– Вам пора уходить.
Что, черт возьми, на нее нашло? Люк протянул к ней руку. Он хотел прикоснуться к ней, наладить контакт.
Айви ударила его по руке.
– Уходите, – сказала она, хмуро глядя на него.
Черт, у него все так хорошо получалось. Он уже почти соблазнил ее.
– Айви, вам понравился поцелуй не меньше, чем мне.
Не лгите.
Айви убрала волосы с лица.
– И что с того? Я не позволяю гормонам думать за себя, Стерлинг. Вы просто очередной «плохой парень». По десять центов за дюжину.
Ах, вот, значит, как! Она крепкий орешек, в этом ей не откажешь. И это делало Айви в глазах Люка еще интереснее. Еще сексуальнее.
– Кто из нас двоих хуже? Вы не гнушаетесь тем, чтобы вовсю эксплуатировать расхожее представление о «плохих парнях», рассчитывая получить то, что вам нужно. – Она достаточно часто упоминала Человека-Легенду в своих шоу, чтобы подтвердить проповедуемые ею догмы. А заодно в очередной раз напомнить всем, кто желает слушать, о том, какой он ублюдок, хотя сама даже ни разу с ним не встречалась.
Айви прищурилась.
– Вы предлагаете мне переспать с вами, чтобы потом вы от меня отстали?
Люк покачал головой.
– Я не отступлюсь, даже если вы займетесь со мной сексом.
И снова это презрительное фырканье.
– Господи, как вы меня достали. Просто поверить не могу, что все эти полоумные тетки купились на ваш блеф. Вы мне куда больше нравились в обличье Кларка Кента.
Люк не удержался и рассмеялся. Айви была единственной, кто заставил его сменить амплуа, и, как ни странно, она запала на него даже в этом отталкивающем обличье простофили-увальня. Ее тянуло к нему, будь он хоть Кларком Кентом, хоть Человеком-Легендой.
– Не пугайся, крошка, это все тот же твой персональный помощник, только с другой стрижкой и без очков. – Люк наклонился к ней. – И я вовсе не «плохой парень».
Айви положила руку на косяк. Ее, похоже, забавляло его нежелание признать очевидное.
– Нет? Тогда кто же вы?
– Злодей.
Глаза ее весело блеснули.
– А есть разница?
Айви Йорк была лицемеркой. Этот огонь в ее глазах говорил ему о том, что ей очень даже нравились опасные мужчины. Люк подозревал, что это потому, что глубоко внутри ею двигало все то же стремление преуспеть и выжить, доказав всему миру, что ее не так-то просто сломать. И, отвечая на ее вопрос, Люк сказал:
– «Плохие парни» делают гадости по той лишь причине, что они остаются испорченными мальчишками с членами взрослых мужиков.
Губы Айви дрогнули в улыбке.
– Именно это можно сказать о вас, Человек-Легенда.
Она произнесла «Человек-Легенда» так, словно то было грязное ругательство. Люк придвинулся еще ближе к ней.
– Злодей помнит о деле и доводит работу до конца. – Люк выскользнул в открытую дверь. Пусть обдумает за ночь его слова.
– Эй, Стерлинг!
Он обернулся, и у него перехватило дыхание. Она стояла под фонарем в своем черном топе и крохотных шортах. Грудь ее налилась, соски выступали под тканью, а шорты тесно облегали ее в том месте, куда он мечтал просунуть свой член. Светлые волосы рассыпались по плечам. Черт, она была горячей девчонкой.
– Что?
Улыбка ее была ленивой и чувственной.
– Вы и впрямь легенда… что живет лишь в вашем воображении, – сказала она и закрыла дверь.
Утром в пятницу Люк проснулся в холодном поту. Вся постель его была перевернута. Его тошнило. Он щелкнул выключателем возле дивана. Может, хоть свет избавит его от ночных кошмаров?
Люк присел на край дивана, служившего ему постелью, оперся локтями о колени и потер глаза. Шея и челюсть у него ныли, так сильно он кричал во время кошмаров.
– Господи! – Люк снова потер лоб, затем встал и пошел принимать душ. Он пустил воду, такую горячую, какую только мог вынести. Потом сделал ее еще горячее.
Выйдя из душа, Люк приказал себе сосредоточиться на главном: на решении головоломки с участием нефритовых богинь. Сегодня маски сброшены. Он провалил роль скромного помощника. Но он вернется на станцию как Человек-Легенда и сможет убедить Айви и Ли в том, что в их же интересах позволить ему беспрепятственно обыскать станцию. Ли – женщина неглупая и расчетливая. Айви приносила станции, а следовательно, ее хозяйке, живые деньги, и конфликтовать с курицей, несущей золотые яйца, Ли ни за что не станет. Отсюда вывод – она наверняка поручит ему, Люку, уговорить Айви пойти на сотрудничество.
И он сделает все, чтобы она согласилась ему помогать.
Айви остановила машину перед любимым кофе-шопом по дороге на работу. Запах свежеобжаренных кофейных бобов ласкал ноздри. Этот запах отчасти разогнал туман в ее голове. Но лишь отчасти.
У Айви так гудело в голове, что ломило зубы. Она села в машину, поставила картонный стаканчик с кофе в специальный держатель и тронулась с места. Ей не оставалось ничего другого, как надеяться на то, что Мэллори не стала бы связываться с вором.
Мэллори припарковала машину, открыла дверцу и вышла.
Айви заметила, что юбка у матери была неприлично короткой. Такую юбку впору носить не взрослой женщине, а девчонке из группы поддержки бейсбольной команды «Ковбои Далласа». Да и то не в школу, а на игру. Айви знала, что Мэллори была убеждена в том, что для секса она вполне годится, а вот для настоящей любви – нет. Айви прикусила язык, воздержавшись от комментариев, и изобразила улыбку.
– Мама, привет. Ты сегодня рано. – Вполне возможно, что мать вообще не ложилась. Айви знала, что Мэллори, страдающая бессонницей, часто работает над очередным проектом по ночам. Самые яркие и радостные детские воспоминания Айви были связаны с теми ночами без сна, когда Мэллори разрешала дочери помогать ей, и они часами работали вместе и разговаривали.
Мэллори догнала Айви и, поравнявшись с ней, вывела дочь из задумчивости вопросом:
– Почему у тебя такой усталый и помятый вид?
– Не начинай, мама. – Айви глотнула кофе, чтобы взять паузу. Не то она высказала бы матери, что уж лучше иметь помятый вид, чем косить под подростка, когда тебе за сорок. Айви нравился тот стиль, который она для себя выбрала: женственные, мягко облегающие юбки с блузками и жакетами. Она много трудилась, чтобы достичь профессионализма, и одежда была частью образа. Сегодня на Айви была черная юбка с розовыми цветами.
– Ты уволила Люка?
Они даже подошли к входной двери. В отношении Люка Айви испытывала смешанные чувства. Она злилась на него за его ложь, но главным ее ощущением была растерянность. Люк умел целоваться. И перемена в нем ошеломила Айви. Этой ночью он выглядел и как грубый коп, и как… перебежчик из лагеря противника. Свой среди чужих, чужой среди своих. И целовался он… божественно. Айви взяла себя в руки и сказала:
