- 6 -
У Фелисы была стойкая нелюбовь к стадионам и другим уличным мероприятиям. Она не любила пыль, грязь и похрустывающие сухие ветки вперемешку с окурками под ногами. Стадион университета Квинс не был «Уэмбли», «Олд Траффордом» или даже «Кейсмент парком», но и в местной футбольной команде не играл Гарри Кейн или Уэйн Руни. Был, правда, один парнишка, подающий большие надежды, а ещё у каждого второго было столько ярости и уверенности в себе, будто они как минимум выступают в АПЛ, да ещё играют за топ-команду. Фел не умела разделять восторга от спортивных состязаний, но сидя на трибуне и грея ноги, затянутые в тёмные колготки, слыша шум болельщиков, которые отчего-то очень любили эти местные незрелищные игры, и получала настоящее удовольствие от того, что становится частью этого большого нового мира. Игра закончилась со счётом три-два в пользу ребят из Квинса, болельщики уже разошлись, а по полю бродил хмурый уборщик. Фел ждала Марка, предвкушая новый удар его обаяния.
Ей безумно нравилось подставляться, слушать Марка Уотсона, снисходительно заявлять, что он идиот и уходить домой. А потом... перемывать ему мысленно косточки, разбирать на элементы каждый жест и каждую улыбку. Наслаждаться фантазиями, в которых она не была дерзкой и неприветливой, а напротив, покладисто и влюблённо позволяла обнимать себя и целовать.
- Э, дружище! Ты нас покидаешь? - услышала Фел чей-то голос и обернулась. Освещённые закатным солнцем, по газону шли герои из команды победителей. Местные суперзвёзды, и картинка даже дух захватывала. Молодые, сильные и с дерзкими улыбками. Первым, как в романтических комедиях и молодёжных мелодрамах, шёл не вратарь, не капитан команды, а “десятка” Марк Уотсон. В кожаной куртке, белой футболке, такого бы сыграл молодой Чед Майкл Мюррей, и сейчас бы играла заводная песенка, пока он под улюлюканье друзей приближался к Фел. Она даже засмеялась от этой мысли, по крайней мере, была уверена, что от этой. Марк приблизился настолько, что она отчётливо уловила запах его геля для душа и чего-то парфюмированного, вроде дезодоранта.
"Ай, я в каком-то клипе, да?" - подумала она, чувствуя как сердце сладко выбивает дробь.
- Чего смеёшься, итальяночка? - улыбнулся он. Губы растянулись в ухмылке, а глаза прищурились. В закатном солнце всё выглядело особенно волшебным, начиная с ржавых бликов на зелёном газоне и заканчивая тем, как его влажные волосы окрасились в тёмно-пшеничный. Пахло по-осеннему пряно, где-то жарили попкорн, и Фел хотелось плакать от счастья.
***
- Я много где была, - пожала плечами Фел. Они нарезали уже третий круг, избегая той дороги, что приведёт к парковке, а значит - к прощанию. - У меня очень… интернациональная семья. Папина мама итальянка, отец француз, а родился он в Испании. Дедушка был археологом и встретил бабушку в Риме на какой-то конференции, где она выступала против раскопок. Вообще она очень изменилась, не верится, что когда-то бабуля бегала по митингам и демонстрациям, сейчас её боится вся семья... А у мамы мама была немкой, а папа грек. Бабушка Эльса пела в каком-то немецком театре, они приехали на гастроли в Грецию, дедушка услышал, как бабушка поёт и сошёл с ума. Так у меня было четыре страны, чтобы отдохнуть летом.
- Четыре? Они что, все развелись?
- Нет, но родственников у нас в каждой стране хоть отбавляй.
- И как вы все оказались в Белфасте? - Марк остановил Фел, которая порывалась перейти через дорогу в неположенном месте.
- Папа встретил маму, они все переругались, потому что мама была из более обеспеченной семьи, выбрали город с самым красивым названием и уехали. Папа говорил, что это был март. Он утверждал, что в марте Белфаст самый невероятный город, не знаю… Это, наверное, была очень сильная любовь.
- Значит если ты решишь встречаться со мной - нам придётся бежать? - улыбнулся Марк, обогнал Фел и пошёл спиной вперёд, закинув руки за голову.
- Почему? - она не могла сдержать улыбку. Всё будто пело внутри от его обаятельных глаз с искорками на самом их дне.
- Ты - богачка, видимо, папа постарался и всем всё доказал. А у меня… шансов немного!
- Да, бабушка Валерия стала бы рвать и метать, - хмыкнула Фелиса.
- А остальные?
- Никого уже нет. У нас осталась только бабушка Валерия, Билли и мы сами, - Фел пожала плечами. - Ну ещё бабушки и дедушки Билли, её брат, жена и её брата и её племянники. И отец билли. И её мать, хоть она и не частый гость в нашем доме.
- Билли?
- Наша мачеха.
- Так ты золушка! - воскликнул Марк, подпрыгнул и коснулся рукой дорожного знака. - Значит, у тебя есть мачеха и две злобные сестры?
- Именно так! Только ещё есть злобный брат и чудовищный племянник! - засмеялась Фел, представляя себе Боно - чудовищным.
- Значит, тебя есть смысл спасать? - Марк крутился вокруг, то приближаясь так близко, что перехватывало дыхание, то наоборот отходя так далеко, что Фел переставала чувствовать его запах, который казался невероятно приятным. - Что ты об этом думаешь?
- Придёшь на моё выступление? - сменила тему Фел, когда Марк в очередной раз остановился как раз напротив.
- Даже в пиджаке, даже с цветами и даже буду кричать “бис”, хочешь?
- В балете “бис” не кричат!
- Какой смысл делать что-то, если потом нельзя кричать “бис”? - они уже просто стояли посреди тротуара, никуда не торопясь.
- Я не кричала сегодня тебе это на поле… - сделала испуганные глаза Фел.
- Не переживай, ещё покричишь, - очень хитро улыбнулся Марк, прекрасно понимая, что невинная голова Фелисы таких шуточек не примет, но она чуть покраснев улыбнулась и подставила лицо тёплому ветру.
