кто еще согласится за небольшие деньги провернуть такое?
"Глеб, прости", - набатом в голове звучат последние слова Нины, когда окровавленной рукой она сжимала мою ладонь.
Они оба погибли. Любимая женщина и мой ребенок. Только мой ли?.. Я не хотел знать это двадцать лет. Не хочу и сейчас...
- Черт, Лера,. - вспоминаю, уже потянувшись за телефоном.
Нет!
Выхожу на улицу, за ворота. Тишина на улице, только впереди, почти за поворотом, горят габариты.
Наплевав на все, иду туда и нахожу Леру, сидящей на земле, прижимающейся к пробитому колесу. Она истерически смеется, держа в руках перцовый баллончик...
- Что случилось? - голос Глеба звучит озабочено. Я перевожу взгляд и несколько секунд смотрю на мужскую фигуру, которую сейчас подсвечивает свет габаритных огней. Глеб идет ко мне, медленно, а я так и сижу на земле, пытаясь перевести дух и унять сердцебиение.
Никогда не думала, что подобное может случиться со мной. Проколола колесо на пустой и тёмной дороге, полезла смотреть, есть ли запаска, на ходу набирая номер страхового агента... и тут из темноты ко мне вышли двое. Поначалу я обрадовалась, ведь запаска нашлась и мужская помощь мне бы пригодилась. Но незнакомцы совсем не собирались мне помогать. Один подошел сбоку, другой спереди, удачно они выбрали ракурс - их лиц разглядеть я не могла. И тут же почувствовала опасность. Все, Лерочка, попалась ты на пустой дороге двум отморозкам. Они назвали меня красавицей и обещали показать, как сильно каждый из них умеет любить. Разумеется, физически, Хорошо, что я держала свою сумку в руках, в ней тяжёлая косметичка, планшет и перцовый баллончик. За считанные секунды я достала последнее, швырнула сумку в одного, прыснула из баллончика в другого. Сама от себя не ожидала, действовала как на автопилоте. Видимо, такой прыти от меня нападавшие не ожидали, и пока второй тер лицо руками, первый, отмахнувшись от моей сумки, попытался снова напасть и тоже получил порцию газа в лицо. Ох, как они матерились, я таких слов и выражений никогда не слышала. Я уже собралась звонить в полиции, о чем предупредила, и парни быстро ретировались. А я, споткнувшись о свою же сумку, упала на землю, из-за чего разбила не только коленку, но и телефон. Истерически засмеялась. Ведь против отморозков устоять я смогла, а на своих ногах нет.
Обо всем об этом я и поведала Глебу.
- Боевая ты женщина, - смеясь, произносит он и подаёт мою сумку. С огорчением замечаю, что планшет тоже разбит. - Жаль, - подмечает Глеб, кивая на паутину, что пошла по экрану.
- Ничего страшного, я все в "облаке" храню. Восстановим, - говорю я и пытаюсь подняться. Но коленка саднит. Больно. Глеб мне помогает встать и заявляет:
- Пойдем ко мне, посмотрим на твои ссадины и заодно продезинфицируем.
Хочу возразить, но вовремя вспоминаю, что другого выхода у меня нет. Связи нет, машина не на ходу. Деваться мне некуда. А из дома Глеба можно позвонить.
Он помогает мне идти, слава богу, что не так далеко. И как удачно, что Глеб оказался здесь...
Кстати, почему?
И вопрос относится не только к Глебу. Откуда на охраняемой территории взялись социально опасные лица? Странно все это, очень странно.
- А как ты здесь оказался? - решаюсь я поинтересоваться.
Слышу, как Глеб фыркает, а потом отвечает:
- Вышел прогуляться. Я часто так делаю, воздухом дышу, мысли очищаю...
Недоверчиво приглядываюсь к Глебу. Вроде бы говорит он искренне, но... подозрительно...
Стоп, а что тут подозрительного? Я что, готова обвинить Глеба в том, что на меня напали? Ну, глупость, зачем это ему?
Мы там мило и тепло пообщались ночью в кафе. Наладили, а точнее, установили контакт. Я Глебу не враг, нет для вражды причин.
Это у меня нет. Может, они есть у Глеба? В конце концов, между ним и моим мужем точно не все так просто.
Но это тоже не повод. Я-то ничего Глебу не сделала. Плохого.
Мы заходим в дом. Глеб устраивает меня в кресле и ненадолго уходит. Возвращается с аптечкой и с бутылкой коньяка.
Хмурюсь, косясь на алкоголь. Глеб открывает бутылку, наливает ее содержимое в два бокала, которые достает из шкафа, и протягивает мне один.
- Зачем это? - спрашиваю я.
- Я же сказал, дезинфекция. Для нервов.
Он залпом выпивает коньяк из другого бокала, продолжая при этом протягивать мне второй. И я беру его, только вот пить пока не спешу, отставляю на столик. А Глеб садится передо мной на корточки, открывает аптечку.
- Так, - он осматривает мое колено, - джинсы на выброс. Хотя сейчас модно все такое - дырявое. Снимай.
Я послушно встаю, быстро и бездумно стягиваю джинсы и сажусь обратно. Действую на автопилоте
- когда таким тоном со мной разговаривали родители, я беспрекословно подчинялась. И только когда Глеб обильно поливает ссадину перекисью, понимаю - черт, а я ведь сижу перед посторонним мужчиной в одних трусах. Красивых, дизайнерских и кружевных. Пытаюсь прикрыться рукой, аккуратно и незаметно. И обтягиваю футболку как можно ниже.
Но Глеб на то место совсем не смотрит. Он сосредоточенно промакивает мое колено ватным диском. Больно. Я жмурюсь и ойкаю.
- Выпей коньяк, - настойчиво предлагает Глеб, - дальше больнее будет, - он достает из аптечки зеленку-карандаш. А у меня глаза расширяются в предвкушении, как будет щипать. Ох, сто лет я не разбивала коленки и столько же не пользовалась зелёнкой. Но ощущения эти незабываемые.
Тянусь рукой за бокалом и осушаю его. Крепость и тепло разливается в груди, приятное ощущение... а Глеб, между тем, начинает мазать мою ссадину.
Старательно не дергаюсь, хотя очень больно. И вдруг Глеб, закончив, начинает дуть на обработанную коленку.
Я дезориентируюсь на несколько секунд, наблюдая, как Глеб вытягивает губы трубочкой и заботливо выпускает прохладный воздух на поврежденное место. При этом он еще и гладит пальцем кожу под коленкой. Не нагло, без намёков, просто и нежно.
Странное ощущение. Мне приятно. Я даже начинаю улыбаться. Обо мне так не то что муж, даже мама не заботилась. "Не ной, - говорила она, - терпи, дочь. Это наша женская доля".
- Спасибо, - почти шёпотом произношу я. Расслабленно кладу голову на кресло, возвращая Глебу бокал. Но он его не забирает, поднимается и подливает мне еще. И я без сопротивления выпиваю. - Посижу немного и вызову
