– Это можно выбросить, – решила Дейзи, держа в руках юбку из твида, которая никогда не шла ей, – и это тоже. – Зачем ей эти шифоновые блузки. Это же не ее стиль, хотя в них есть некая прелесть. Во всяком случае, они продали целый ворох подобных блузок в своем магазине. Стиль Дейзи Фаррелл допускал некоторые отклонения, когда речь шла о ней самой, но инстинкт никогда не подводил ее, если дело касалось работы. Дейзи закупала одежду для самого престижного бутика Каррикуэлла «Тиара Джорджии».
– Как вам это удается? – недоумевали люди, удивляясь, откуда в ней уверенность, что найдутся покупатели на одежду, которую она отобрала на модных ярмарках полгода назад, чтобы продать ее в «Тиаре Джорджии». – Вы отбираете одежду в январе, а когда наступает лето, вы надеетесь, что она все еще актуальна и что женщины придут сюда и купят ее? – Обычный вопрос в ответ на объяснение Дейзи, что значит быть байером[3] в «Тиаре Джорджии». – Откуда такая уверенность?
– А я вовсе не уверена, – вежливо отвечала Дейзи. – Просто я давно этим занимаюсь и, видимо, выработалась некая комбинация опыта, интуиции и… разумеется, для этого необходимо иметь особый глаз.
– А… – слышалось в ответ.
Это объяснение удовлетворяло большинство любопытствующих. Потому что особый глаз – это то же самое, что удача. Или он у вас есть, или нет. Кто станет винить себя за отсутствие оного и за то, что ему повезло меньше, чем Дейзи Фаррелл? Прекрасная квартира в отреставрированном старинном доме в центре Каррикуэлла, великолепный красный спортивный автомобиль, пара непродолжительных отпусков в течение года, не говоря уже о показах мод в Германии и Лондоне, включая перелет первым классом с шампанским и прочими маленькими радостями, и такой мужчина, как Алекс Кении. Везет же некоторым женщинам!
– Зачем ты говоришь им, что для этого нужно всего лишь иметь особый глаз? Получается, что это очень просто, – недоумевал Алекс. – Лучше скажи, что это чертовски трудная работа и нет никаких гарантий, что ты продашь ту вещь, которую купила. – Алекс работал в инвестиционном банке в Дублине. Работа, которая подразумевала непременную саморекламу.
Даже после четырнадцати лет совместной жизни Алексу была непонятна природная скромность Дейзи. Она была просто асом в том, что делала, но почему-то, разговаривая с людьми, допускала ошибки.
А Дейзи, хранимая любовью единственного человека в мире, который заставил ее ценить себя, смеялась и говорила, что, возможно, ее занятие – подбор одежды для других – приучило ее держаться в тени. Это все равно, что носить одежду от «Прада» и выглядеть модно, но так, словно никаких усилий к этому не прилагалось. И чтобы никто не догадался, какая трудная работа была проделана.
Кроме того, Дейзи подобно всем людям, сомневающимся в своей значимости, ужасно боялась наскучить другим. Ей казалось, что она надоест любому, рассказывая о годах исследования моды, о том, как она пыталась сотворить одежду из странных лоскутков еще до того, как стала достаточно взрослой, чтобы шить. Дейзи благодарила небеса за свой безупречный вкус, но не могла не понимать, что отточили его годы упорного ученичества.
– Это женская логика, – говорила она. – Женщины не любят демонстрировать себя.
– Это логика Дейзи, – отвечал Алекс. – В моем офисе полно женщин, которые только и делают, что рассказывают всем, какие они талантливые.
– Это потому, что они стараются произвести на тебя впечатление, – смеялась Дейзи. И была права.
В тридцать шесть Алекс, в студенческие годы усиленно занимавшийся греблей, сохранил фигуру спортсмена. Высокий и стройный, он прекрасно смотрелся в строгом костюме, а еще лучше без него, и его блестящие цвета волчьей шерсти волосы и волевое умное лицо не могли оставаться незамеченными представительницами противоположного пола. Но Алекс не видел этого, что особенно нравилось Дейзи в собственном муже.
Что касается ее самой, то ей и в голову не могло прийти, что Алекс может испытывать уколы ревности.
Дейзи не питала иллюзий по поводу своей внешности. Если человек растет, все время, слыша, что похож на гадкого утенка – а именно так говорила мать Дейзи, – то нет ничего странного в том, что впоследствии он комплексует по поводу своей внешности. Но у Дейзи был свой стиль, всегда сногсшибательная обувь, а главное, Алекс – мужчина, которого она обожала с их первой встречи в затрапезном студенческом пабе сто лет назад.
Это обожание влекло за собой три вопроса, которые Дейзи ненавидела. Первый звучал так: «Вы с Алексом когда-нибудь собираетесь пожениться?»
Ответ был кратким: «Может быть» – и сопровождался неопределенной улыбкой, которая намекала на короткое путешествие в какую-то экзотическую страну, где могла бы состояться свадебная вечеринка и где они стояли бы на белом песке, увешанные гирляндами цветов. Платье от Веры Вонг, изготовленные по их собственному дизайну кольца и скромная вечеринка на пляже в кругу избранных друзей, предполагающая продолжение в ресторане, когда они вернутся домой после медового месяца.
Реальный же ответ Дейзи звучал так:
– Я его люблю и хотела бы, чтобы мы поженились, но Алекса это не интересует. Мы говорили об этом, но он не чувствует себя готовым к браку. «Зачем фиксировать то, что и так прочно?» – говорит он.
Дейзи рассказала это своей сослуживице по магазину Мэри Диллон.
– Обычное дело, мужчины всегда говорят так, – услышала она в ответ. Мэри недавно развелась и пребывала в убеждении, что все мужчины – ужасные свиньи. Она открыла «Тиару Джорджии» десять лет назад, и это был, вне всяких сомнений, самый шикарный бутик дизайнерской одежды в Каррикуэлле. Дейзи пришла туда вскоре после открытия. Вместе они составили хорошую команду. – Жениться – это не значит что-то закрепить. Это огромные взаимные обязательства, вот так, – продолжала Мэри. – Алекс считает, что если вы живете вместе, то всему миру должно быть ясно, что это навсегда. Но брак – это совсем другое, уверяю тебя. – Она вздохнула. – Если бы я просто жила с Бартом, вместе того чтобы совершить глупость и выйти за него замуж, нам бы не пришлось при расставании платить так много адвокатам. Каждый раз, когда я вижу моего адвоката в новом «порше», я еле сдерживаюсь, чтобы не сказать, что восьмая часть стоимости этого автомобиля моя, поэтому как бы мне получить ее?
– Да… – Дейзи уже жалела, что начала этот разговор. Мэри не та женщина, которая называет вещи своими именами, а Дейзи нарушила свое же правило семейной неприкосновенности. «Никогда не говори о своем любимом в негативном тоне». Но не всегда это так легко.
– Я думаю, что понимаю Алекса, – не очень искренне проговорила Дейзи, испытывая чувство вины. Ведь то был их конфиденциальный разговор с Алексом. Кто ее тянул за язык? – Мы счастливы, и точка. Наверное, у меня просто скоро начнется цикл, и я немного не в себе… Не обращай внимания.
