С тех пор как Налдо увидел Анну после долгой разлуки, в нем проснулось желание защищать ее интересы и права — даже ценой собственных интересов, не говоря уж о своей собственной безопасности.
Но сейчас мне надо сохранять холодный рассудок. Чем больше я буду настаивать, тем сильнее она будет сопротивляться.
А что хуже всего — Налдо нравилась эта игра. Пылкость Анны зажгла огонь в его сердце. До сих пор это не удавалось сделать ни одной женщине.
Ему нравилось, что она постоянно бросает ему вызов, что она не вертится у него под ногами, не кокетничает, не пытается завоевать его, как многие женщины, для которых он был всего лишь лакомым кусочком, трофеем.
Напротив, Анна видела в нем человека, мужчину.
И как бы Налдо ни старался, он не мог не видеть в ней женщину. Сообразительную деловую женщину, которой не нравится, когда из нее делают дуру. Верную и заботливую дочь, которая хочет, чтобы чтили память ее матери. Страстную и чувственную женщину, которая пробуждает нечто более сильное, чем просто желание заняться с ней сексом.
Налдо чувствовал: Анна любит поместье так же, как он. Она крепко привязана к этой земле. Может, поэтому ей так тяжело уехать отсюда навсегда?
Ну, хватит, эти сентиментальные мысли не приведут ни к чему хорошему!
Пришло время вспомнить о прагматизме.
— Я велю Тому принести драгоценности. — Налдо снова растянулся на песке и закинул руки за голову, стараясь выглядеть так, словно ему все на свете безразлично.
— Отлично. — Анна бросила на него томный взгляд и пошла вниз по аллее.
Налдо всего лишь желал вернуть все на свои законные места, хотелось сохранить целостность поместья и похоронить в родной земле семейные тайны. А для этого ему нужно во что бы то ни стало заставить ее уехать — и как можно быстрее.
Но вместо этого Налдо хотелось провести пальцами по шелковистой коже Анны и покрыть поцелуями ее гордо вскинутый подбородок. Заняться с ней любовью, и делать это снова и снова.
Со мной что-то происходит. Но вот что? Расслабься. Это честное предложение. Она прислушается к здравому смыслу, возьмет деньги и уедет.
Удивительно, но подобная перспектива с каждым днем нравилась ему все меньше и меньше.
Звук приближающихся шагов разбудил Анну. Она села на кровати. Сердце выпрыгивало из груди.
— Кто там? — крикнула она как раз в тот момент, когда дверь в ее спальню распахнулась.
Кто же еще?!
Налдо стоял в дверях. Его глаза сверкали от гнева. В руках он держал свернутую газету.
— Чего ты этим добиваешься? — прорычал он.
— Убирайся из моей комнаты! — Анна натянула на себя покрывало, словно желая защититься.
— Я не уйду до тех пор, пока ты не объяснишь мне, что все это значит.
Налдо перелистал несколько страниц и швырнул газету на кровать.
— Только не надо прикидываться невинной овечкой и делать вид, будто ты не понимаешь, что я имею в виду.
Все еще в полудреме она потерла глаза и посмотрела на мелкий шрифт.
«Наследника состояния де Леонов ожидает судебная тяжба» — гласил заголовок короткой статьи на восьмой странице.
Анна взяла газету и принялась читать.
«Вся местная элита была заинтригована новостью о том, что недавно скончавшийся Роберт де Леон оставил часть своего поместья служанке. За всю многовековую историю члены семейства де Леон ни разу не продали ни одного акра своей земли. Из внутренних источников стало известно, что этой служанкой является некая Летиция Маркус, которая работала поварихой в поместье на протяжении последних пятнадцати лет, до своей недавней гибели в автомобильной катастрофе. По городу уже давно ходили слухи о том, что мистера де Леона и его повариху связывали более чем дружеские отношения. Возможно, этой сеньоре удалось покорить сердце цитрусового короля».
Анна закусила губу. Боль поразила ее в самое сердце.
«Возможно, ситуация еще больше усложнится. Некоторые считают, что покойная миссис Маркус была автором рецептов всех блюд, которые с таким успехом продавались по всей стране, а это, как известно, многомиллионные прибыли. Дочь миссис Маркус находится в городе вот уже несколько дней и, похоже, не намерена отказываться от своей доли. Неужели великая империя де Леонов под угрозой?»
Анна ничего не понимала.
— Зачем ты это сделала? — Голос Налдо звучал угрожающе.
— Что сделала? — удивленно переспросила она. — Я не имею к этому никакого отношения.
— Неужели? Кто еще, кроме тебя, мог пойти на такое?
Анна заморгала. Рейналдо де Леон ворвался к ней в спальню и обвинил ее в том, что она распускает грязные сплетни. Он даже не спрашивал, он утверждал: именно она послужила источником. В ней нарастал гнев. Неужели высокомерие этого мужчины не имеет границ?
— Ты ведь говорила, что хочешь поведать газетам, каким человеком на самом деле был мой отец.
Анна скрестила руки на груди.
— И что из того?
Налдо сдвинул брови.
— Ты представляешь, к чему это может привести?
— Разумеется. Люди узнают правду. Ты ведь не станешь отрицать, что это правда, не так ли?
Он расправил плечи и вскинул подбородок.
Она позволила себе усмехнуться. Да, его высокомерие поистине безгранично.
— Итак, ты признаешь это?
— Я ничего не признаю.
Анна видела, как под темной рубашкой Налдо вздымается его могучая грудь. В любую минуту он мог выйти из себя.
— Ты невыносима!
— Я? И ты смеешь так говорить после того, как ворвался без приглашения в мою спальню! Если кому-то здесь и приходится терпеть неудобства, так это мне. Почему бы тебе не проявить хоть чуточку вежливости?
Он быстро заморгал, затем кивнул.
— Ты права, мне следовало постучать. Но я хотел как можно, быстрее получить объяснение по поводу статьи. Семейство де Леон не привыкло выносить сор из избы, в этом ты можешь не сомневаться.
Его пристальный взгляд еще на мгновение задержался на ней, а потом он повернулся и ушел.
Анна уткнулась лицом в подушку. Удары сердца раздавались у нее в ушах.
Объяснение? У нее его не было, но оно обязательно будет.
Она ни в коем случае не позволит Налдо считать ее распространительницей грязных сплетен. Она выяснит, чьих это рук дело, а лучший способ узнать — просто спросить об этом автора статьи.
— Мы не можем разглашать наши источники, — прозвучал классический ответ розовощекого молодого человека.
Анна и репортер газеты «Саншайн пост» пили чай со льдом за столиком уличного кафе.
