С юных лет Валентин знал цель своей жизни. Ему незачем было далеко ходить за примером. Все его родственники – дед, отец, дяди, знакомые были высокопоставленными партийцами. Он уверенно шел по их стезе.
Но помимо карьеры у Валентина был еще один интерес – он унаследовал его от отца. Оба были меломанами. Когда Валентин был еще мальчиком, отец часто брал его с собой в Большой – на спектакли с участием матери. Почти каждую неделю, если отец не был занят на службе, они ходили на симфонические концерты и в оперу. Они могли подолгу, затаив дыхание, сидеть в мягких, темно-красного бархата креслах, растворяясь в дивных звуках музыки. Никогда Валентин не чувствовал такую близость с отцом, как в эти моменты. После концертов Сергей вел сына ужинать в свой любимый ресторан. В ресторане выступал цыганский ансамбль и, к удивлению Валентина, отец знал наизусть все их романсы и часто подпевал им.
Но Сергей Соловский беспокоился за сына. Когда Валентин получил свое первое назначение в МИД, отец впервые решился высказать ему свои опасения. Это было после семейного ужина, устроенного на даче в честь выхода Валентина на престижную работу. Они гуляли вдвоем по тенистым аллеям и Сергей говорил:
– Не будь слишком честолюбив, Валентин. Ты рискуешь остаться без любви в этой жизни. Пойми: любовь – это единственное свободное чувство, которое все еще разрешено в России, а что может быть важнее любви?
– Что ты, что ты, папа, – растерянно проговорил Валентин. Но все же он твердо знал: главное для него – карьера. Он должен был прийти к власти. Во что бы то ни стало. У него были все данные для того, чтобы оказаться избранным Генеральным секретарем ЦК. Валентин заранее знал, что он будет делать, когда окажется в Кремле. В последние годы из некоторых регионов поступали тревожные сообщения: наметилась волна сепаратизма. Железной рукой он задавит национальные движения, он объединит страну так, как не удавалось это ни русским царям, ни Ленину, ни Сталину. Обновленная Россия займет господствующее положение в мире…
Казалось, ничто не препятствовало планам Соловского. Он быстро продвигался по службе. Валентин использовал заграничные командировки для того, чтобы изучать слабые места враждебного лагеря. Он знал: эти наблюдения еще пригодятся ему в будущем.
Когда три месяца назад отец позвонил ему в Вашингтон и сказал, что он должен немедленно приехать в Москву по срочному делу, Валентин был очень удивлен. Удивление лишь возросло, когда Сергей объяснил сыну, зачем он вызвал его в Россию. На рынке наконец появились драгоценности Ивановых. Москва распорядилась немедленно найти продавца и доставить его в Россию. Шеф КГБ Борис Соловский, который был назначен на заседании Политбюро руководителем операции, решил поручить непосредственное ее проведение своему племяннику Валентину.
– Но почему именно я? – пытался возразить Валентин, меряя шагами отцовский кабинет в Кремле. – Неужели у КГБ не хватает своих людей?
Отец как-то странно посмотрел на Валентина и сказал.
– Видишь ли, Валя, это дело необычное, я бы сказал, деликатное. Американцам известно, зачем нам понадобился владелец изумруда. Поэтому нам нужен такой человек, как ты. Ты дипломат, можешь свободно путешествовать по всему свету, не привлекая к себе лишнего внимания спецслужб. Более того, ты можешь принять участие в торгах и постараться купить камень. Но не думай, что ты будешь действовать в одиночку—люди Бориса знают свое дело: они тоже займутся поисками «Леди». Короче, завтра же ты сможешь обсудить все детали с Борисом. – Сергей Соловский вытянул вперед руку, показывая, что вопрос решен окончательно. – А сейчас я собираюсь в концертную студию «Останкино». Там будут снимать заключительный концерт конкурса молодых исполнителей. Поехали вместе?
Всю дорогу в «Останкино» они ехали молча. Валентин понял, что у отца были достаточно веские причины молчать: ни шоферу, ни бронированному «ЗИЛу» нельзя было доверять. Где гарантия, что вездесущие люди Бориса не подкупили водителя и не напичкали «жучками» лимузин? В Кремле не привыкли доверять… По приезде в телецентр Сергей отпустил шофера, сказав ему приезжать через два часа.
По окончании концерта Сергей предложил сыну прогуляться по парку имени Дзержинского. Они перешли дорогу и углубились в старый сад.
– Мне нужно с тобой серьезно поговорить, – сказал Сергей, когда они отошли подальше от центральной аллеи. – Не думал я, что придется кому-нибудь открыть эту тайну. Я хотел, чтобы она умерла вместе со мной. Твой дед так никому об этом и не рассказал.
Валентин удивленно посмотрел на отца.
– Ты наверное, обращал внимание на то, что мы с братом совершенно не похожи, – начал Сергей. – Теперь я могу открыть тебе всю правду. Я не родной сын Григория Соловского. Он усыновил меня, когда мне было шесть лет.
– Усыновил? – воскликнул Валентин и замер на месте. – Впрочем, меня это нисколько не смущает. Какая разница, кто твои настоящие родители? Ты был воспитан дедушкой Гришей и, самое главное—ты мой родной отец!
– Это смущает Бориса, – спокойно заметил Сергей. – Он с детства был туповат, неспособен в учебе – всегда мне завидовал. Он видел, как сильно мы отличаемся. В возрасте шести лет я уже свободно говорил по-английски и по-французски – как настоящий русский аристократ. Я всегда был лучшим учеником в классе – учителя были довольны моими успехами. Борис все время завидовал мне, а я… я боялся его. Ты сам знаешь, какой это жестокий, подлый человек. Психопат. – Сергей Григорьевич повернулся к Валентину. – Я хочу, чтобы ты понял: Борис наш общий враг. Твой и мой. Для него существует только черное и белое—никаких полутонов. И тех, кого он хочет убрать с дороги, он просто убивает.
Они шли под вековыми дубами. После минутной паузы Сергей продолжил:
– Больше всего раздражало Бориса, что Григорий Константинович никогда не говорил, кто я, откуда. Он ограничивался тем, что называл меня беспризорником, подобранным на станции. Борис с самого начала подозревал, что я дворянский сын. Как только у него появилась возможность, он начал наводить справки… Если бы ему стало ясно, кто я такой, он имел бы все основания расправиться со мной. – Сергей тяжело вздохнул. – Всю жизнь я иду по канату, протянутому над пропастью. Позади – моя прошлая жизнь, впереди – настоящая. Увы, я так и не стал до конца другим человеком. Я разрываюсь на части: с одной стороны, я не могу забыть детство, которое у меня отняли, с другой – я верен той системе, которая меня воспитала. И каждый раз, стоило мне покачнуться, на горизонте появлялся Борис, готовый подтолкнуть меня в пропасть. Я решил никогда не жениться. Я подверг бы слишком большому риску свою жену – это было бы нечестно по отношению к ней. Стоило им узнать, кто я такой на самом деле, меня бы немедленно уничтожили. Но судьба решила иначе: я встретил твою мать и полюбил ее. Мне было уже много лет.
