Как его понять?! Позавчера было так хорошо! Вчера накричал на нее и закрылся в своей комнате. Сегодня, как ни в чем не бывало, обнимает ее прямо в холле школы, чего категорически нельзя делать!
У второй смены сейчас урок, и здесь, возле главных дверей школы, кроме них и охранников, никого нет. Спокойствие нарушается только негромким коридорным эхом голосов Максима и Андрея. Да еще доносится приглушенный скрип принтера в кабинете директора — за первой дверью налево от входа. Саня сидит в уголке, скрестив на груди руки, не вступая в разговор, но улыбаясь шуткам присутствующих. Андрей разместился прямо на парте, прислонившись к стене. Максим стоит за Наташиной спиной, обнимая ее и играясь с ней, как с котенком, щекочет ее шею кончиками ее же волос. А девушка снова ловит себя на мысли, что ей нравится Саша. Разобраться бы, чем именно! Может, своим невозмутимым спокойствием? После так надоевших криков Максима душа просто отдыхает рядом с Саниным безмолвием.
После уроков Наташа всегда ждет Макса, в основном здесь, с охранниками. Потом либо едет с ним домой, либо идет на репетицию. Андрей часто куда-то убегает — добрая душа — активно участвует в жизни школы: помогает то разгрузить машину с новым оборудованием, то перенести компьютеры из одного кабинета в другой, то что-то установить в спортзале… Наташа остается с Саней наедине. Раньше он нервничал, старался сразу же найти тему для разговора, а короткие паузы казались ему неловкими. Потом стал чувствовать себя в Наташином присутствии спокойнее. А теперь не смущался ни от долгого молчания, ни от откровенных бесед… Нравилась его улыбка. Без улыбки он был совсем обычный, а так — просто красавец!
— Ты где? — Максим заглянул через ее плечо в устремленные куда-то глаза. Наташа очнулась.
Директор вышел из кабинета, запер дверь, надел на ходу легкую куртку и, поковырявшись в кармане и достав ключи от машины, вдруг остановился возле учителя физики, обнимающего свою ученицу.
— Максим Викторович, по-моему, Вы мне обещали, что в школе будете вести себя прилично!
— Ну здесь же никого нет, Владислав Сергеевич!
Максим все же перестал обнимать Наташу, правда, продолжая поглаживать ее плечи.
— Да, никого нет! — язвительно повторил директор. — А вся школа уже только и делает, что обсуждает ваши отношения!
— Это я проболталась, — призналась Наташа. — Поделилась с подружкой…
Директор смотрел на нее в упор несколько секунд. Ученики обычно не разговаривают с ним так смело. В восьмом классе он вел физику, потому что замены Максиму Викторовичу не нашлось. Этот круглый обаятельный мужчина строгий, но совсем не страшный! Директор устало покачал головой:
— Из-за тебя, красавица, у Максима Викторовича будут большие проблемы! Нет, нет, не со мной. С законом! — обратился к Максиму: — Вы хоть знаете, сколько учителей готовы написать на Вас жалобу?
Наташа растерянно и удивленно оглянулась на любимого. Он, стараясь не встретиться с ней взглядом, ответил:
— Знаю. Я уже с ними перессорился. Они отказываются понять, что я люблю эту девчонку! И что теперь? Расстаться с моим солнышком, чтобы общество успокоилось?! Нет уж, пусть лучше остаются проблемы!
Наташа продолжала неотрывно смотреть в лицо любимого. Она и понятия не имела, что у него тут такие разборки. А директор пожимал плечами:
— Максим Викторович, если даже у Вас не хватает терпения оправдываться перед коллегами, то у меня — заступаться за Вас — тем более! Хорошо, что Вы хоть с ее мамой разобрались, а то у меня от звона ее голоса до сих пор уши болят. И скажите, пожалуйста, что я должен отвечать, когда учителя просят меня обратить внимание на то, что по утрам вы приезжаете вместе?
Максим вздохнул. Не стараясь хотя бы своим видом скрыть истину, предложил директору такую версию:
— Я заезжаю за своей девушкой, нам ведь в одну школу и обоим к половине девятого!
— Да? Хорошо. Но тогда отвечайте всем то же самое, чтобы наши ответы не отличались друг от друга! Правда всегда одна…
Владислав Сергеевич вышел из школы. Андрей, задумчиво глядя на Макса, монотонно постукивал пальцами по парте.
— Ты разговаривал с моей мамой? — испуганно завопила Наташа.
— Да, — признался учитель, по-прежнему стараясь избегать ее взгляда.
— Когда?
— Начиная с тех пор, как ты ко мне переехала. Сначала только по телефону — мы же сами дали ей мой номер, помнишь? Потом я предложил встретиться. Но мы так и не пришли к общему знаменателю: у твоей мамы собственное мнение на все, и никого слушать она не желает. А когда начался учебный год, она принялась посещать директора с тем, чтобы меня уволили за непристойное поведение. Но сейчас ты не беспокойся, как видишь, все в порядке. Где-то на пятую или шестую нашу с ней беседу она стала успокаиваться.
Наташа стояла в оцепенении. До нее вдруг стали доходить причины нервного поведения Максима в последние месяцы. Она — его проблема с тех пор, как он позволил ей стать его девушкой…
* * *
— Садись, я принесу. Что ты будешь?
— Гречку с котлеткой. Если этого нет, то ничего.
Наташа осмотрелась. В светлой просторной столовой много свободных столиков. У окна обедает учительница немецкого; за колонной спрятались две школьницы — они не едят, а делают уроки, разложив тетради на квадратном пластиковом столе; у самой дальней стены разместились еще четверо школьников: три девчонки и один пацан. Они из 11 «В». Девчонки выглядят явно старше Наташиных одноклассниц, а ведь всего-то один год разницы… У Наташи возникло ощущение, что как только они с Максимом вошли сюда, все присутствующие побросали свои дела и уставились на них. Может быть, это просто мания преследования?
Наташа села за выбранный столик — спиной ко всем. Обычно начинала что-нибудь дербанить: край стола, собственные ногти… Сейчас же застыла в неподвижности — погрузилась в размышления, исчезла.
Три года назад у нее начались месячные. В двенадцать лет. Мама удивилась, сказала, что рассчитывала позже, ведь Наташа очень худенькая. А еще через несколько месяцев случилась и первая любовь. И это на фоне поры полового созревания длиной в несколько лет… Фигура становилась более женственной, а чувства — более взрослыми… Девчонки в классе завистливо поглядывали на Наташину растущую грудь и подкладывали себе в кофточки куски ваты или что-то еще… А сейчас Наташа смотрит с завистью на тех, что у дальней стены. Они не только выглядят, они ведут себя иначе. Интересно, три года назад обращал ли внимание Максим Викторович на одиннадцатиклассниц? А сейчас?
Набравшись смелости, спросила у него об этом, когда он вернулся и поделил на столе тарелки.
