зовут Дарья, я из отдела кадров компании Тихомирова Константина Петровича. Мы бы хотели пригласить вас на собеседование, скажем, завтра в двенадцать. Вам будет удобно?
— Да, спасибо большое. Что мне нужно иметь при себе? — отзываюсь, находясь в легком недоумении. Почему Константин не пригласил меня сам?
— Только паспорт, — отвечает женщина. — До завтра.
— До свидания, — я отключаю вызов.
Оказавшись дома, я весь вечер занимаюсь тем, что перетряхиваю свой небогатый гардероб. Мне хочется подобрать что-то очень приличное, деловое, чтобы не привлекать излишнего внимания, но при этом красивое. И чтобы не выглядеть, как сбежавшая из восточного мультика принцесса. Останавливаюсь на бежевом костюме с пиджаком и юбкой-брюками. Под пиджак выбираю тонкую чёрную водолазку, на пиджак прикалываю брошь. Критически оглядываю себя в зеркало и признаю, что действительно бледновата. Врач права. Но макияж спасёт положение.
В постели я долго кручусь с бока на бок, то пытаясь прислушаться к ощущениям и почувствовать малыша, то представляю, какой Константин на работе. Будет ли там относиться ко мне также особенно или не будет замечать, как рядового сотрудника?
Со вздохом натягиваю одеяло на голову. Ну вот как его отпустить? Как не думать о чужом мужчине? Та самая страсть, от которой женщины теряют голову и себя. А потом плачут… Засыпаю я все равно, думая о Константине. Мне снятся его руки, губы и как он снова ловит меня не кухне. Зажимает. Целует… Мамочка!
Просыпаюсь от этого явственного чувства с колотящимся сердцем и падаю обратно на подушки. Восемь.
Это хорошо, что я проснулась. Нужно собраться, сдать анализы и успеть позавтракать перед собеседованием.
Приведя себя в порядок, набираю Валерия и сообщаю ему, что готова ехать. Он говлрит, что сегодня со мной будет Вадим. Это меня немного смущает, но я переключаюсь, напоминая себе, что люди работают, им надо отдыхать. А я не стесняюсь!
Глава 17. Женщины
Костя
Открываю дверь в свою приёмную и первое, что вижу, это шикарную женскую задницу. К которой так и тянутся руки, а во рту собирается слюна. «Рррр! Взять!», — бесится во мне голодное животное. Но в следующую секунду я понимаю, что вдохновился прелестями новой сотрудницы не один. Мой заместитель сейчас тоже замер на пороге своего кабинета и не стесняясь, разглядывает Назиму, которая этого совсем не замечает, что-то бурно обсуждая с Анной Ивановной. Спелись птички-невелички.
— Доброе утро, — рявкаю так тяжело и громко, что всем становится понятно, что оно не доброе.
— Здравствуйте, Константин Петрович, — женщины здороваются со мной в один голос, как прилежные ученицы, и настороженно переглядываются.
— Привет, — удивленно дергает бровью Миша.
— Ваш кофе готов, Михаил Семёнович, — спохватываясь, говорит Назима и меняет позу на вертикальную.
Я замечаю на краю стола поднос с чашкой, сахарницей и кусочком халвы на блюдце.
Бесцеремонно подхожу и делаю глоток. Вкусно, черт возьми. Улавливаю корицу, перец, ещё какие-то специи. Это готовила точно не Анна Ивановна. Она бы в жизни не стала так стараться для Михаила. Хочется сказать, какую-то гадость, но язык не поворачивается, поэтому я просто плюхаю чашку со звоном обратно.
— Это убрать, — выношу вердикт. — Зайди срочно, — хмуро киваю помощнику на дверь своего кабинета.
Едва она за нами закрывается, я резко разворачиваюсь и, прихватив Михаила за воротник пиджака, шиплю.
— Ещё раз ты на неё так посмотришь, я набью тебе морду. Отвечаю!
— Воу! — вскидывает он ладони, сдаваясь и ехидно посмеиваясь. — Как скажите, Константин Петрович. Сразу бы сказали, что дама ваша. Правильно, любоваться тоже на что-то нужно. Только не многовато вам будет женщин? — Я слышу в его тоне усмешку. Это моментально отрезвляет.
— Это я сам разберусь. Надеюсь, ты услышал, — говорю жестко и отпускаю его. — И Назима — не моя любовница, — добавляю зачем то. — Она — помощница Анны Ивановны.
Снимаю пальто, швыряю его на спинку дивана и прохожу дальше по кабинету.
— Все, свободен, — говорю ему, опускаясь в кресло. — Через час общее по «Газинвесту» в конференц зале.
— Это все, Константин Петрович? — елейно интересуется Михаил.
Я уже осознаю, что перегнул, но извиняться пока не готов. Кипит. А этот скот молодой подогревает и ни капли не раскаивается.
— Анне Ивановне скажи, пусть подготовят проектор, — говорю примиряюще.
— Конечно… — отвечает он с ухмылкой.
А я неожиданно осознаю вещь, которая мне совершенно не нравится. Назиму я бы никогда Михаилу не доверил. Вот Валере, как себе… Хм…
Хмуро смотрю, как мой зам разворачивается и уходит, и с тихим стоном прикрываю глаза, стекая по сиденью ниже. Чего меня переклинило то? И как теперь вообще работать, если Назима в моей голове двадцать четыре часа в сутки. Днём у неё что-то случается, а ночью случается уже у меня. Сны случаются. И там у нас все слишком горячо!
Достаю из кармана звонящий телефон и принимаю звонок.
— Да, Валер…
— Константин Петрович, с карточки Назимы Тимуровны ксерокопию сняли, полностью просмотрели. Здорова. С анализами не понятно, в фамилиях не нашли, а те, что анонимные, тоже никаких заболеваний.
— Спасибо, давай, до обеда Валер, — отключаю звонок и тру переносицу.
Что-то ты совсем перебарщиваешь, Тихомиров. Надо что-то узнать? Спроси. А вот это все. За спиной. Это не забота, это — вмешательство в личную жизнь. Нужно видеть края.
Выкуриваю сигарету, обещая себе, что это последняя и кое-как настраиваюсь на рабочий лад. Если хочу утереть нос Филатову, то нужно пахать, а не по девицам слюни пускать. Разгребаю почту, подписываю приказы, которые накопились плотной стопкой и ухожу на совещание.
Едва успеваю порадоваться, что обретенное эмоциональное равновесие не сбито встречей с Назимой в приемной, как обнаруживаю эту, не побоюсь слова, звезду в конференц зале. Красная, как рак, но до тошноты любезная она разносит воду, регулирует температуру сплит системы, кому-то находит ручку и мило шепчется с сыном Анны Ивановны, с которым, очевидно, уже успела познакомиться.
Я несколько секунд смотрю на этот балаган, а потом рявкаю.
— Начинаем! Все, кто опоздал, от проекта отстранены. Посторонним покинуть помещение.
