Он протягивает мне ладонь, но я отступаю. Его близость и без того вызывает учащенное дыхание. Свалиться второй раз за утро в обморок не планирую, хотя и чувствую облегчение оттого, что происхождение татуировки объясняется так просто.
И тут же в голове вспыхивает вопрос: почему я не видела ее у босса?
— Простите, вы нарушаете мое личное пространство, — говорю нарочно резко.
— Правда? — усмехается он. — В нашей компании мы как-то не задумываемся об этом. Посмотрите.
Он делает полукруг рукой, и я слежу за ней взглядом. Действительно, в отделе чувствуется удивительная сплоченность. Сотрудники свободно перемещаются от ячейки к ячейке, собираются в кучки, что-то обсуждают голова к голове, показывают и даже о чем-то спорят. Мои надежды на уединение в отдельном кабинете рассыпаются в прах.
— Мне нужно привыкнуть, — чуть ли не шепчу я от стыда.
— Согласен. А теперь мне нужна ваша помощь, — Вениамин берет с тележки, которую прикатил с собой, пачку бумаг. — Это рекламные проспекты в сыром виде. Их нужно распределить по предназначению, прошить, сделать брошюры. Справитесь?
— Постараюсь.
С сомнением смотрю на разноцветные стопки глянцевых листов, не понимая, как разберусь, какой и куда относится. Поймав изучающий взгляд Вениамина, вдруг догадываюсь: это первая проверка на профессионализм.
— Отлично. Это нужно сделать к концу рабочего дня. А теперь приглашаю вас в конференц-зал на совещание.
— Можно, я не пойду?
— Нельзя! Вас ждёт сюрприз.
Плетусь за руководителем, кипя от негодования. Мало мне на сегодня сюрпризов! Вениамин показывает места для новичков на первом ряду и уходит к коллегам.
Я сижу с краю, а рядом со мной уверенно положила ногу на ногу красавица в короткой юбке, которую я видела на собеседовании. Она окидывает меня небрежным взглядом и поворачивается к соседу слева, чему я рада: никакого желания нет знакомиться с высокомерной выскочкой.
Босс влетает в зал с опозданием. Ни на кого не глядя, он поднимается на сцену и сосредотачивается на бумагах, разложенных на столе. Совещание начинается с представления новичков. Нас вызывают по одному, выстраивают в линейку.
Не знаю, намеренно или случайно, но я оказываюсь последней. Стиснув зубы, чтобы не выдать волнение, поднимаюсь на сцену, принимаю от пышнотелой, веселой женщины цветы и конверт и тихо радуюсь, что наконец-то меня оставят в покое.
Рано радуюсь, ох, рано!
Босс вдруг решает пожать всем руки, когда очередь доходит до меня, я напрягаюсь и готовлюсь выдержать испытание с честью. Увы! Панические атаки не контролируются сознанием. Как только он протягивает мне ладонь, я рефлекторно отпрыгиваю в сторону, спотыкаюсь о что-то сзади и падаю. Мажор тоже действует на рефлексах. Он хватает меня за талию, притягивает к себе, а я, в лучших традициях сериалов, где героиня, картинно падая, целует в губы героя, впечатываюсь лбом в нос босса так, что искры летят из глаз.
— Какого черта! — вскрикиваем мы одновременно.
Качок резко отпускает меня и хватается рукой за своё лицо. С его губ, которые я не сподобилась поцеловать, срываются далеко не комплименты. Я, потеряв опору, смачно шмякаюсь на пол, рукой задев вазу. Слава богу, в ней уже не было цветов! Зато вода выплескивается на меня, а заодно и на белые джинсы мажора.
Финита ля комедия!
От боли в пятой точке хочется выть, а от неловкости — провалиться сквозь землю. Что за невезение! Зал, на мгновение замерший от увиденного, зашумел и зашевелился. Люди вскакивают с мест, Вениамин и лохматый менеджер в очках забираются на сцену и бегут сразу к боссу. Рядом со мной, пыхтя и вздыхая, приседает веселая женщина, вручавшая цветы и конверты.
— Как ты милая? Вот незадача! Первый раз у нас такое!
Приговаривая, она промокает мне лицо салфетками и помогает встать на ноги. Я смотрю на босса: он по-прежнему закрывает лицо ладонями, из-под которых сочится кровь. В ужасе, забыв о своей фобии, я несусь к мажору. Расталкиваю администрацию локтями и оказываюсь прямо перед ним.
— Покажите лицо!
Он отворачивается.
— Уберите от меня эту ходячую катастрофу! — шипит гнусаво.
— Простите! Случайно вышло! Зачем вы меня схватили. Покажите лицо!
Сама не понимая, что делаю, хватаю его ладони и пытаюсь их отодвинуть. Он сопротивляется.
— Тимур Антонович, я скорую помощь вызвала, — запыхавшись, подбегает к сцене секретарша.
— Вот Дьявол!
— Дайте посмотреть! — приказываю боссу. — Не будьте ребёнком!
— Кто здесь ребёнок? Я? — ревет он, но снимает ладони.
Я облегченно вздыхаю. Отека на переносице не видно, синяка тоже, только немного крови размазано по верхней губе и пальцам.
— Вы молодец! Кровотечение остановилось, перелома нет. Скорую можно отменить, — говорю уже секретарше.
— Ну, не знаю, лучше провериться, — она поворачивается к лохматому менеджеру. — Слава, ты как заместитель босса должен завершить совещание.
Я ее почти не слушаю. Вытаскиваю из сумочки, которая, удивительное дело, все ещё висит на плече, влажные салфетки и протягиваю одну боссу. Тот сердито отталкивает мою руку.
— Ну, что за капризный мальчишка! — вырывается у меня. — Подумаешь, нос разбила! Не специально же!
Я приподнимаюсь на цыпочки и сама вытираю красные пятна. Босс округляет глаза от моей наглости, но стоит смирно, словно боится, что ещё добавлю.
— Закончили? — спрашивает меня, когда я делаю шаг назад, чтобы полюбоваться своей тонкой работой.
— Выглядите вполне прилично.
— Зато вы, мисс Заноза в заднице, похожи на…
— Тимур Антонович! — восклицает секретарша.
— Нет, договаривайте уже! — не сдаюсь и я. — На пугало? На кикимору болотную? На чучело?
Вся злость, накопленная за этот бестолковый день, все негодование и разочарование выливаются потоком слов. Я понимаю, что мажор в моих неудачах не виноват, но наступаю на него грудью, чавкая мокрыми балетками.
— Сами все знаете… — отмахивается от меня он, но вдруг меняется в лице, вспомнив, видимо, что на него, как на босса, смотрит сейчас весь коллектив, и выстреливает приказным тоном: — Евгения, я жду вас у себя в кабинете через пятнадцать минут. Засекаю время!
Он разворачивается, спрыгивает со сцены и идёт по рядам, провожаемый сочувственными взглядами сотрудников.
Смотрю этому зазнайке вслед, открываю рот, готовая выстрелить ещё одной возмущённой тирадой, и захлопываю его. В голове щёлкает неожиданное открытие: я только что прикасалась к мужику и… ничего не случилось!
Ошеломлённая этой мыслью, замираю на месте. Не замечаю, что с костюма капает вода и в балетках сыро, что меня с любопытством разглядывает сейчас добрая половина зала.
Как же так? Пять лет панические атаки мучают меня, не дают жить и нормально работать, и вдруг это… Почему? Вопросы щёлкают со скоростью света, но на них нет ответов.
— Так тебе и надо, кикимора! — толкает меня в бок заносчивая красавица, и я прихожу в себя. — Таких, как ты, надо держать за десятки километров от приличного общества. Испортила нам торжество!
— Я испортила? — задыхаюсь от несправедливости.
— Света, не парься! — подхватывает злючку под руку ещё один новичок, кажется, его зовут Руслан, блондин с голубыми глазами, одетый в какое-то модное рваньё. — Уволят эту…, конкуренции будет меньше.
Дальше я слушать не стала, поплелась из зала в поисках туалета. Минут пять любовалась собой в зеркале, потом умылась, распустила волосы, провела по губам розовым блеском.
— Кикимора, говорите? Я покажу вам кикимору! — бубню себе под нос, приводя в порядок мокрый костюм.
Неожиданно срываю жакет, в сердцах швыряю его в пакет. Секунду смотрю на рукава блузки и… закатываю мокрые манжеты до локтя. Теперь мое тату видно отчётливо. Нате вам, полюбуйтесь! Что хотите, то и думайте, мне фиолетово!
Выхожу из туалета, задрав подбородок, и походкой от плеча (во всяком случае я так думаю) шагаю к кабинету Вениамина.
