Эмма огляделась и почувствовала себя загнанной в угол. Словно внезапно стало нечем дышать.
Сегодня утром она познала восторг, радость безумной влюбленности. Но сейчас казалось, что все это происходило на другой планете. Эмма зажмурилась, пытаясь совладать с разочарованием. Весь ее мир перевернулся с ног на голову. Она не знала, что делать дальше. Эмма вдруг почувствовала себя совершенно одинокой.
Прежде чем свернуть на подъездную дорожку к особняку Болдуинов, Гаррет остановился на обочине и позвонил Эмме. Он звонил уже третий раз, и снова ее в галерее не оказалось. В этом не было ничего странного. Эмма занятая женщина, и все же…
Он твердил себе, что глупо беспокоиться. Просто этим утром… Черт, он все еще чувствовал невероятную эйфорию после прошедшей ночи. Какой-то безумный, парящий восторг.
Долгое время он считал, что такому эгоистичному, помешанному на работе перфекционисту судьбой предназначено жить бобылем. Какая женщина захочет его терпеть?
Но, черт возьми, Эмма заставила его почувствовать себя самым лучшим, самым желанным мужчиной на свете.
Нет, он не был настолько наивен, чтобы полагать, будто она готова выйти за него. Но в глубине души понимал, что думает об этом. Размышляет о женитьбе. Никогда раньше он не хотел связывать свою судьбу с кем-либо, не видел особой необходимости, но внезапно в душе забрезжила надежда. Эмма другая, она не похожа на женщин, с которыми он имел дело…
Прекрати, мысленно приказал себе Гаррет. В данный момент ему нужно сосредоточиться на другом.
Он постучал в дверь особняка Банни Болдуин и стал ждать. Ему открыла невысокая седовласая женщина.
— Вы Эдит Картер? — вежливо спросил Гаррет, поздоровавшись.
— Да.
— Мисс Картер, мне не обязательно входить. Я понимаю, что вы не знаете меня, но мне сказали, что вы долгое время были экономкой Банни. — (Женщина кивнула.) — Я Гаррет Китинг.
Эдит тут же расслабилась.
— Конечно. Я знаю Китингов. Сначала я испугалась, что вы один из тех назойливых репортеров, которые так и норовят покопаться в личной жизни миссис Болдуин.
— Нет, что вы. Я зашел только потому, что надеялся узнать от вас какие-либо сведения, касающиеся моей сестры Каролины Китинг-Спенс. Она сейчас в больнице. Я пытаюсь разобраться, что произошло перед тем, как она туда попала, но никто, похоже, ничего не знает. Я слышал, Каролина часто бывала здесь…
Эдит кивнула с задумчивым видом.
— Да, бывала. Они с Эбби, дочерью миссис Болдуин, подруги. Вся их компания часто приходила к нам.
— Вы, случайно, ничего не слышали о моей сестре? Какие-нибудь сплетни или слухи, хоть что-нибудь?
— Вы выглядите таким обеспокоенным, мистер Китинг, — участливо сказала экономка. — Хотела бы я, чтобы у меня была для вас какая-то информация.
— Но у вас ее нет?
Эдит покачала головой.
— Не знаю, знакомы ли вы были с Банни, но она интересовалась всем, что происходило в Иствике. Не знаю, откуда она брала все эти сведения, однако, как оказалось, она была в курсе всех секретов и тайн. Вот так она и начала писать «Иствикский светский дневник». — Женщина помолчала немного, потом продолжила: — Но дело в том, что сейчас все ее записи пропали. Эбби считает, что мать могли убить из-за какой-то информации, содержащейся в ее дневниках. Полиция ведет расследование. Доказательств пока нет, но…
Гаррет ждал.
— Я просто хочу сказать, мистер Китинг, что если эти дневники всплывут, вы наверняка сможете обнаружить в них сведения о вашей сестре. Потому что, если что-то необычное происходило в Иствике, Банни знала об этом.
— Но сейчас вы не знаете, где эти дневники.
Эдит покачала головой.
— Сожалею. Никто не знает.
Попрощавшись, Гаррет вернулся к своей машине. Все эти сплетни, записанные на бумаге, интересовали его лишь потому, что Каролина явно скрывала какую-то тайну, ставшую причиной ее депрессии.
Гаррета начинало охватывать отчаяние. Ему пока не удалось отыскать ни единой зацепки. Он должен помочь сестре, должен убедиться, что она в безопасности, прежде чем сможет вернуться в Нью-Йорк.
По дороге он остановился, чтобы еще раз позвонить Эмме. По-прежнему никакого ответа. Это, разумеется, не означало, что ее там нет. Просто она могла отключить телефон, потому что была очень занята.
И все же ему хотелось услышать его голос. Хотелось поговорить с ней.
Поделиться своими переживаниями. Куда же она запропастилась?
Так или иначе, Гаррет намеревался связаться с ней сегодня, даже если придется разыскивать ее по всему городу.
Однако первым делом нужно увидеться с сестрой. Каролина настояла, чтобы ее отпустили из больницы, несмотря на возражения врачей.
Он нашел ее в нетерпеливом ожидании.
— Ты сказал, что будешь в три!
— А сейчас еще без четверти.
— Знаю. Но я уже стала волноваться, что ты не приедешь. Я хочу домой, Гар. — Она обняла его за шею и тут же расплакалась. Гаррет растерялся. Он не выносил женских слез.
— Перестань, хорошо? — Когда она не послушалась, он стал гладить ее по спине.
В конце концов, Каролина прекратила всхлипывать и отступила назад. Он подал ей платок, своего у нее никогда не было.
— Забери меня отсюда, — жалобно попросила она.
— Заберу. Но тебе нужно кресло.
— Это глупо. Я же не инвалид.
Физически Каролина действительно была здорова, но ее дух чем-то сломлен. Гаррет заметил темные круги у нее под глазами и нервозность движений, пока вез сестру в кресле вниз и усаживал в машину.
— Завтра должен приехать Гриф, — сообщила она ему.
— Я знаю. Родители сказали.
— Я не хочу, чтобы он знал… о попытке самоубийства.
По крайней мере сейчас она называла вещи своими именами.
— Каролина, перестань. Ты же понимаешь, родители уже рассказали ему. Должны же они были назвать вескую причину, чтобы ему отменить поездку и прилететь домой.
— Но я вовсе не звала его! И им надо было спросить меня, прежде чем звонить моему мужу! Я хочу, чтобы Гриф услышал новости от меня, а не от иствикских сплетников… Постой-ка. Кто эта женщина? Что происходит?
— Нашу новую служащую, — спокойно произнес Гаррет, — зовут Глория. — Он представил сестре женщину, которую нанял. Глория выглядела как экономка, но на самом деле Гаррет нанял ее в качестве охраны до тех пор, пока муж Каролины не вернется домой.
Что бы сестра ни говорила, он не собирался оставлять ее одну, и точка. Когда они уединились в гостиной, он еще раз попытался подступиться с ней с вопросами.
— Послушай, Гриф приезжает домой, а это означает, что у тебя совсем не остается времени, детка. В какую бы беду ты ни попала, тебе лучше рассказать все мне.
