– Кир глухо стонет, спуская поцелуи к шее.
– Да, – шепчу, не осознавая толком вопроса. Все мысли следуют за натиском его пальцев, впивающихся в кожу всё ближе к груди.
Господи, в какой момент я позволила ему забраться под свитшот?
– Паскудство. И мой старик с утра прикатил... – бормочет он, переводя абсолютно дикий взгляд на мой рот. – Как всё не вовремя... Всё. К чёрту. Иди уже, не провоцируй. Приехали.
Ноги будто не мои. Шагаю, но не чувствую, только мысль какая-то неясная навязчивая, холодом царапается изнутри.
– Погоди... – резко разворачиваюсь под шорох начавших закрываться дверей лифта. От возмущения воздух режет лёгкие. – От тебя же вообще не пахнет выпивкой... Ты обдурил меня, скотина!
Лис даже не думает отрицать. Просто ведёт пальцами по губам и блаженно закрывает глаза.
– Пятьдесят заданий... ты взвоешь, чудо.
Невозможный, бесстыжий хитровыделанный интриган!
Боже, кто бы знал, как я в этот момент его ненавижу, не осудил бы и за брошенную в лифт гранату.
В лифте кроме нас с Полиной снова никого. Только в этот раз мы застряли в железной коробке, а на помощь, слава богу, никто не спешит. В её больших глазах играет пугливое волнение, от которого сразу же становится тесно в штанах. Ну и куда теперь делась показушная дерзость? Мы совсем одни. Надолго. Наедине с моим одичавшим от неудовлетворённости голодным желанием.
С трудом веря в свою удачу, резко подаюсь вперёд, фиксирую пальцами красное от ненависти лицо и почти с яростью набрасываюсь на её губы, сминая сопротивление вместе с невнятными попытками возмутиться.
С каким-то мрачным восторгом проталкиваю язык в жаркий рот и едва не содрогаюсь от удовольствия, поняв, что мне неумело, но всё же отвечают. Чертовка признала поражение. Покорилась. Всё, как и должно быть: я беру – она не возникает. Я почти грежу о том, чтобы распробовать, наконец, этот грёбаный грильяж, поставить галочку и забыть всё, как несуразный сон.
Так и получается. В какой-то момент податливые губы обретают противный тряпичный вкус. Я просыпаюсь с зажатой в зубах наволочкой и мучительнейшим стояком.
– Чтоб тебе там до вечера, чудо, икалось, – ворчу, брезгливо отпихивая подушку.
Дожил!
По подоконнику нудно барабанит дождь, накручивая нежелание идти на пары. Дико хочется спать, но на кухне уже сто пудов ждёт остывающий завтрак и вечно недовольный мной отец. Ещё бы. Сынок-то вчера снова вернулся чёрт знает когда. Под утро, если быть точным.
Я всю ночь просидел на скамейке перед подъездом и в одну каску глушил третьесортный коньяк. Лучшее, что нашлось в ближайшем ларьке.
Меня никогда не тянуло домой. Постоянные нотации кого угодно доведут до белого каления. Особенно если тебе за двадцать, а отчитывают как будто сопляка. Ещё и Поля рожи кривит, словно перед ней Квазимодо стоит. И сама же его хочет. Чувствую, что хочет аж пищит. Только сильней выводит.
Спустив ноги с кровати, сжимаю двумя руками гудящую голову и признаю, что лишние пару минут сна – ничто перед перспективой хлебнуть отцовского гнева. Я слишком привык к достатку, чтобы гробить возможность доучиться и построить хорошую карьеру в угоду желанию хлопнуть кулаком по столу. Хотя хочется, иногда до зуда в этих самых кулаках.
Дом – единственное место, где я позволяю загонять себя в какие-либо рамки. Скрипя зубами, терплю. Но больше никто и нигде не заставит меня плясать под свою дудку. Тем более какая-то мелкая выскочка. Она особенно.
За столом, как и предполагалось, меня ждёт остывший завтрак и хмурый отец, который, что-то буркнув на приветствие, снова залипает в планшет, делая вид, что поглощён делами. Знаю я этот его приёмчик. Грозовое затишье перед воспитательной речью. Надеюсь, контрастный душ хоть частично вернул мне человеческий облик.
– Мать звонила? – спрашиваю как бы между прочим, отправляя в рот кусочек яичницы. Тишина угнетает. – Что нового рассказывает?
Вот теперь на меня неохотно снисходит разочарованный отчий взор. Интересно, когда ему надоест вести себя так, будто он сделал мне большое одолжение двадцать два года назад, не спустив в презерватив? Осточертело.
– Если бы ты готовился к занятиям, вместо того, чтобы не пойми где шляться ночами, то сам бы с ней и поговорил, – его голос звучит подчёркнуто строго. Кто бы сомневался. – Скажи, сколько можно светить пропитой миной и устраивать из дома притон со шлюхами? Чей это лифчик под раковиной, а?! Бардак и беспредел! И это мой единственный сын! Ну какой из тебя к чёрту руководитель? Одни гулянки на уме! Я начинаю жалеть, что послушал мать и сначала не отправил тебя в армию.
– Я тоже! – в сердцах отставляю вилку, вставая из-за стола. Всё равно кусок в горло не лезет.
– Стоять, – командует он, стуча кулаком по столешнице.
В отличии от меня может себе позволить.
Я только хмыкаю. Гены пальцем не раздавишь.
– Мой досуг тебя не касается, папа, – цежу, едва сдерживая раздражение. – Я ничего противозаконного не делаю.
– Тогда может расскажешь, почему гараж пуст? Где твой байк, спрашиваю?!
– Разбил, – пожимаю плечами, выходя из кухни.
Отец подрывается следом. Я ускоряю шаг.
– До черта самостоятельным стал? Я замораживаю твой счёт, посмотрим, как запоёшь. Больше никаких карманных денег! Добирайся в универ на маршрутке, как все!
– Да хоть пешком!
Хватаю с вешалки куртку, больше не обращая внимания на крики родителя. Разошёлся как, надо же. Чем сильнее он давит, тем больше мне хочется отсюда свалить. Желательно с концами.
Выйдя на улицу, глубоко вдыхаю пропитанный мелкой изморосью воздух. Пешком так пешком. Жаль даже расплатиться за новую фару теперь нечем. Ребята из гаража мировые. Те подождут, не первый год на досуге вместе железки перебираем. А вот детали стоят прилично, и деньги я не успел перевести. Отвлёкся на вандалку мелкую.
Прилежно отсидев все пары, я бесцельно отираюсь по коридорам университета. Домой идти не вариант, там всенепременно ждёт очередной вынос мозга. Идей, где можно быстро и много заработать шаром покати, а на все те, что изредка стучатся в голову, в уголовном кодексе имеется статья.
Шумно вздохнув, сжимаю в кулаке собранную по карманам мелочь. Негусто прямо скажем. Совсем негусто.
Как же вольготно жилось ещё года три-четыре назад. Во времена, когда по-настоящему волновал только вопрос, свободна ли квартира у очередной красотки и как бы папа не
