Да попробуй тут твоего папу обидеть — укусит!
— Не буду, — заверяю её. — Я вообще дома праздную. Сейчас только тебя папа к маме отвезёт, и всё. Поеду к своей семье.
— Да ну тебя, — обиженно произносит. Уверена — ещё и губки поджимает. — Нет, чтобы с папой поиглаться, ты его бросаешь.
— Ты тоже, — напоминаю ей.
— Да это всего-то на два дня! У вас же влемя будет. Сблизиться!
— Нет, — говорю твёрдо и тяну её за косичку. Чтобы лишнего не болтала.
Снежка обхватывает голову ладошками и громко кричит:
— Ой-ёй! Рвут! Рвут волосы!
Вон как зарычала!
— Мы же говорили с тобой на эту тему. Папа твой — говнюк. Но я заставлю его больше уделять тебе времени. Мы только начали.
— Говнюк? — переспрашивает. — А кто это?
Вот чёрт! Совсем не слежу за тем, что говорю!
— Забудь, — неловко отзываюсь и поглаживаю её по головке.
— Ла-а-адно, — недовольно шипит. — Ну что там, готово?
Завязываю резиночку, поправляю колоски и довольно киваю.
— Готово! — презентую ей и зеркальцем вокруг головы верчу, чтобы царевна всё осмотрела. — Ты вещи собрала?
— Собрала, — в доказательство своих слов бежит к своему розовому чемоданчику. Открывает его, показывая своего любимого зайца Никиту, несколько мячиков и колпак эльфа. Сказала, что хочет быть эльфом на Новый год. Как у Санты из фильма. Ну, а я что скажу? Пусть будет, конечно.
Встаю с кровати, вздыхаю от того, что находится в чемодане. Доверилась, называется…
— Ну ты, блин…
Быстро собираю ей вещи на два дня. Пихаю кучу трусов, которые Снежка меняет пять-шесть раз на дню, и столько же платьев. Потому что вместе с трусами надо поменять и гардероб.
Еле закрываю чемодан.
А потом сама же и тащу его к выходу.
Ставлю у входа, помогаю Снежке одеться.
— Ты её сейчас в мумию превратишь, — слышу смешок позади. Знаю я, кто это. Спонсор моей бессонницы и мёртвых нервных клеток. Я нервничать начинаю, когда о нём думаю! Не могу по-другому объяснить, почему сердце как дикое колотится.
— Чтобы не заболела, — ворчу, ещё и шапку поправляю. Она их не носит, но платок её всё равно так сильно не защищает от холода! А там снег. Метель! Вот и подарок мой пригодился.
— Ей идти до машины две минуты. Мать её уже приехала.
— Эй, — восклицаю, поворачиваясь недовольно к папашке. — Не учи меня, как ребёнка одевать.
— Молчу, — закатывает глаза.
То-то же!
Всё, заканчиваю с одеванием моей капустки. И в этот момент дверь открывается, и на порог, возмущаясь, заходит… Наташа? Вроде так зовут маму Снежки. Вся в снегу, на каблуках. Снова в своей шубе безразмерной.
— И где моё солнышко? — поёт елейным голосом. Аж два пальца в рот хочется сунуть.
— Солнышка нет, оно за облачками, — хихикает Снежка. С юмором у неё беда, но уверена, с возрастом станет лучше! — А я готова.
Крутится, показывая маме свой модный лук.
— Господи, кто тебя одевал? Папа, наверное? Безвкусица, милая.
Поджимаю губы и сдерживаюсь, чтобы не дать ей по её крашеному лицу.
Да пошла ты.
Я, как умный человек, сдерживаюсь и улыбаюсь. Только молча передаю ей чемодан, полностью набитый вещами. И как только она пытается его сдвинуть с места, опять от неё слышится одно недовольство.
— Там что, кирпичи??
Ну, максимум… один.
— Марат, — гневно смотрит на мужчину, что спокойно стоит со мной, наблюдая за картиной. — Помоги донести.
— Ага, — нехотя отзывается. Надевает куртку. Выхватывает ручку чемодана. И как только дверь открывается, Снежка истошно кричит:
— Сто-о-о-о-оп! Подарки! Я забыла подарки!
И быстро, пока никто ничего не понимает, прямо в обуви бежит в сторону своей комнаты. И выбегает уже через секунду с пакетами. Сначала подходит радостная и запыхавшаяся к Марату. Вручает ему пакет.
— Это тебе, — улыбается. А потом быстро скачет ко мне. А я чуть не расплываюсь лужицей у её ног. Она и мне что-то приготовила?
Улыбка до ушей. И пальчиком мне показывает наклониться. Что я и делаю.
А Снежка на носочки встаёт и на ушко мне шепчет:
— Ты это до Нового года отклой, — шепчет мне на ушко. — До того, как домой поедешь. И папе покажи.
Я киваю.
Странное условие, но я его принимаю.
Протягивает мне пакет и отходит назад, выставляя большой палец вперёд.
— Делзай!
— Спасибо, солнышко, — искренне благодарю. А сама побаиваюсь смотреть в пакет. Сделаю это, как только все уйдут.
Малышка бежит к отцу, прыгает ему на руки и целует в щёку.
— Папуль, ты — говнюк. И я, несмотря на это, люблю тебя.
Ой…
Мне показалось?
Или она правда это сказала?..
Опускаю стыдливо взгляд.
Твою мать, Снежка, что за подстава?
— Кхм. Это плохое слово, — сухо произносит отец.
— Ой, а Варя сказала…
— Варя ничего не говорила, — убеждаю их. А сама стреляю взглядом в опешившую Снежку.
Ещё раз обнявшись и попрощавшись, они уходят. Марат провожает дочь до машины, напоследок стреляя в меня убийственным взглядом, а я пока иду распаковывать подарок. Но не успеваю — мне звонит мама.
— Ну что, скоро ты там? — басит недовольно. — Ключи отдавать или как?
Ох, мама решила со своим новым ухажёром праздновать Новый год. Ну а что? Мы уже взрослые. Машка вон к подружкам убежала. Мама с мужчиной встречает. И я с друзьями. Сестра, как назло, ключи забрала мои! И я теперь без них. А мне ещё домой забежать надо.
— Да, буду минут через сорок.
— Блин, давай я у соседки оставлю?
— Ну, оставляй.
Выключаюсь, решаю проверить подарок дома. А пока бегу в коридор. Как раз открывается дверь, и в дом заходит Марат, отряхиваясь от снега.
— Быстро вы, — удивляюсь, осматривая его. Снег с волос падает.
— Ага, — поднимает взгляд. Даже ресницы белые! Ему не идёт.
— А ты куда сейчас? — надеваю шапку. Тут до остановки ещё идти и идти — я окоченею. — В клуб? Кастинги проводить?
Вот кто тебя, Варь, за язык тянет? Не можешь ты без ехидства?
— Нет, — и снова улыбается издевательски. — Я буду праздновать дома. Один. Наедине с…
Он задумывается, смотрит в потолок.
— Порно гляну, что ли.
Зависаю.
Он правду сейчас говорит?
Видит моё лицо и смеётся.
— Посмотрю «Один дома». Закажу себе поесть и… Пойду поработаю.
Удивляюсь каждому его слову.
— Ну и жесть у тебя праздник… — произношу. — Лучше уж порно.
Блин…
Вот зачем он мне об этом сказал? Что один дома остаётся. Я теперь уйти не могу просто так.
Он тут одинокий, а я там веселюсь.
Блин! Зависаю, не решаясь надеть шарф.
А что если… С ним остаться отметить? Ну, мужчина он неплохой. Ладно, очень хороший… Да и я не против с ним отметить! Да и оставить не могу. Нельзя так праздник справлять. Сухо, пресно.
А как же подруги?
Да мы с ними каждый год!
Ничего не меняется!
Поедим, поугараем над парнями в Тиндере. А дальше… Напьёмся? И будем говорить о бывших. А зная себя — я буду говорить о том, какой Марат говнюк. Ну, ведь да? А говнюк он, потому что в голове моей засел и…
Кажется, я к нему неравнодушна. Влюбилась, что ли?
Машу головой.
Да ну!
Тогда почему я сейчас снимаю шапку? Опускаю её на тумбочку? Скидываю сапоги?
— Забыла что-то? — выгибает вопросительно бровь. Забыла. Забыла мозги включить и сейчас всё сердцем делаю.
— Нет, — отрицательно мотаю головой. — Решено. Празднуем этот Новый год вместе! Для начала нам нужно немного приукрасить это место, — серьёзно осматриваю стены слишком уж холодного помещения. — Но боюсь, я и к завтрашнему дню не управлюсь, если всё буду гирляндами обвешивать.
— Варь, если у тебя дела — езжай, — рядом раздаётся голос Марата. Нет, никуда не уеду. Поэтому игнорирую его слова.
— Где праздновать будем? Не на кухне же? — упираю руки в бока. Делаю вид, что не слушаю его.
— Где хочешь, — кажется, сдаётся.
— Тогда в зале, — решаю всё за него и как раз направляюсь в роскошную гостиную. Снежка её любит, потому что тут очень просторно и уютно. Моя любимая комната! Тут есть телевизор, и мы сможем под бой курантов загадывать желания…
