руку одного мальчугана, Богдан — другого. Со стороны, наверное, кажется, что это наши дети.
Заметив Тихомирова, Ася расплывается в улыбке, переводит взгляд на меня и «играет» бровями.
«Это ничего не значит», — шепчу одними губами.
Она не верит. Качает головой, дружелюбно здоровается с Богданом. Помню, раньше он ей сильно нравился. Он не может не нравиться. Я ведь тоже была в него влюблена, но никто об этом не знал, кроме отца.
— Спасибо вам за помощь, ребята! Я так круто отдохнула, — благодарит Ася. — Даже в кафешке успела посидеть. В тишине и спокойствии… А теперь с новыми силами в бой!
Она берёт Артёма и Демида за руки, прощается с нами и ведёт сыновей домой.
Выдыхаю. Смотрю на Богдана, улыбаюсь. Он ни капельки не устал. Похоже, общение с парнями ему было только в удовольствие.
— Ну что? Куда поедем? — спрашивает Тихомиров, поймав на себе мой взгляд.
— Я выгляжу ужасно… В таком виде меня не пустят в ресторан.
— Ты отлично выглядишь, Свет. И да, отвертеться не получится. Сама согласилась.
— Ладно-ладно, даже не думала…
Беру его за запястье, тяну на выход из парка. Кожа такая горячая, что можно обжечься.
— Я просто на комплимент напрашивалась!
Богдан усмехается, а я мигом отпускаю его руку, почувствовав, что это лишнее. После той самой ночи к нему страшно прикасаться. И даже опасно. Я теперь хорошо знаю, на что он способен. И что он может. И умеет. Чёрт, я ведь до сих пор помню его внушительную эрекцию, упирающуюся в мои ягодицы.
В ресторане восточной кухни остался один свободный столик. Будто специально для нас.
Листая меню, сосредоточенно обвожу взглядом присутствующих. Боюсь, что встречу кого-нибудь из знакомых. Понимаю, что это глупость, но я всё ещё замужем. Не стану же каждому объяснять, что мне изменил муж и теперь я почти свободная женщина. Почти, потому что суд состоится только на следующей неделе. Адвокат сказал, что Тимур сорвёт заседание. Возможно, не явится… Никогда бы не подумала, что разводиться будет настолько сложно.
Богдан выбирает плов из телятины и овощной салат. Я — дорадо на гриле.
— Пожалуйста, закажи что-нибудь ещё! — прошу его. — Я хочу компенсировать хотя бы часть от ремонта машины.
Тихомиров улыбается и добавляет к заказу рулеты из баклажанов.
Раньше находиться с ним наедине было чем-то обыденным, привычным, особенно когда Тимура на несколько месяцев забирали за границу родители. Мы ходили с Богданом на речку, устраивали пикники, гоняли на велосипедах по лесу и лазили по заброшенным местам. Перекусывали тем, что готовила ему мама. Лидия Степановна — мировая женщина. Считала, что я худющая словно спичка, и постоянно давала нам пирожки или бутерброды.
После возвращения Тихомирова из армии мы не оставались наедине ни разу. В этом не было необходимости, наверное… Первое время всё ещё тянуло сказать, что у меня просто не было выбора. Хотелось объяснить, как обстояли дела на самом деле. Будь у меня хоть чуточку больше смелости и уверенности… Я ведь тогда ограничилась одним телефонным звонком. Сказала, что ждать не смогу и на то есть причины. Чуть позже необходимость в объяснении отпала. У Богдана появились другие девушки, а я стала встречаться с Тимуром и готовиться к свадьбе.
— Как прошёл день? — спрашиваю, когда официант приносит заказ.
Желудок настойчиво урчит. Я так сильно проголодалась, что готова съесть слона.
— Отлично, — отвечает Богдан. — Был в гостях у родителей. Они за город переехали.
— О, здорово! Как Сашка поживает?
Вспоминаю, как его сестра заболела, и у меня мурашки ползут по коже. Это было так неожиданно. И очень-очень страшно.
— Учится, посещает курсы в кондитерской школе.
Фух, значит больше не болеет…
— Прекрасно! Буду знать, у кого заказать торт на именины!
Несдержанно тянусь к тарелке Богдана и утаскиваю у него кусочек баклажана. Он усмехается и накалывает вилкой спаржу, которую я изо всех сил стараюсь отвоевать. А затем смеюсь, потому что Тихомиров побеждает в неравном бою. Всё происходит почти как в старые добрые времена. Я уже забыла, что между нами может быть именно так — легко и непринуждённо. К чёрту похоть и секс…
Но стоит только нашим взглядам пересечься, как я опускаю глаза. Богдан посматривает на меня, я это чувствую. По каждой клеточке тела скользит. Не как всегда, немного иначе. Задумчиво, серьёзно. Особенно долго смотрит на губы. Неужели вспоминает, как целовал?
Нам бы обсудить тот случай в ночном клубе и объясниться, расставив все точки над «і», но я не решаюсь. Не хочется вспоминать и краснеть… Тихомиров, наверное, и сам понимает, что это было ошибкой, коротким и в то же время сильным наваждением. Точно знаю, что у нас ничего не получится, потому что я к этому не готова.
— Чуть позже с Тимуром встречался, — произносит будничным тоном Богдан.
Вилка выпадает из рук и со звоном ударяется о тарелку. Надо собраться, чёрт.
— И… что он?
Зачем я об этом спрашиваю? Зачем? Мне совершенно неинтересно! Если так сильно хочу, могу разблокировать номер бывшего мужа и ответить на звонок или сообщение.
— Мы о бизнесе разговаривали.
— Ясно…
— И о тебе.
Вскинув взгляд, смотрю в глаза Богдану. Ёжусь, потому что он, похоже, пытается пролезть в мои мысли — настолько пристально разглядывает.
— Ты же не сказал ему, что мы… ты и я…
О каком полноценном разговоре двух взрослых людей может идти речь, если я заикаюсь от слов «чуть не переспали»?
Тянусь к бутылке с водой, наливаю её в стакан. Пью жадными глотками и злюсь на саму себя. Очень щекотливая и неприятная ситуация. Тимур и Богдан — друзья. Они начали общаться раньше, ещё в детском саду. И очень не хочется, чтобы у них были недомолвки из-за меня.
Я не вовремя вспоминаю, как мы с Тихомировым ехали после клуба в такси. Он хотел ответить моему мужу и что-то объяснить. Что?.. Господи, что он хотел ему сказать? Что мы мчали к нему домой, чтобы потрахаться?
Кажется, у меня покрывается пятнами не только лицо, но и шея, и даже грудь.
— Свет, успокойся. Я ничего ему не сказал, — отвечает твёрдым голосом Богдан.
Я выдыхаю и отставляю стакан с водой в сторону. Делаю попытку посмотреть на Тихомирова и замечаю, как его зрачки расширяются. Он откладывает столовые приборы и, упираясь локтями в стол, подаётся немного вперёд.
— Тимур попросил, чтобы я к вам не лез.
— Вот как… Это по поводу адвоката, наверное?
— И не только.
— А ты? Послушаешься его? — спрашиваю
