеха. Знаешь, в чем главная ошибка большинства рекламщиков?
Маша попыталась определить главную ошибку, но не смогла.
— В чем? — поинтересовалась она.
— В том, что приезжает на переговоры такой дядя в костюме, не дай бог, еще в золотых очках от «Картье», открывает кожаный портфель, вынимает из него папочки всякие… — с презрением сообщила Тина. — И что? Клиент смотрит на отражение самого себя и задается вопросом: а что такого может предложить этот человек, чего не могу я?
— Ну… — растерялась Маша, которая до сих пор не могла взять в толк, о чем речь. — У меня вот… брошка… — промямлила она.
— Брошка — это прекрасно! — воскликнула Тина. — Такая брошка говорит о том, что при четырнадцатичасовой занятости, при том, что твой ребенок видит тебя только по выходным…
— У меня нет ребенка! — поспешила поправить ее Маша.
— Неважно! — отмахнулась Тина. — При том, что слово «секс» ассоциируется у тебя только с сериалом «Секс в большом городе», ты все-таки иногда вспоминаешь, что ты женщина и человек и даже один раз была в «Красной Шапочке»!
— Ну… — замялась Маша. — По-моему, это чересчур жестко.
— Может быть, — легко согласилась Тина. — Но если я буду мягкой, меня съедят. Я успешно веду дела на основе того, что заказчик должен видеть в моей компании раскрепощенных, стильных, творческих личностей, которые не скрывают свою сексуальность, не скрывают свои способности и действительно могут всех удивить.
— Мне что, одеваться, как эскорт-герл? — нахмурилась Маша.
— Ну нет, — усмехнулась Тина. — Просто надо кое-что подкорректировать. Ты же понимаешь, мы устраиваем различные презентации, банкеты — ты везде будешь появляться, и мне нужно, чтобы мои сотрудники выглядели, как звезды.
Маша вспомнила девушек из рекламного отдела. Да… И молодых людей из творческой студии. Красавцы, как на подбор. Ничего не скажешь.
— Ну и что мне теперь, сжечь свой гардероб? — не очень дружелюбно полюбопытствовала Маша, которую все еще восхищал ее наряд.
— Мы поедем по магазинам, — заявила Тина. — Устроим «Снимите это немедленно!».
— Но…
— Это называется представительские расходы, — пояснила Тина. — Это же в моих интересах.
— Ну… Ладно… — Маша пожала плечами.
— Все, свободна. До завтра, — сказала Тина на прощание и высадила Машу рядом с ее машиной.
Маша подождала, пока та уедет, и посмотрелась на себя в стекло. Офигеть! Кто бы мог подумать?
Вообще-то Маша считала, что хорошо одевается. Но, видимо, дело не во вкусе, а в психологии. То есть она считала себя сексуальной, а девушек в стиле р’н’б с грудой стразов как раз таковыми не считала. Но, видимо, она в сексуальности ничего не смыслит. Потому что девушка в стекле была прямо-таки эталоном привлекательности — причем без всякого гламура: прямые джинсы с карманами на молниях — спереди и сзади, черные кожаные туфли на шпильке — но все в шипах и заклепках, обалденный пояс — тоже с шипами, черная открытая майка с драконом во всю спину, руки по локоть в серебряных браслетах — увидев их, Маша чуть не упала в обморок — браслеты она обожала, а эти, судя по всему, стоили бешеных денег, но Тина не принимала возражений. И волосы. Ей их немного подкрасили — из средне-русых они превратились в светло-каштановые, с золотистым отливом. Это она! Ее истинное лицо!
В какое-то мгновение Маша даже решила, что Тина — лесбиянка, вот она ее и окучивает, но, во-первых, той без конца звонили мужики — с приглашениями на ужин, а во-вторых, Тина не лезла в примерочные и вообще вела себя сухо и деловито.
Маша наконец открыла машину, кинула на заднее сиденье пакеты, но ехать никуда не хотелось. Разве что на бульвары… Хотя… Нужно срочно позвонить Артему, чтобы он оценил ее новую внешность! Они договорилась встретиться на Чистых прудах — посидеть, например, в «Шатре», попить чаю… Она завела машину и медленно, не спеша поехала на Сретенку.
— Девушка! — ей сигналил мужчина в «Мерседесе», у которого сзади сидел ребенок — мальчик лет семи. — Девушка!
Маша опустила окно и кивнула.
— Отлично выглядите! — прокричал он, а мальчик улыбнулся.
Пока она шла по бульвару, все оглядывались ей вслед — к тому моменту Маша уже надела куртку с короткими рукавами, которая просто идеально облегала фигуру. Артем ждал ее на лавочке — он пил свежевыжатый сок и рассматривал детишек, которые бесились у фонтана. Маша встала рядом с ним, достала из сумочки сигареты, прикурила, и тут он наконец обратил на нее внимание. Сначала он просто ее оценил, потом что-то показалось ему подозрительным, а затем он наконец ее узнал. Все это заняло долю секунды, но то, что парень, с которым Маша спит, не сразу догадался, что она — это она, говорило о многом.
— Мама моя… — выдал он и встал со скамейки. — Вот это да!
— Ха-ха! — торжествовала Маша.
— Ничего себе… Кто это так тебя? — поинтересовался он.
