Он издаёт низкий стон и, немного отстранившись, смотрит на меня. Его губы влажные от моих поцелуев, грудь поднимается и опадает. У меня между ног его возбуждение. Такое сумасшедше твёрдое.
Смотрю на него, полуприкрыв глаза. Мне так хорошо, что веки сами опускаются.
Мне нужно…скорее…
— Ты пьёшь таблетки? — хрипло спрашивает мой муж, прижимаясь к моей шее раскрытыми губами.
— Нет… — машу я головой, продолжая гладить его плечи, жаться к нему, тереться о него.
Только не отпускай…
— Какой у тебя день цикла?
Зажмуриваюсь. Желание соврать велико настолько, что я впиваюсь пальцами в его плечи, а потом выплёвываю:
— Пятнадцатый.
Я не могу ему врать. Просто не могу. Только не ему.
Марат замирает, а потом поднимает лицо. Внутри меня болезненная пустота…
Пожалуйста…
Его влажные губы приоткрыты. На моих губах его вкус, а на его губах мой.
Он думает.
Целую вечность.
Глядя мне в глаза, а потом в потолок. Сжав свои упрямые губы.
А потом…потом он стряхивает с плеч пиджак…
Накрывает рукой мою грудь через ткань платья и трёт пальцем сосок. Обхватывает рукой моё бедро и трётся о меня, заставляя стонать и чувствовать его.
То, что он даст мне.
Через минуточку.
Пожалуйста, скорее.
Он снова отстраняется и быстро дёргает пояс моего платья. Не раздумывая, срывает с моих плеч тонкие бретели, и платье падает на пол к нашим ногам. Его пальцы касаются меня между ног, отодвинув бельё. С моих губ срывается стон.
Неотрывно глядя мне в глаза он распускает ремень на своих брюках, расстёгивает пуговицу и молнию. Сдвигаю его хлопковые трусы и чувствую, как в ладонь мне упирается его эрекция. Гладкая и твёрдая. Крепко сжимаю его.
Марат прикрывает глаза.
Напряжение, украсившее его лицо — это то, что всегда сводило меня с ума.
Желание и возбуждение. Мой муж хочет меня. В эту минуту он только мой.
Он отбрасывает мою руку и поднимает меня. Обнимаю его за шею и обхватываю ногами его талию. Он входит толчком, опуская меня на себя.
— Аааай… — вздрагиваю от боли.
Господи, я знаю, что он большой. Но…
Он уходит и тут же возвращается назад. Глубже.
— Аааааа… — кричу, жмурясь от острого удовольствия.
Колени Марата дрогнули. На мгновение я испугалась, что он меня уронит! Но, он крепче схватил мои бёдра, опустил и снова вошёл глубже.
— Блять… — прошептал мой муж, прижимая меня к стене своим телом.
Крепче обхватываю его ногами и двигаюсь вместе с ним. Сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее. Он снова и снова входит в меня, каждым движением подталкивая к оргазму. От него содрогнулось всё моё тело. Спазм за спазмом. У меня сдавило горло. Хватаюсь за его рубашку и выгибаюсь, не в силах даже вскрикнуть. Просто скулю, извиваясь в его мёртвой хватке.
Как только стихли мои спазмы, начались его. С низким стоном мой муж сделал толчок, от которого мой копчик впечатался в стену.
Его мышцы стали твёрдыми, как камень.
Хриплые стоны над моим ухом…
Мы оба затихли, тяжело дыша.
Я чувствую себя так, будто побывала под танком. Тело ломит. По вискам и спине бежит пот.
Когда Марат опускает мои ноги на пол, они нетвёрдые.
Он быстро поправляет брюки и опускается на колени. Целую моё бедро, подхватывает платье и возвращает его на место, не глядя мне в глаза.
Мне это очень не нравится.
Только не это…
Оставив в покое платье, он чертыхается и обнимает руками мою голову, соединив наши лбы.
— Я женюсь, Мира. — Хрипло говорит мой муж.
— Женишься? — Ошарашено повторяю я.
— Да. — Чеканит он, отстраняясь. — Так нужно. Мы больше не будем видеться.
Из моих глаз брызгают слёзы. Просто, как из фонтана!
Поднимаю руку и залепляю ему пощёчину. Смотрю на него с ненавистью. Да. Я его ненавижу. Он смотрит спокойно и твёрдо. Делает шаг назад и поднимает свой пиджак. Одевается, повернувшись ко мне боком.
Наблюдаю за ним, как мирное поселение, после набега долбаных варваров! В полной растерянности и шоке!
— Ты женишься на ней… — осеняет меня. — На Заре!
— Да.
— Ты…трахаешь её? — Качая головой, шепчу я. — Её. А потом меня…
Он молчит.
— Поэтому ты избавился от меня?! — Кричу, хватая его за рукав и разворачивая к себе. — Ты планировал это с самого начала! Заставил меня сделать аборт, чтобы избавиться! Мучил меня! — Ударяя себя по груди, ору я.
Он перехватывает мою руку и дергает на себя, сжав плечо. Чеканит, глядя мне в глаза:
— Ты бы хотела, чтобы нашему ребёнку вышибли мозги? Хотела бы?! Сейчас всё так, как нужно.
— О…боже… — трясу головой, пытаясь придти в себя!
— У меня есть цель. — Давит и давит он на меня своей проклятой философией! — Ради неё я трахну самого чёрта. Я дал тебе всё, что нужно. Спокойную обеспеченную жизнь. Я не слышу твоего спасибо.
Вместо этого дарю ему ещё одну пощёчину. Вырываюсь с рыком и отскакиваю к двери. Босая и преданная! Опять!
— Никогда…больше никогда не хочу тебя видеть…ненавижу тебя!
— Если ты забеременеешь, я должен знать, — говорит он, поворачиваясь ко мне спиной.
— Пошёл ты! — Ору, хватаясь за ручку двери. — Гори в аду!
Выскакиваю, и толкаю в грудь Аида, который возникает на моём пути.
Ненавижу.
Ненавижу их всех!
Глава 18
Белые пушистые снежинки крутятся за оконным стеклом и медленно оседают на землю, укрывая её искрящимся одеялом. Снег начался только что. И сразу вот такой. Настоящий. Земля давно промёрзла, так что к утру будет транспортный коллапс. И зимняя сказка. То, что нужно под Новый год.
Хочу запомнить мир таким. Вечерним и снежным. Чистым.
Я никогда не знала такого спокойствия раньше.
Всепоглощающего.
Бесконечной удовлетворённости каждым днём. Да. Теперь…всё по-другому. Разве бывает так? Да, бывает.
За моей спиной скрипнула дверь. На пол легла жёлтая полоска света. Тихие шаги по ковру и цветочный аромат духов моей сестры. Невесомые ладони ложатся на мои плечи.
— Красиво… — тихо говорит Тина, будто боится потревожить моё уединение.
— Да… — шепчу, тоже боясь этого.
— Пора, Мира. — вздыхает она.
Киваю, бросив прощальный взгляд за окно, и выхожу вслед на ней в коридор. Это самый дорогой отель города. Кому он принадлежит, думаю, говорить не нужно. Мы арендовали зал для нашего благотворительного вечера. Нам пришлось арендовать этот зал, потому что наши гости привыкли к лучшему.
В конце коридора ждёт Фарида, придерживая локоть старой чёрной вороны.
— Умеешь себя подать, — одобрительно кивает ведьма, осматривая моё облегающее алое платье. Затем переводит поблёкшие глаза на Тину и осматривает её тоже. Настолько нетактично и беспардонно, насколько это возможно. — Ты тоже хороша. — Тянет она, одобряя элегантное чёрное платье сестры и все другие её особенности. — Найдём тебе мужа. За этой придёт вожак, а вот с тобой придётся повозиться…
Дёргаюсь, как от удара хлыста.
Несмотря на то, что от её слов меня прошибает током и шоком, я хватаю Тину за руку, боясь того, что она озвучит нашей меценатке своё отношение к моногамии.
Под моим предупреждающим взглядом сестра открывает и тут же закрывает рот. Вернее, захлопывает. Изображает на лице фальшивую улыбку и буркает:
— Какая…честь.
Глубоко вздыхаю и иду к двери.
Глубокий внутренний покой как корова слизала. Проклятая тяжесть в груди опять просыпается. Ширится. Ненавижу.
«За этой придёт вожак…».
Никто за мной не придёт!
Мне это не нужно!
Не нужно!
Не нужно!
Не нужно!
В глаза ударяет яркий свет хрустальных люстр. Раскаты инструментальной музыки глушат посторонние мысли.
Не думать.
Не думать.
Не думать.
Сотня глаз обращается ко мне, когда плыву по залу, приветствуя присутствующих. Старая ведьма протащила нас через такое количество званых ужинов, что я теперь всюду, как родная.
