— Конечно да! Тысячу раз да! Я стану мадам Андре! Твои родители будут в восторге! И Кристина тоже! Не знаю, как Дэвид, но мне все равно! Мы ведь прекрасная пара, а мой ребенок… — она осеклась. — Что скажут твои родители, когда узнают?
— Они будут рады внуку.
— Нет… Это ведь не их внук. Так нельзя, — ее глаза наполнились слезами, — это обман. Я не могу.
— Послушай. — Франсуа обхватил ее лицо ладонями. — Им не нужно знать, чей это ребенок. Даже если они узнают, это не их дело. Я хочу стать твоим мужем и отцом твоему малышу. — «Боже, пусть это будет правдой».
— Ты уверен?
— Да. — На самом деле он все еще не чувствовал твердой уверенности. — Я уверен.
Она обвила его шею руками и начала покрывать поцелуями нос, губы, подбородок.
— Люблю, люблю, люблю тебя! Ты не пожалеешь, милый, клянусь! Я буду самой лучшей женой гея в мире! Самой ненавязчивой и заботливой!
— Так заботливой или ненавязчивой?
— Глупый! Я буду совмещать и то, и другое! Лучшие жены только так и делают.
— Я еще не знаю ни одной.
— Скоро узнаешь!
Он рассмеялся. Как же мало нужно, чтобы вернуть ее в прежнее состояние. С другой стороны, это не так уж мало. Жениться на женщине, когда во Франции уже разрешены однополые браки… Его родители точно будут в восторге. Спустя пять минут он освободился от ее объятий и пошел собирать вещи.
Когда чемоданы были собраны, оставалось только одно незаконченное дело. Франсуа долго ходил по комнате, размышляя над ее словами о том, что она не будет лезть в его личную жизнь. Значило ли это, что отношения с Николасом можно сохранить? Что-то подсказывало, что подобные вещи нужно отложить на неопределенный период. Хотя бы до родов. И только потом начинать встречаться с парнями, и так, чтобы Миа знала об этом как можно меньше. Боже, что же он натворил! Сможет ли он до конца дней своих вести двойную жизнь? Это ведь абсурд! Но решение принято, и идти на попятный не было смысла, поэтому Франсуа позвонил.
— Привет, Николас.
— Привет, — сухо прозвучало в ответ.
— Мне нужно сказать тебе…
— Я уже понял, можешь не продолжать. Мы расстаемся. Просто скажи, почему? Что тебя не устраивало?
Франсуа взъерошил непослушные волосы и сел. Отвечать было трудно.
— Я женюсь.
— Прости, я что-то не так понял? Значит, ты провел праздники со своим женихом, а я был лишь легкой предсвадебной интрижкой? — голос Ника дрожал.
— Нет. Я женюсь на Мии. Ты помнишь, я рассказывал тебе о ней.
— Какого хрена? — возмутился парень. — Ты не говорил, что играешь за обе команды!
Франсуа уже открыл рот, чтобы опровергнуть слова Николаса, но передумал. Какой смысл переубеждать его? Лучше оставить все как есть, иначе придется слишком многое объяснять, включая подробности личной жизни Мии. Не просто его подруги, а Мии Сандерс, грязное белье которой не должно касаться чужих ушей.
— Извини. Да, я бисексуал, и я решил, что настало время пожить традиционным способом.
Франсуа вежливо слушал шквал обвинений и оскорблений, обрушившихся на его бедную голову, примерно две минуты, а потом просто еще раз извинился и отключился. После такого потока грязи чувства к Нику сразу угасли. Что ж, это и к лучшему…
— Сэр… — Аманда замялась. — Мистер Грей сказал… что он занят.
Дэвид на секунду потерял дар речи. Несколько минут назад он вызвал свое зама к себе в кабинет, что делал неоднократно за последние несколько лет, и впервые получил отказ. Никто из подчиненных никогда не смел ссылаться на занятость, даже Томми, несмотря на то что является его правой рукой и лучшим другом. Оказывается, все бывает в первый раз…
— А он не сказал, чем именно занят? — сухо осведомился Дэвид.
— Хм… Нет… У меня тут документ, требующий вашего одобрения, занести сейчас или позже?
— Сейчас, — он тут же прервал связь.
Какой же он тупой! Его секретарь и то быстрее сообразила, что такие вещи не обсуждаются по интеркому.
Через несколько секунд Аманда невозмутимо прошествовала в кабинет, для вида держа в руках какую-то папку, грациозно устроилась на диване, закинув ногу на ногу, и только потом сбросила деловую маску.
— Значит, это Грей тебя так отделал, — констатировала она. — Так и знала.
Девушка смотрела ему прямо в лицо, и Дэвид знал, что она видит — свежий шрам на брови, швы сняли только вчера, и пару пожелтевших синяков под глазами. Остальное скрыто под одеждой, включая неопределенного цвета синяк на все еще ноющих ребрах.
Это был его первый рабочий день в новом году. По настоянию доктора Сэндлера он бы мог остаться дома еще на пару дней, но больше не хотел терпеть. Дэвид приехал в офис ради одной цели — поговорить с Томми. Но тот, видимо, не разделял подобного интереса.
— Что он сказал?
— Он сказал, что… — она хмыкнула. — Он велел передать, чтобы ты оторвал свою жопу от кресла, в котором сидишь, и сам пришел в его кабинет, если тебе так хочется.
Дэвид улыбнулся. Все оказалось не так уж плохо. Томми не умер с горя, не уволился, не послал его на хрен, а всего лишь пояснил, что тот, кто виновен, должен прийти сам. Что ж, ему будет совсем не трудно.
— Дэв, что ты натворил? Это случайно не связано с сестрицей твоей жены? — поинтересовалась Аманда.
— С чего ты взяла?
— Последние дни он впадает в бешенство при одном упоминании о ней. Марта имела неосторожность пригласить его и «милую Саманту» на какой-то благотворительный ужин, устраиваемый ее дочерью, — она закатила глаза. — В общем, он так разорался на эту цербершу, что она два дня угрожала ему увольнением. Какая жалость, что не уволилась.
— Я не знаю, что там у него с Сэм, — соврал Дэвид. — Их проблемы меня не касаются.
— Как скажешь, — судя по ее виду, она не поверила. — А как насчет твоей жены?
— Что ты имеешь в виду? — он насторожился.
— Пару дней назад я позвонила тебе домой, хотела осведомиться о твоем здоровье. Твоя жена была очень мила до тех пор, пока я не представилась. Пожалуйста, только не говори, что она все знает.
— Черт! — Дэвид уронил голову на стол.
Только этого не хватало! Лиззи не знала, что он снова взял Аманду на работу несколько недель назад. Обстановка в его доме и так была невозможной.
Лиззи была холодна как лед, и все так же не хотела с ним разговаривать. Возможно, ему лишь показалось, что она начала слегка оттаивать, пряча улыбку, когда он ворковал с Мэри Энн или пытался шутить за столом, но в любом случае звонок Аманды окончательно все разрушил. Потому что последние два дня она вообще не выходила из спальни, если только в детскую.
— Мэнди, — позвал Дэвид, не поднимая головы.
