от душевной боли.
Слышу шум в комнате, как только выхожу из душа. Кто-то каблуками цокает, громко разговаривает. Мужские и женские голоса. Может, за стенкой? Вряд ли. Звуки из нашей комнаты исходят.
– Сраный придурок! – звучит отчетливый голос Сары, как только запахиваю халат и выхожу из ванной. А точнее пытаюсь выйти из нее, но не решаюсь, таясь в дверях.
– А ты конченая сука, раз не умеешь держать язык за зубами! – голос незнакомый. Низкий. Глубокий.
– Да кто ты такой? Уйди на хуй из моей жизни и больше в ней не появляйся!
Из небольшой щелки между ванной и комнатой ничего не видно, но как только я распахиваю дверь, то тут же замечаю все еще одетую в костюм кошки Сару и высокого парня. Кажется, это и есть тот самый Патрик.
Половица громко скрипит под ступнями, заставляя сладкую парочку повернуться в мою сторону и окинуть ненавидящим взглядом. Черт, спалилась!
– Кажется, я не вовремя. Мне лучше…
– Я уже ухожу, – небрежно кидает парень и тут же выходит из нашей комнаты. Слишком резко, аж ветер прохладный подул. Но меня волнует не этот парень, а Сара, которая падает на кровать, сжимая голову ладонями.
Вот-вот готова заплакать. По крайней мере, мне так кажется. Напрасно. Сара не из тех, кто льет слезы. Ее не сломать.
Она не я…
– Сегодня такой трудный день, – тяжело вздыхает блондинка.
– Ты не представляешь, насколько.
Мой голос кажется болезненным, хриплым. Совсем незнакомым. И Саре он кажется таковым, судя по тому, как она глядит на меня и приобнимает за плечи. Успокаивающе. Только это все равно не поможет.
– Ох, прости. Мои разборки с Патриком не идут ни в какое сравнение. Как ты?
Как я? Наверное, этот вопрос можно отнести к разряду риторических. Вчера я лишилась девственности в грязном туалете ночного клуба. Против своей воли. Как ты и предсказала.
Так, стоп! Откуда…
– Ты знаешь? – в голосе слышится страх.
– Конечно! Об этом все знают. Я только что была у парней вместе с Патриком. Они все рассказали в подробностях.
Что? В подробностях? Нет! Не может быть! Как они узнали? Джек рассказал? Решил после моего унижения сразу же настучать друзьям? А я была лучшего мнения о нем. Боготворила, влюбилась без оглядки, наплевала на слухи, а он…
Подонок!
– Об этом никто не должен узнать, – проговариваю практически по буквам.
Ладони сжимаются в кулаки, а ногти царапают распаренную после душа кожу. Вот-вот кровь пойдет. Но мне плевать. Злость на этого урода пересиливает все физические повреждения. Всю боль, которая отголоском присутствует внутри и ни на секунду не дает забыть о себе.
– Тише, Софи, не переживай, – Сара гладит меня по спине. Снова пытается успокоить. Бесполезно. – С Джеком вскоре все будет хорошо, вот увидишь.
Да? С ним-то все будет отлично! Этот мерзавец пойдет дальше окручивать невинных девушек и разводить на секс, а я останусь с вечной печатью позора! Как самая настоящая шлюха! И всем будет плевать, что Джек был моим первым, а я до последнего пыталась сопротивляться его действиям!
Обо мне разве кто-то позаботится? Я чуть не умерла этой ночью, а ты просишь не беспокоиться о Джеке? Серьезно?
И тут до меня доходит…
– Ты о чем? – вопросительно смотрю на подругу.
– Вчера Джека накачали наркотой, а когда он вышел на улицу, тут же отрубился. Ребята сразу скорую вызвали, те чуть копов за собой не притащили. Вечеринку всю разогнали к хренам. Ты что, не знала?
Не знала…
Нет, Сара, я не знала. Не знала, потому что лежала в туалете, скрючившись от боли. Не знала, потому что была душевно истощена и подавлена. Не знала, потому что считала Джека моральным уродом и настоящей скотиной. За то, что поступил со мной так подло. По-свински.
А сейчас все доводы рушатся в один миг.
Его звериный взгляд, сильные руки, припечатывающие к шаткой двери. Это не забудется никогда. Тот момент, когда жизнь разделилась на до и после, навсегда останутся в памяти.
Но затмить это поможет только тот, кто создал эти неприятные воспоминания…
– На сегодня ты свободна, – командует менеджер – мужчина около двадцати семи лет. – С тобой все в порядке? Как зомби выглядишь.
– Да, все хорошо. Спасибо, – отвечаю без заминки в голосе.
В глубине души чувствуется облегчение. Чуть ли не вздыхаю от радости после утомительного рабочего дня. Больше не нужно стоять у прилавка и изображать доброжелательность. Рабочий день закончился. По крайней мере, я так думала. Но на самом деле все только начинается.
Наш дружелюбный менеджер сегодня не показался таковым. Хмуро смотрел на меня исподлобья, внимательно наблюдал за работой, делал лишние замечания, хотя до этого всегда оставался доволен мной. Странный. Или, может, мне просто показалось? В последние несколько часов могу запросто усомниться в увиденном или услышанном.
С чем это связано? Может, с тяжелым днем в университете? Или с бессонницей, которая мучила всю ночь? Не знаю и знать не хочу, однако потасканный вид, сильные круги под глазами и дикую усталость заметили сразу же.
Сначала одногруппники тыкали пальцем, затем преподаватели на парах, а напоследок начальник постарался. Даже о пропущенном рабочем дне напомнил не сразу. Сделал выговор и назначил дополнительную смену. На первый раз простили, но больше поблажек не будет.
В голове сплошной хаос. Мучила себя, истязала, как самый настоящий палач. Воспоминания той ночи никуда не делись. Они всегда были рядом, куда бы я ни пошла. Легче не становилось. Эта тайна оставалась внутри и требовала, чтобы ее выплеснули наружу. Но я не могу. Просто не представляю, как буду ощущать на себе сочувствующие взгляды окружающих. Ощущать жалость.
Сегодня мне придется встретиться со своим кошмаром лицом к лицу. Посмотреть в глаза и понять, намеренно ли Джек так поступил или под действием наркотиков.
Страшно.
Но я должна разобраться во всем раз и навсегда, перестать терзать себя и ненавидеть Джека. Вру. Не могу его ненавидеть. Потому что он единственный парень, которого я любила.
И единственный, кто лишил меня невинности против воли…
До больницы добираюсь быстро – всего пара остановок на метро. Сара стоит возле главного входа и ждет меня, как договаривались с утра. Белоснежные стены, резкий запах медикаментов, холод, будоражащий нутро. Это описание подходит только одному месту на свете,
