Видимо, я так и уснула в гостиной, провалившись в спасительный сон. А проснулась от того, что в глаза попал свет. Это сработал датчик движения в прихожей. Матвей, стараясь не шуметь зашёл в квартиру, наверное, если бы он включил свет, то заметил меня, но он в полумраке подошёл к двери в комнату, которую выделил мне. Сегодня он был одет в спортивные штаны и футболку, которая обтягивала его накаченные плечи. Права Лорка, задница у него зачётная, и вообще со спины смотрится очень даже ничего. Жаль, что ростом не вышел. Он постоял там, какое-то время, потом прошёлся ладонью по затылку и, запрокинув голову, что-то пробормотал, очень тихо, я не разобрала. А затем пошёл к себе. Шевелиться мне совершенно не хотелось, мой организм не скручивало от спазмов и я наслаждалась этим моментом. Радовалась я недолго, уже через минуту мои внутренности скрутило с новой силой. Я сжала зубы и сильно зажмурила глаза. А в следующую секунду меня ослепил свет.
— Эй, девочка моя, — Матвей оказался рядом, и стал гладить меня по голове. Я открыла глаза, его лицо было встревожено, а в глазах даже промелькнул страх. — Пташка, что с тобой? Милая, Чем помочь? Его волнение и забота казались искренними, от чего разреветься хотелось ещё больше. И все эти ласковые обращения… Новый спазм, снова заставил зажмуриться, и предательский стон все же вырвался.
— Где болит? — голос стал строгим. — Я вызываю скорую. — Нет, — прохрипела я. — Не надо. У меня таблетки на кухне. Матвей пулей сгонял на кухню и вернулся с таблетками и стаканом воды. Я не стала просить еды, мне было неудобно говорить, что я голодная, поэтому я приняла таблетку. Матвей, хоть я и возражала, поднял меня на руки и отнес в свою комнату. Уложив меня на кровать он сам присел рядом. — Ты можешь объяснить, что происходит? — видимо от волнения, он то сжимал то разжимал кулаки.
— Все нормально, — прошептала я. Делиться подробностями своего состояния с ним, я не планировала.
— Я вижу, как нормально! В гроб краше кладут.
— Все нормально, — упрямо повторила я, и снова зажмурилась, пережидая, когда пройдет новый спазм.
— Если не скажешь, я вызову скорую или сам отвезу в больницу, — блин, ну что ты привязался.
— Не надо, у меня просто… — как же неловко. — Красный день календаря, — все же пробормотала я.
— Но, разве… Почему тебе так плохо? — он непонимающе смотрел на меня.
— Ну вот, такая я особенная, — я закрыла глаза, мне не нравилась, что мне приятно от его заботы. Я постаралась списать все на свое самочувствие.
— Особенная, это точно, — тихо проговорил он.
Матвей так и остался сидеть рядом. Из упрямства хотелось сказать ему, чтобы ушел, чтобы оставил меня. Но, если совсем честно, то сейчас мне не хотелось оставаться одной. Словно он мог часть моей боли взять на себя. А ещё было уже не так страшно, что в какой-то момент я вообще не смогу встать или ещё чего-нибудь… Однажды дома я потеряла сознание прямо на лестнице, хорошо, что без последствий, но с тех пор, я побаиваюсь оставаться одна, в таком полуживом состоянии. И раз Матвей единственный, кто может составить мне компанию, пусть будет он.
22
Матвей
Наташу я нашёл в гостиной на диване. Сжавшись в комочек, она лежала, укутавшись в плед, а ее личико было искажено болью. Испугался ли я? До чёртиков. А оказалось, это месячные. Я только понять не мог, почему ей так плохо. У меня были девушки, которых это даже не останавливало от секса, просто вместо одной дырки они подставляли другую. А глядя на Пташку, казалось, что ничего страшнее и больнее не бывает. Бледная, взъерошенная, глаза опухшие, наверное, плакала. Я с места сдвинуться не мог, казалось, ей станет хуже, как только я уйду. Мне так хотелось ей помочь, но я совсем не представлял, как.
Наверное, подействовало обезболивающее, потому что через какое-то время Наташа прекратила закусывать губу, пережидая очередной приступ боли. А ее дыхание стало более ровным. — Мне в ванную нужно, — сказала она, и я поднялся, чтобы ей было удобно встать с кровати.
Стоило ей принять вертикальное положение и сделать пару шагов, как она пошатнулась, а я подхватил ее за талию, помогая устоять на ногах.
— Помочь?
— Я сама, — упрямилась девчонка. — Отпусти, просто резко встала, — пришлось отпустить.
— Только дверь на замок не закрывай, — прошу я. Не хотелось бы выносить её, если Пташке станет плохо.
Я стоял у дверей и прислушивался к ее движениям, слышал, как шумит вода, а потом лёгкие шаги. Отошёл от двери. Наташа, кажется, стала ещё бледнее, словно все силы ушли на водные процедуры. Она даже волосы причесала и собрала в хвост. Пташка рухнула на кровать, стоило до нее дойти. Я укрыл её пледом, с которым принес из гостиной.
— Чем я могу помочь?
— Ничем, — не открывая глаз, ответила она.
— Ты хоть ела, что-нибудь сегодня? — в таком состоянии она явно у плиты стоять была не способна, и я уже пожалел, что просил Нину, мою домработницу, что следит за квартирой в мое отсутствие, не приходить на этой неделе.
Хотел как лучше, чтобы Пташку не беспокоить, а получилось наоборот.
— Да, — ответила она. — Я все бананы съела, и виноград. — Понятно.
Я пошёл на кухню, не захочет есть, силой накормлю, решил я и принялся за готовку. Готовить я умел и любил. Не кулинарный гений, конечно, но тоже не салага. Из самого быстрого, был омлет. Добавил туда перец, колбасу, обильно все посыпал сыром и зеленью. Омлет получился пышным и ароматным, заварил чай, и поджарил пару тостов. Отыскал в шкафчике абрикосовый джем. Пташка его любит, я знаю.
Загрузив все на поднос, пошёл к своей девочке. Она лежала в том же положении с прикрытыми глазами. Я подумал, что она заснула, но Наташа открыла глаза.
— Садись, тебе поесть надо.
— Сейчас ночь, — попыталась она отказаться, но ее желудок громко отреагировал на аромат еды.
Наташа села, а я опустил ножки подноса поставил его перед ней. — Спасибо, пахнет вкусно.
— Надеюсь, и на вкус будет ничего, — усмехнулся я.
— А ты?
— Если хочешь, могу составить компанию. Пойду тоже чай себе сделаю. Я вернулся с чашкой чая и ещё парой тостов. К этому времени Наташа съела большую часть омлета.
— Вкусно, но я больше не могу, — словно извиняясь, проговорила она.
Намазав щедро джем на тост, Наташа откусила хороший кусок, и аж зажмурилась от удовольствия. Не смог сдержать улыбку. Какая же она милая. Она ела тост, а я как ненормальный не мог оторвать взгляд от ее губ, которые она периодически облизывала, убирая язычком джем с уголков рта. Я даже не сразу понял, что она перестала есть, так затянули меня мои фантазии. А когда очнулся, встретился с пристальным недовольным взглядом.
— Ещё раз, спасибо, — сказала Наташа, отодвигая поднос, и глядя на меня из-подо лба.
Злиться, понял я. Ничего не говоря, я забрал поднос и унес его на кухню. Поставил остатки омлета в холодильник, а недоеденный тост с джемом, закинул себе в рот. Представил вкус ее губ сейчас, сладких, как это лакомство, и дыхание, наполненное абрикосовым ароматом. Возбуждение пронзило пах. Я извращенец. Если бы я курил, то сейчас бы точно скурил не одну сигарету. Напряжение в паху мешало, а невозможность удовлетворить свои желания, злила. Единственный выход который я нашел, это сбросить энергию через физическую нагрузку, поэтому стал отжиматься. Дойдя до сотни, понял, что вроде успокоился.
Вернулся в спальню, Наташа лежала с закрытыми глазами, прижав к себе коленки. Прошел в ванную, умылся, почистил зубы, переоделся в шорты, чтоб не смущать Наташу, и, вернувшись в комнату, забрался на кровать. Какое-то время, тупо пялился в потолок, сцепив руки на груди. Я прислушивался к дыханию лежащий рядом девушки, чтоб понять спит она или нет. Но спустя полчаса, я не выдержал и, повернувшись на бок, притянул Пташку к себе. Прижал ее к груди, она вздрогнула.
— Что ты…
— Спи, — перебил её, уткнулся носом в ее макушку и закрыл глаза. Я не смогу описать своих чувств, их так много. Моя девочка в моих руках. Такая тоненькая, хрупкая, что кажется, я могу ее раздавить. Но нет, я готов пылинки с нее сдувать, оберегать от любой неприятности и любить. Любить ее душу, её тело. Как же хочется получить допуск к ее телу. Я даже не сразу осознал, что начал поглаживать ее животик, но она остановила меня, положив свою ладошку на мою руку. Она ее не убрала, моя рука так и осталась лежать внизу ее животика, а ее — на моей руке. Я улыбнулся, мне сейчас так хорошо, а о том, что будет завтра, думать не хотелось. — Расскажи, — слышу тихую просьбу от Наташи, спустя какое-то время. — Что?
