в довольной улыбке. — У меня появился достойный соперник!
— И у меня! — смеюсь. — Ещё раунд? — киваю в сторону ринга.
— А давай!
Домой я завалился лишь под утро. Замотанный в хлам, едва передвигающий конечности и тут же завалился на кровать. Чтобы через два с половиной часа проснуться под настойчивую трель будильника.
Новый день. Пора вставать.
Сгребаю себя в кучу. Заставляю ноющие мышцы вновь начать работать. С непривычки они ещё с трудом справляются с нагрузкой. Ничего! Сегодня вечером снова в зал. У меня есть цель. Я её достигну чего бы оно мне не стоило!
— Максим, — улыбается мама, когда я выхожу из комнаты. — Доброе утро, сынок, — подходит, оставляет лёгкий поцелуй на щеке. — Мы вчера тебя так и не дождались, — в голосе прослеживаются лёгкие осудительные нотки.
— Все в порядке, мам, — заверяю ее.
— Макс, — обращается ко мне строго. — Мира хорошая девушка. Не стоит портить ей репутацию, хорошо?
— Мааам, — закатываю глаза. О том, что репутация Бариновой уничтожена благодаря моему сводному брату решаю промолчать. — Мы вчера просто прокатились по городу и я отвез Миру домой.
— Конечно-конечно, — лукаво улыбается. — Верю-верю! — поднимает руки раскрытыми ладонями ко мне. В глазах так и светятся хитринки.
— Я в зале всю ночь проторчал, — говорю обречённо. — Мне через десять минут выходить, — обхожу женщину, что подарила мне жизнь. — А я ещё в душе не был.
— Иди, родной, — кивает головой в сторону ванной. — Не стану задерживать.
Захожу в ванную, скидываю с себя уличную одежду. Я так ночью в ней и уснул, как пришел. Был без сил.
Залезаю под контрастный душ. Мне нужно взбодриться. Сегодня предстоит насыщенный день.
Выхожу на улицу, хочу сесть в свою тачку, но она перекрыта автомобилем отчима. Странная фигня. Он должен был быть уже в своем офисе.
Только хочу попросить водилу, чтобы отъехал, как опускается тонированное наглухо окно пассажирской двери.
— Я тебя довезу. Садись, — кивает в сторону автомобильного салона Ольховский. — Нужно поговорить.
— А дома этого сделать было нельзя? — спрашиваю у отчима. Тот кидает на меня строгий взгляд и закрывает окно. Зашибись!
Внутри просыпается тупой протест. Хочется честь в свою тачку и заставить его выпустить меня своим ходом. Вон, есть сынок-ублюдок, так пусть с ним развлекается! Я не пешка и не марионетка в его руках!
Но тем не менее обхожу машину и сажусь на заднее пассажирское.
Спорить с Богданом Глебовичем Ольховским себе дороже. В конечном итоге все равно он сделает последний шаг. И ты окажешься на скамейке для проигравших.
Муж моей мамы привык, что все всегда ему подчиняются. Отчим не терпит, если кто-то делает иначе, чем считает он сам. Именно поэтому у нас с ним напряженные отношения.
У меня есть моё мнение и менять его только из-за того, что оно расходится с мнением главы семьи, я не собираюсь. Для этого у него есть кровный сынок.
Яр не может протестовать перед отцом. Он всегда и во всем ему подчинится. Выбор профессии. Выбор друзей. Круга общения. Увлечений. Все! Совершенно все сделано руками Богдана Глебовича!
Рядом с Ольховским Яр строит из себя идеального сына. Бесится. Ненавидит весь мир. Но тем не менее молча берет и выполняет указания своего отца. А потом спускает свою злость на других.
С какой-то стороны мне даже жаль Яра. А с другой… Не нравится, иди и строй свою жизнь сам. В чем проблема? Ее нет!
— О чем пойдет разговор? — спрашиваю у отчима, как только машина трогается с места.
— О ком, — поправляет. — О Мирославе Бариновой, — сухо подмечает. У меня в груди все сжимается в тугой узел при звуке ее имени.
Мира… Девчонка с характером, которая не выходит у меня из головы. Непокорная, наивная и невероятно красивая. Не похожа ни на кого из всех тех, кого я встречал.
— Конкретнее, — обращаюсь к сидящему мужчине. Благодаря спорту и постоянным тренировкам, я отлично умею сдерживать свои эмоции. Сейчас это важно как никогда сохранить.
— Ты хочешь, чтобы я перед тобой сразу раскрыл все карты? — спрашивает с ухмылкой, удивлённо приподнимает бровь. Качает головой не пряча цинизма.
— Вам нужна моя помощь, — констатирую факт. — Не наоборот, — говорю равнодушно. Навыки не подводят. Моих истинных чувств никому не понять.
Ольховский затеял какую-то многоходовку. Причем, далеко не самую благородную. И судя по всему хочет меня в нее втянуть.
Раз отчим завел разговор за пределами дома, то моя мама против его идеи. В противном случае, подключил бы в первую очередь её саму.
Он знает как много для меня значит мама. Что я переехал к нему в квартиру лишь по ее просьбе. Да и в принципе, из всех в нашей семейке я прислушиваюсь исключительно к ней.
Ольховский — не мама. Под его дудку плясать не стану. Вон, пусть к Яру идёт!
— Молодец, — произносит довольно. — Далеко пойдешь! — хвалит меня. А мне от этой похвалы становится крайне противно. Такое ощущение, что тебя всего измазали в грязи.
— Так что нужно? — спрашиваю в лоб. Не собираюсь ходить вокруг проблемы кругами. Это совсем не важно и не нужно. Здесь не ринг!
— Понравилась девчонка? — ухмыляется. Не сводит с меня пристального орлиного взгляда. Там эмоций нет. Чистый расчет.
— Она учится в моей группе. Мы знакомы по универу. И все, — констатирую факт. Отчим смотрит на меня. Продолжает ухмыляться.
И тут до меня резко доходит.
Твою ж… Да ну нафиг! Не может быть!
Значит вот почему меня резко восстановили! А потом и вовсе позволили перейти на тот курс, на который хотел!
Офигеть… "Папочка" подсуетился… Ну что ж. Скажем ему "спасибо"!
Если Ольховский считает, что после этого я стану его верным псом, то он ошибается. Я никогда ни перед кем не пресмыкался и пресмыкаться не собираюсь.
Судя по тому, что я услышал, у Богдана Глебовича с Вячеславом Михайловичем завязывается новый проект. Не нужно быть особенно одаренным, чтобы понимать причину резкого интереса Ольховского к дочери будущего партнёра.
