— Мама! — воскликнула Лика, вбегая в комнату ожидания. Я тут же смахнула единственную слезу с щеки, надеясь, что не размазала тушь. — Мама, ты такая красивая! — у моей дочери блестят глаза, ведь для нее я настоящая фея, словно из мультфильма, предстала в образе перед мечтательной девочкой. Она широко улыбается, и я отвечаю тем же. Обняв ее, прижимаю к себе, понимая, что это только ради нее. Ради нашей свободы и того, чтобы быть вместе.
— Лика, — возмутилась моя будущая свекровь, войдя следом. — Ты помнешь платье. О, боже, ты уже это сделала! Посмотри! — развыступалась Инга Васильевна. Мне не понравилось ее отношение к моей девочке, а Лика тем временем спряталась у меня за спиной, крепко прижавшись в спину. Она боялась эту безумную, ворчливую женщину.
— Инга Васильевна, — постаралась смягчить свой голос, но вышло иначе. Женщина высокомерно задрала нос кверху, сузив глаза.
— Что, Варвара, — резко ответила она, прекрасно понимая, что мне не понравилось ее замечание. — Это платье стоит космических денег. Мишенька раскошелился ради тебя. Ради твоей прихоти, — чопорно поправляет прическу, и смотрит мне в глаза. Нагло и совершенно бесчувственно. Словно это моя прихоть, выходить замуж за ее сына.
Устав от бесконечных попреканий и высказываний, я решительно шагнула вперед.
— Знаете, что, — возмутилась, собираясь высказать все, что хочу и думала давно. И как нарочно в нашу комнату входит мой отец, заставив меня прикусить язык. Инга Васильевна высокомерно хмыкнула, и еще раз бросила взгляд на Лику.
— Надеюсь, она не станет мешать вашей семейной жизни, — ехидно заявляет, и я начинаю задыхаться от возмущения. Но эта борьба идет только во мне, снаружи холодна до неприличия. — Нам не нужны чужие, — как ни в чем не бывало, женщина поворачивается лицом к моему отцу, и продолжает: — Георгий, нам не нужен лишний балласт.
— Лика — не балласт! — зарычала я, дрожа всем телом. — Балласт — это ваш сын! И знаете, что! — отец и Инга ошарашено смотрели на меня, и мне было все равно, что будет потом. — Я не выйду замуж за Рейна. Плевать! Всё! Хватит с меня! Лика, — я хватаю девочку за руку, а другой подбираю пышную юбку шелкового платья. — Мы уходим, дорогая, — ласково улыбаюсь девочке, стараясь не напугать ее еще больше. Лика кивнула, пытается молчать и не хлюпать носом.
Мой отец так быстро оказался рядом, что, обернувшись лицом к нему, вздрогнула от испуга. Он схватил меня за руку и дернул на себя. Глаза метали молнии, скулы на щеках ходили ходуном от злости. Мне не привыкать к его поведению, но в данный момент могла сильно испугаться Лика.
— Отпусти меня, — грубо выплюнула, вырываясь из захвата, но отец непреклонен. Моя девочка начала плакать, цепляясь за подол платья. Черт возьми… растерявшись, я сжала руку Лики, вселяя в нее силу и свою любовь к ней. — Отпусти, — уже взмолилась, — папа, разве такой жизни ты хочешь для меня? — попыталась достучаться до него, внимая голосу разума. Мужчина был каменной глыбой, непробиваемой и четко знающий своей цели.
— Я хочу только одного, Варя, — прогремел его хриплый тон голоса, резонируя с гнетущей тишиной. — Я хочу получить взаимовыгодное сотрудничество с семьей своего друга.
— Это бесчеловечно, — надрываясь в словах, я покачала головой. — Я же не вещь, чтобы мной торговать, — фыркнула, пристально смотря на него.
— А кто сказал, что наша жизнь имеет право на свободу. По-твоему, я свободен? — возмутился он, немного расслабляя хватку на моем локте. — Ты думаешь, у меня был выбор?
— Тебя насильно никто не женил на маме, — будто пощечину отвесила, указывая на абсурд нынешней ситуации. — Я не хочу замуж. Не хочу.
— Тебя никто не заставлял, Варя. Ты сама дала согласие, насколько мне помнится, — вот и в отце проснулось высокомерие. Он знал, почему я согласилась, но решил этим меня же ткнуть носом. — Лика, — папа обратился к внучке, и та выглянула из-за меня. — Иди к бабушке, и, пожалуйста, не высовывайся, поняла? — ни о какой любви к родному человеку не было в помине. Девочка задрожала, еще сильнее прижимаясь ко мне.
— Мама? — пискнула она, посмотрев на меня глазами полных слез. Твою мать! Как я сейчас ненавидела все кругом, за то, что лишают меня воздуха, жизни и любви. Лишают чувств и времени, которое принадлежит нам с Ликой.
— Милая, ты никуда не уйдешь, — глажу ласково по ее нежной щечке, стирая мокрые дорожки.
— Вот о чем я говорила, Георгий, — встревает Инга Васильевна, приближаясь к моему отцу, — надо было вести ее на аборт, и не было бы этих проблем, — змеиный взгляд женщины жалил мою душу, и не выдержав, я со всего размаху дала пощечину своей будущей свекрови. Звон разнесся по всей комнате, и повисла секундная тишина, потому что все мы были шокированы. Отпрянув на пару шагов от них двоих, поледенев от всей ситуации, напряглась. Инга Васильевна схватилась за ушибленное место, хлопая своими искусственными ресницами.
— Дрянь, — выдыхает она, разворачиваясь на пятках к выходу, но на ходу бросает, — будь уверена, я так это не оставлю, — зло отчеканила, сжав губы в тонкую линию. Кожа вокруг рта сморщилась, и красная помада подчеркнула рваный контур, показывая истинный возраст женщины. Мой отец поспешил успокаивать будущую родственницу, а я села на корточки и обняла Лику.
— Милая, — зарываюсь носом в ее нежные, мягкие волосы, вдыхая родной запах. Меня до сих пор колотит, но я ни капли не жалею о содеянном. Лика отстраняется, смотря на меня до боли знакомыми глазами — глазами ее отца. Так же проникновенно, будто в душу заглядывает и наверняка познает все тайны. После нашего разговора, Борзый даже не попытался встретиться со мной, хотя в тот же вечер, Федя видел меня в клубе. Я танцевала…для него. И он это знал. Я дарила всю себя движениям, показывая внутреннее состояние души. Закрыв глаза, вспоминала каждую эмоцию на его лице, за которой неотрывно следила в процессе танца. В зале, полного людьми, шума и музыки, я видела только его. Наши взгляды ничем нельзя было разорвать. Ни мельканием софитов, ни кем, кто перегораживал границу паркета. Казалось, мы оба сделали свои выводы, и теперь следуем к ним. И мне чертовски хотелось закричать, призывая его объявиться и хорошенько встряхнуть меня. Но я знала — он не придет, напротив, накажет тем, что я опять осталась без выбора перед собой. — Всё будет хорошо, — говорю Лике, обманывая доверие своей дочери, но она согласно кивает.
— Мама, я хочу домой, — шепчет мне на ухо, обдавая теплым воздухом кожу плеча.
— Знаю, дорогая, и я хочу.
— Пора, — через мгновение раздается из-за спины мужской голос. Я вскакиваю на ноги, оборачиваясь к Рейну лицом. — Уже ждут, — он не смотрит мне в глаза, просто опустил голову вниз. Кулаки сжаты, и руки расправлены по швам.
— Миш, это безумие, — одними губами шевелю. — Как же Лида? — напоминаю о подруге, беременной от него. Рейн резко махнул головой, поворачиваясь спиной к нам. — Миша, — громко позвала его, и тот напрягся, поглядывая искоса на меня. — Почему?
— Потому что люблю, — заявляет, лишая дара речи.
Я трясу головой, отказываясь верить в услышанное.
— Не говори глупости, черт возьми, — возмутилась. — Это тебе только хочется в это верить, или ты пытаешься себя настроить на эту волну, — ищу подходящее объяснение его вдруг вспыхнувшему чувству. Рейн лишь фыркнул, затем вышел из комнаты, пропадая из виду. Голова шла кругом, вышибая все возможные слова, которые могли бы описать мое состояние. Я никогда не любила и не полюблю его, и он это прекрасно знает. Тогда к чему все эти попытки затуманить мне голову и расшатывать, итак, неустойчивое общение между нами. Собравшись с духом, я схватила свою сумочку, и предприняла то, что давно должна была сделать. Пока все гости и родственники с обеих сторон ждали невесту в противоположном крыле здания, я и Лика покинули его с другой стороны. Пользуясь черным выходом, мы обе миновали охрану. И на их любопытные взгляды, я лишь улыбнулась. И тут же задалась вопросом, как часто перед ними разыгрывается подобная комедия со сбежавшей невестой. Мое платье серебрилось искрами от солнечного света, а для Лики это стало поистине волшебством, и она разулыбалась. Как же я скучала по ней все это время. Отобрав ее у меня, мои родители только укрепили к себе мою ненависть.
