же осталась с парнями. Было заметно, как у неё зарделись щёки и заблестели глаза при виде новенького. Я же старалась на него вовсе не смотреть. Сделать вид и, в первую очередь, убедить себя, что его тут просто нет. Пустое место.
Только вот в дверях в коридор едва не столкнулась с ним. Он как раз вернулся из ванной, куда ходил вымыть руки. Меня обдало запахом его одеколона и уже знакомым — мятной жвачки. Не расстаётся с ней, что ли? Ну или курит, а потом запах скрыть пытается.
Буквально на мгновение я уткнулась взглядом ему в грудь, а потом и чуть выше. Кожу тут же обдало морозом при воспоминании о том, как несколько недель назад он зажал меня в подсобке в школе. Кожа на губах против воли как-то заколола, защекотала. Внутри волной окатило саднящее неприятное ощущение.
— Дём, смотри, девчонки «Гладиатора» смотреть собрались. Прикинь? Не сопли какие-нибудь, а нормальный фильмец, — Виденин ухватил коробку от диска и стал рассматривать, какие фильмы там есть ещё.
Бахурин прошёл в гостиную, а я поспешила к Насте на кухню.
Мы принесли чай, Настя поставила на невысокий столик в гостиной ещё стаканы под сок, выложила на тарелки то, что принесли парни. Сладостей мне особо не хотелось, а вот фрукты я поела с удовольствием. Настроения не было, так что в основном молчала. Да и когда есть Виденин, это не сложно, его всё равно не заткнёшь.
Сперва мне показалось, что он пришёл уже «под градусом», но потом вроде бы оказалось, что нет. Илья пытался меня разговорить, но желания болтать не было. Было неуютно в компании Бахурина. Наверное, я и правда устала за эти недели учебной бесконечной гонки, потому что в другой раз я бы сделала так, чтоб это ему было неуютно. Сегодня же у меня было и правда пижамное настроение, поэтому я забралась в дальнее кресло сбоку гостиной и укрылась пледом, когда все, наконец, наболтались и включили кино.
Настя снова умостилась на полу, подобрав под себя ноги, Виденин развалился там же, уложив ей голову на колени. Бахурин остался на диване, Соколова села рядом.
Свет выключили и погрузились в фильм.
Смотрели молча, только Стас иногда комментировал. На моменте, когда убили семью главного героя, я почувствовала, что в груди будто ком застрял, а в глазах запекло. Но я совладала с собой, не показав эмоций. Зато Таня всхлипнула и как бы невзначай придвинулась ближе к новенькому, а потом и вовсе положила ему голову на плечо. А ещё чуть позже они поцеловались. Вроде бы как тихо и незаметно, но как это можно не заметить? Моя лучшая подруга и мой злейший враг. Хотя давно уже пора перестать называть Соколову лучшей подругой.
Дискомфорт усилился. Сама не пойму почему, но мне стало находиться здесь просто невыносимо. А ещё и угораздило бросить взгляд на них и напороться на взгляд Бахурина. Он целовал Таню, а смотрел на меня. Нагло так, открыто. Она не видела, растворившись в ощущениях, а вот он не сводил с меня взгляда уж слишком долго для того, кто целует другую девушку. Дышать мне стало как-то тяжело, а в пальцах появился холодок.
Душно здесь. Настин дом ближе всех к котельной, и топят так, словно тут не жилые квартиры, а баня. У меня даже волосы у корней стали влажными от духоты. Нужно срочно выйти на балкон на свежий воздух.
Глава 15
Неспроста на пижамной вечеринке у Насти Беловой я чувствовала себя так, будто меня окунают то в жар, то в холод. Я тогда вышла на балкон, а потом сразу ушла спать. Даже не знаю, в котором часу ушли парни. А к вечеру следующего дня у меня поднялась температура.
Это была просто катастрофа. Мало того, что приходилось все темы по предметам разбирать самой, так ещё и голова совершенно не варила. Первые дни совсем плохо было: глаза слезились, горло болело так, будто я ежа проглотила, а из носа беспрестанно текло, что даже тетрадь опасно перед собой класть было. В итоге мама заставила меня залезть под одеяло и пролежать под ним два дня с вылазками на полоскания, приём таблеток и кое-какие перекусы. А потом начался жуткий кашель, когда спать не могла не только я, но и вся семья. Но днём хотя бы уроки можно было делать.
На больничном я просидела целых две недели. Когда вышла, то не знала, за что хвататься. Оценок по предметам было катастрофически мало, а на носу маячили четвертные контрольные работы и итоговые отметки за четверть. Да и слабость ещё прошла не до конца. Но делать было нечего, до конца четверти оставалось три недели, приходилось работать не покладая рук.
За время болезни с Соколовой мы созванивались лишь однажды, и то разговор был очень коротким. Она справилась о моём здоровье, я ответила, что всё терпимо. Думаю, по моему тону, даже учитывая охрипший голос, всё было понятно. Настя и Илья звонили почти каждый день, один раз даже позвонил Стас. Пашка присылал эсэмэски, он после осеннего бала держался чуть в стороне. Обиделся, наверное.
Когда я вернулась в класс, то заметила, что Таня сидит одна на последней парте. Макияжа ноль, глаза потухшие.
— Она уже третий день такая, — шепнула Белова мне на ухо. — Ходила хвостом за Бахуриным больше недели, обжимались за углами, а потом, видимо, он ей от ворот поворот дал. Хотя, как по мне, там всё сразу было понятно.
— Её проблемы, — я безучастно пожала плечами и уставилась в Настин конспект по литературе. — Дашь мне переписать вот эту тему? Я в учебнике не нашла разбор по образам, там только общая критика.
— Конечно. Бери.
За пару дней я постаралась втянуться, а потом случилось нечто из ряда вон выходящее. В пятницу к вечеру повалил снег и встал сильный мороз. Такой, что даже форточку на проветривание открывать не хотелось — всё тепло из комнаты улетучивалось моментально. В моей комнате родители в прошлом году поставили окно из пластика, оно отлично сохраняет тепло и не пропускает сквозняк, а вот в их комнате стоит обычное, деревянное, как
