— Он отвез тебя в глухой район и сделал, что, Софи?
— Он… он заставил меня… Я не могу этого сказать. Не могу! — Плачу так, что становится трудно дышать. Заливаю куртку Макса соленой водой, крепко сжимая пальцами его руку, что нежно и легко гладит меня.
— Не говори. — Ледяным голосом. — Ты только скажи, как его найти!
— Я не знаю. Он сказал, что Оля всегда так…так благодарит за выпивку и еду… Она знает его, вероятно…
— Тогда вот, что ты должна сделать. Слушаешь? Завтра возьми у нее его номер. Ладно?
— Что ты будешь делать, Макс?
Поднимаю взгляд на его лицо, но оно никакое, будто гранитный камень, никаких эмоций. Только сжатые губы в тонкую линию.
— То, что должен! Я пришел в общество за тобой, потому что хотел доказать, что смогу стать его частью, смириться с правилами. Но поступок этого куска дерьма — не по правилам общества!
К утру мы сидим в машине. Парень держит моё тело в объятиях, гладит спину, руки, нежно подпевает песням, что играют на радио. Сама не замечаю, как засыпаю, поняв, что с ним, с этим смертником, — тем, кто для меня никто, и моё сердце вообще не плачет из-за него — не просто уютно, как дома, а гораздо лучше. Эмоции, которые появляются в душе рядом с ним такие разные, но все приятные. Они вытесняют боль из-за того, что произошло, пряча ее далеко-далеко, закидывая за высокие горы, которые никогда никто не сможет перейти.
* * *
В воскресенье я нахожу Олю, которая судя по всему не знает, что произошло, и беру номер Назара, сдерживая на лице маску холода и отчуждения и сбрасываю его смской Максу. Мне удается держать свои эмоции и боль под контролем, закрыв их там, за горами, которые Макс помог построить своей нежностью.
В течение дня раз сто хожу чистить зубы, в попытке смыть отвратительный привкус вчерашнего происшествия. Но не помогает. Паста за секунду меняет аромат мяты на горечь и я снова бегу в ванную. А вечером мы с моим смертником долго разговариваем по телефону. Он пытается меня развеселить, не касаясь темы вчерашнего происшествия. И я понимаю, что его слова, каждое из них, касается моего сердца, окутывает в свои сети, хватает в ловушку нежностью, чувственностью, теплом.
— Ты знаешь, что была послана мне самой Вселенной? — спрашивает, когда лежу в постели, накрыта теплым одеялом, физически ощущая его аромат духов рядом. — Думаю высшие силы хотели меня спасти, потому заставили тебя спутать яхты. К слову моя называется «Удача», поэтому ты понимаешь, что я был обречен на встречу с тобой?
— Возможно. — Говорю, наслаждаясь нежными нотками в голосе. И вдруг становится смешно от того, что я себе придумала о нас двоих, тогда, на яхте… О разных путях. Возможно поступок Макса и был эгоистичным, возможно сначала он вел себя ужасно, но все дни, что мы провели вместе, открыли передо мной его душу. Настоящую. Искреннюю. Не погрязшею в грязи общества. И теперь, если честно, задумываюсь над тем, что он был прав, когда бежал, от всего этого, а не я….
— Мне до сих пор жаль, Софи, что тебе пришлось пережить шторм и болезнь, но я делал все, чтобы тебя защитить. Как мог!
— Я знаю. Теперь знаю. И думаю, что ты прав. Море — просто море.
— С тобой я захотел попробовать жизни снова. Ты заставила меня заботиться о тебе, и мне….Мне понравилось. В самом деле. Поэтому спасибо тебе за это.
— Так получилось случайно. — Улыбаюсь в темноте, радуясь, что комнаты в общежитии рассчитаны на одного человека и я могу спокойно проговорить с ним всю ночь.
— Возможно случайно, но это не отменяет всего того, что я смог понять. Ты смогла исцелить меня в какой-то степени. А я… исцелю тебя. Обещаю.
К собственному удивлению, попрощавшись с Максом, быстро засыпаю, подумав напоследок о том, что завтрашняя первая пара пройдет вместе с его группой, и теперь эта мысль делает меня счастливой. Смертник стал моей поддержкой. Опорой в сложную минуту. Он так внезапно, неожиданно, быстро стал всем, буквально всем. И хотя я говорила себе, что он мне не нужен, что мы разные, теперь знаю, без него день или ночь похожи на простые минуты, когда ждешь пока стрелка быстрее добежит и вновь начнется следующий день…
* * *
Понедельник начинается с солнечных лучей, которые ласково ласкают кожу даже через стекло, своими лучами. Наконец дождь решил, что несмотря на осень ему тут не рады. Умываюсь и чищу зубы несколько раз, все еще пытаясь смыть субботний вкус, одеваюсь и лечу на первую пару, будто у меня выросли крылья. Не знаю откуда они могли взяться, но они несут меня вперед, подталкивают, и шепчут на ухо о том, что остались считанные секунды до встречи с Максом.
Это предчувствие выталкивает из груди весь негатив. Заставляет все плохое исчезнуть, стать нереальным. Стать ложью. Будто субботнее «событие» произошло не со мной…
Когда захожу в аудиторию, он уже сидит за партой. На губах парня сияет улыбка. Сначала не замечаю, но сделав еще шаг вижу разбитые губы, стертую скулу, на которой запеклась кровь, подбитую бровь и раны на пальцах и костяшках рук.
— Макс? — Подхожу ближе к нему. — Что случилось?
— Упал. — Улыбается, обнимает меня и прижимает к себе. Не стесняясь проводит пальцами по лицу и спрашивает тихо: —Ты как? Лучше?
— Благодаря тебе. — Тоже шепчу. — Но, пожалуйста, скажи правду, что случилось? Ты ведь не упал!
— Не упал. — Нежно касается губами моих, и под шум звонка и возгласы одногруппников целует меня так эмоционально, глубоко, захватывая душу, вырывая сердце из груди. А потом заходит учитель. А еще потом происходит то, чего никак не ожидала.
Среди пары в аудиторию, вместе с деканом заходят полицейские. Декан подзывает Макса к себе, качая головой с недовольным выражением лица и все четверо выходят в коридор. Я тоже не буду сидеть. Под возгласы преподавателя, вылетаю вслед.
— Макс! — Мое сердце пропускает один удар. Потом другой. Третий. Кажется оно вообще забывает, как это — биться в груди.
На Макса надевают наручники, и двое полицейских взяв его под руки выводят вниз по лестнице.
— Куда вы его ведете? — Догоняю. — Он ничего не сделал! Не сделал же!!!?
— Студентка Ярецкая, быстро вернитесь на пару, — позади раздается голос декана и преподавателя, но я не слушаю их.
— Стойте. Остановитесь. Макс!
Он оборачивается и я понимаю, что именно он СДЕЛАЛ! Так ясно, что не удерживаюсь на ногах. Падаю коленями на холодный бетонный пол и чувствую, как захлебываюсь слезами. Я только нашла его… Только поняла, что он для меня все.
— Макс… — шепчу и шепчу себе под нос его имя. А потом срываюсь с места и сбежав по лестнице, выбегаю на улицу. Солнце уже забыло, что хотело ясно светить целый день и позволило скрыть себя за тяжелыми серыми тучами. Порывы холодного ветра срывают волосы вверх, бьют в лицо, пытаясь согнуть меня своей силой. Но не покоряюсь. Стою, и смотрю за тем, как моего Макса сажают в машину с мигалками и исчезают в потоке других машин. — Зачем же ты так…
Глава 18
— София, вернись в университет. — Спокойный, но напряженный голос декана звучит рядом.
— Его забрали… — Едва шепчу. Я в отчаянии.
— София, мне нужно с тобой поговорить. Один на один. Поэтому пошли в кабинет.
Декан берет меня под локоть и затягивает в холл университета. Не отпуская ведет в свой кабинет, усаживает на стул за столом, и даже делает чай. Я все это вижу, понимаю, но не воспринимаю. Будто кто-то выключил все вокруг и я стала простым наблюдателем немого драматического кино.
— София, хочу узнать, что случилось. Максим напал на Назара Руденко. Третьекурсника. Отличника. Но понимаешь в чем дело…
— Назар учится в нашем университете? — Удивленно поднимаю на Николая Сергеевича глаза. Вот это новость. Ужасная и даже страшная — для меня.
— Конечно. Факультет финансов. Его отец начальник отдела одного из ведущих банков, поэтому можешь себе представить, что ждет Максима.
— Ну да. — Саркастически отвечаю. — Мои же родители всего лишь частные предприниматели, а его…
