– Вот так совсем другое дело, – одобрил Эван. – Ну что, готова?
– На все сто. – Я сбежала по лестнице и надела галантно поданную им куртку.
Когда мы прибыли к месту проведения концерта, то увидели на улице длиннющую очередь. Встали в конец и вместе со всеми стали ждать, когда начнут запускать. Чтобы не дать мне замерзнуть, Эван прижался к моей спине и обнял. Но я была настолько возбуждена в предвкушении концерта, что не чувствовала холода. Очередь еле-еле двигалась вперед, и вот перед нами возникли парни в желтых куртках, они проверяли удостоверения личности. Нам нарисовали по большой букве «X» на тыльной стороне ладони. Это означало, что мы еще несовершеннолетние. После проверки билетов и личного досмотра охранниками в синих перчатках нас наконец пропустили внутрь.
Эван крепко держал меня за руку, чтобы не потерять в толпе. А я наслаждалась суетой и царящим кругом ажиотажем. Эван оглянулся и, встретившись со мной глазами, облегченно улыбнулся. Я знала, он боится моей реакции на бурлящее людское море.
Но сейчас все было иначе. Эти люди понятия не имели, кто я такая, и им не было до меня абсолютно никакого дела. А когда начался концерт, нас сразу оглушили звуки музыки. Группа на разогреве была классная, хотя раньше я о них вроде и не слышала. Но кучка ребят, стоявших облокотившись на металлический барьер перед сценой, похоже, прекрасно знали репертуар, поскольку они подпевали исполнителю и качали в такт головой.
Мы принялись пробираться вперед, прошли по всему периметру зала и остановились на ступеньках, ведущих в партер. Стоявшие прямо напротив сцены уже успели взмокнуть от пота, они толкались и пихались, пытаясь пробраться еще ближе. Меня потряс вид оголенных тел, надетых задом наперед бейсболок, маек, из-под которых торчали лямки бюстгальтеров, спускавшихся на мешковатые штаны футболок не по размеру и качающихся в унисон голов.
– Класс! – заорала я, повернувшись к Эвану.
– А дальше будет еще лучше, – крикнул он мне прямо в ухо.
Так оно и было. Толпа слегка рассеялась после первой части программы, но, когда музыканты начали настраивать гитары и ударили по басам, зал дружно завопил и фанаты еще плотнее прижались друг к другу. Музыканты из группы стали занимать свои места на сцене, приветствуя собравшихся взмахом руки. Толпа взревела.
Первую композицию, похоже, узнали все. Зрители принялись раскачиваться и, поднимая руки вверх, подпрыгивать. Этот единый порыв оказался настолько заразительным, что я стала качать в такт головой. И неожиданно для себя обнаружила, что мы с Эваном тоже подпрыгиваем и выкрикиваем слова песни. Басы и риффы гитары, казалось, взрывались у меня в груди.
Под конец я уже насквозь пропотела, но ощущение было такое, будто я парю в облаках. Реакция толпы – волнообразные движения рук, поднятые одновременно вверх кулаки и дружное выкрикивание слов песни – завела и меня. Я словно сбросила тяжелый груз и теперь ничего, кроме музыки, не имело значения.
– Спасибо тебе, – прохрипела я севшим голосом, а потом закинула Эвану на шею потные руки, прижала его к себе и поцеловала в соленые губы.
– Мне было страшно приятно видеть, как ты прыгаешь, целиком отдавшись музыке. Наблюдать за тобой оказалось даже интереснее, чем слушать музыкантов. И я очень рад. – Он взял меня за руку, и мы вместе с разгоряченной толпой пошли к выходу.
На улице стоял собачий холод, мороз кусал мокрые лица и пробирал до костей.
– Не говори Саре, но я счастлива, что мы пошли только вдвоем.
И когда я открывала входную дверь, в ушах у меня все еще звучали звуки гитары, а голова кружилась от новых ощущений и его прощального поцелуя.
Услышав мой душераздирающий крик, мама сломя голову вбежала ко мне в комнату. Вид у нее был помятый, а взгляд осовевший.
– Ты что, спятила?! – заорала она. – Будто тебя кто-то убивает или типа того. – Она изо всех сил хлопнула дверью и вернулась в свою спальню.
Оцепенев, я смотрела застывшим взглядом на дверь. Ее недовольство невольно пробудило чувство вины.
– Но кто-то действительноменя убивает, – прошептала я.
– Рада, что ты осталась живой и невредимой, – со смехом произнесла мама, когда я вошла в дом.
– Хм, привет. – Вот уж точно не ожидала ее увидеть. – Что ты имеешь в виду?
– Твой первый в жизни опыт катания на коньках с Сарой, – объяснила она. – Ну и как все было?
– Холодно, – ответила я и принялась слой за слоем снимать с себя теплую одежду. – А я и не знала, что ты дома.
Я села возле нее на диван, а она взяла со столика бокал с вином и сделала глоток. У меня внутри сразу все оборвалось.
– Как тебе концерт?
– Уф, это было потрясающе, – пытаясь скрыть свое недовольство, ответила я. – А как прошло твое свидание?
– Он просто невероятный. Я чуть не умерла! – выпалила мама и сразу стала ну точь-в-точь как легкомысленная шестнадцатилетняя девчонка. – Мы посидели в японском ресторане, а потом пошли танцевать. И он вел себя так, словно других женщин в зале вообще не существует. Уж можешь мне поверить, абсолютно всеженщины смотрели только на него. Он такой… – (Если она сейчас скажет дивный,я точно расхохочусь.) – Настойчивый.
От подобного определения у меня глаза полезли на лоб.
Я прекрасно понимала, что она говорит именно о том парне, что вчера вечером заходил к нам домой. Меня даже бросило в краску при воспоминании о его равнодушном взгляде, когда я выступила перед ним в одном полотенце, словно это было для него в порядке вещей. На редкость неловкая ситуация. Просто ужас! Я, естественно, никому ничего не рассказала, даже Саре. Даже вспоминать об этом было неприятно.
– Похоже, он действительно классный, – бросила я и сразу напряглась, когда она снова взяла в руки бокал.
– Я не могу… – Она поймала мой взгляд и замолчала. Поставила бокал и, замявшись, произнесла: – Мне правда дико стыдно за то, что тогда напилась, и я очень жалею об этом.
Я кивнула, поскольку была не в силах сказать ей, что невозможно смотреть, как она топит горе в вине.
– Со мной все в порядке, честное слово, – изобразила она некое подобие улыбки. – И я уже так не злоупотребляю, как раньше. И знаю свою норму. Той ночью я так страдала, так страдала, и надо было хоть как-то снять напряжение. Я оказалась не готова…
– Принять меня обратно, – закончила я за нее.
