Мышка: “Фу, вульгарщина”
Казанова: “А девочкам нравится”
Мышка: “Ну так и пиши девочкам. Чего ко мне пристал?”
Казанова: “Все время думаю о тебе”
Я не знаю, как на это реагировать. Это его очередной способ подката или он серьезно? Конечно, мое глупое сердце хочет верить, что такой он только со мной. Но голова-то понимает, что старые привычки не искоренить. Не стоит связываться с Богомоловым. Я не знаю ни одного парня, который был бы гулякой и внезапно остепенился. Может, потому что в моем окружении все еще довольно молоды, и им не пришло время притормозить и стать сознательнее. Но, как бы то ни было, в том, что Виктор сможет быть только со мной, я сильно сомневаюсь. Так стоит ли начинать то, что является заведомо провальной затеей?
Казанова: “Не отвечай. Просто согласись на свидание со мной”
Мышка: “Нет”
Казанова: “Я не оставлю тебя в покое. Одно свидание”
Мышка: “Я натравлю на тебя своего папу”
Казанова: “Придется прийти на встречу с кольцом”
Мышка: ”Сделаешь ему предложение?”
Хихикаю. Мне нравится Витя и нравится наш диалог. Но так не должно быть. Я ведь понимаю, чего он добивается, и с какой целью так щедро расточает свое обаяние. И все же… Ах, черт! Вот так же, как я сейчас, в его сети и попадаются другие девочки.
Казанова: “Попрошу твоей руки”
Мышка: “Тпррррру, лошадка. Я не давала согласия”
Казанова: “А вдруг папа даст? Иго-го, Мышка. Поскачешь на мне?”
Закатываю глаза и блокирую телефон. Этот разговор точно не приведет ни к чему хорошему. Откладываю гаджет на прикроватный столик, и он тут же начинает жужжать входящими сообщениями. Они прилетают одно за другим, и я совсем выключаю вибрацию, чтобы нормально выспаться.
— Ты так загадочно на меня смотришь, — вздрагиваю от хриплого голоса и настраиваю фокус. Сталкиваюсь с сонным взглядом Вити и моя улыбка становится немного шире, хоть я и чувствую в ней напряжение. Я тоскую по тем временам и тем нам. Когда мир казался огромным, а каждая проблема — надуманной.
— Тебе показалось, — произношу тихо.
— Значит, я разучился читать твои эмоции.
Не разучился. Просто я теперь скрываю их лучше.
— Будем вставать? Уже десять, нам к обеду нужно быть у родителей.
— Еще есть время.
Витя обнимает меня за талию и перекатывает на себя. Я не сопротивляюсь, позволяя ему начать и закончить то, в чем он нуждается. И я, наверное, нуждаюсь, но как-то уже привыкла ограничиваться малым.
Я все задаюсь вопросом, почему не могу переступить через себя и позволить мужу все, чего он хочет. Ответ мне известен, осталось произнести его громко в своей голове, чтобы признать очевидное, а только потом начинать с этим работать. Но страх… он отбирает силы и желание. Как же решиться и изменить свою жизнь?
Глава 15
Виктор
В дом Дудаевых мы входим ровно в двенадцать часов дня. Как-то так само собой получилось, что мы прибыли минута в минуту, и этот факт не ускользает от отца Иры.
— Точны, как швейцарские часы.
— Продающиеся на китайском рынке, — добавляю я, и мы оба смеемся.
Сергей Петрович пожимает мою руку и обнимает дочь. Потом нас приветствует мама Иры, Валентина Андреевна. Как-то у нас не прижились “папа” и “мама” в отношении свекров. Хотя Ира за тот недолгий период, что была знакома с моей мамой, так ее и называла: “мама”. Девочки скрываются на кухне, а мы с Сергеем Петровичем — у него в кабинете. Он открывает окно, подкуривает сигарету и прислоняется бедром к подоконнику, выпуская дым. Я по заведенной традиции наливаю нам виски из бара и подаю ему стакан.
— Водочки бы, — говорит он, улыбаясь, — но Валя тогда устроит мне армагеддон.
— Я что-то равнодушен стал к водочке, — отзываюсь я.
— Это все избалованность, — хмыкает он, а потом внезапно становится серьезным. — У Попова задница горит. Под него копают из области. Ира не рассказывала, что там у них на работе творится?
— Говорит, что работы много, и что Попов негодует.
— Я готовлю почву забрать ее к себе на всякий случай. Но ты держи ухо востро.
— Есть о чем переживать?
— Только о ее нервной системе. На нее сейчас могут давить. Сам знаешь, это здоровья не прибавляет.
Киваю, делая глоток виски, и тоже закуриваю.
— А ваше здоровье как?
— Нормально, — отвечает, отмахиваясь.
В прошлом году у Сергея Петровича был сердечный приступ, но он делает вид, что все нормально. Впрочем, как всегда.
— Я приглядываю за ее делами, чтобы снова куда-нибудь не вляпалась. У Ириски к этому талант.
— Спасибо.
— А что у вас?
Этот вопрос задан не для того, чтобы просто справиться о наших делах текущих. Так завуалированно Сергей Петрович каждый раз узнает о том, не беременна ли Мышка. Так что я просто качаю головой, и мы оба поворачиваемся лицом к окну и курим молча каждый о своем. Хотя почему о своем? Об одном и том же курим.
Обед проходит в обычной спокойной атмосфере. Я поглядываю на Иру, она — на меня. Не знаю, о чем ведется наш молчаливый диалог, но эти тоскливые взгляды, которые она бросает на меня все утро, начинают напрягать. Хочется уже или прояснить, что происходит, или сбежать.
Когда мы, простившись с родителями, садимся в машину, я завожу двигатель и беру жену за руку.
— Домой? Или ты хочешь поехать куда-нибудь погулять?
— Домой, — отвечает она, положив голову на подголовник и прикрывая глаза.
— Все нормально?
— Мгм.
Дома Ира скрывается в ванной, а я переодеваюсь в спортивные штаны с футболкой и включаю телевизор в гостиной. Листаю каналы, пока не натыкаюсь на одну из частей “Индианы Джонс”. Отбрасываю пульт и, взяв в холодильнике безалкогольное пиво, устраиваюсь на диване.
Спустя примерно пятнадцать минут в гостиной появляется Ира в своем соблазнительном костюме зайки. Я прослеживаю за ее попкой, обтянутой бархатными шортами, пока она берет из холодильника лимонад и присаживается рядом со мной. Обнимаю, сразу укладывая ладонь на ее ягодицу, и слегка мну, наслаждаясь ощущением.
Мы смотрим фильм молча минут двадцать. Запах жены, ощущение ее тела под ладонью, вздохи, которые периодически слышу от нее, будоражат меня. Конечно, я возбуждаюсь. Блядь, да я завожусь только от ее присутствия.
Как приятно было бы сейчас отставить пиво и навалиться на нее. Поиграть с чувствительными частями ее тела, разогреть, сделать нуждающейся в моих ласках. Но меня снова стопорит внутренний страх быть отвергнутым. Она столько раз отказывала мне, что я практически разучился предлагать. Каждый такой раз — это неслабый удар по яйцам. Поэтому, превозмогая напряжение в паху, я просто продолжаю гладить ее и сжимать, пытаясь сосредоточиться на фильме.
В какой-то момент от жены начинает исходить напряжение, которое я не могу объяснить. Даже не подозреваю, чем оно вызвано. Поворачиваю голову и смотрю на нее.
— Что-то случилось?
— Нет, — отвечает она, тоже глядя на меня. — Все нормально. А что?
— Да так. Показалось, что ты напряжена.
— Показалось.
Ла-а-адно. Продолжаем смотреть фильм, но мне уже не так уютно и приятно. Не покидает ощущение, что что-то такое назревает в доме, но я пока не могу уловить эту атмосферу. Просто в груди становится немного тревожно, и я сильнее прижимаю Мышку к себе. Целую в макушку и вдыхаю ее запах.
После фильма ужинаем, а потом каждый занимается своими делами. Я листаю ленту в соцсетях, периодически натыкаясь на профили красивых девочек. Сейчас бы затеять переписку с пикантным содержанием. Сорваться из дома, сославшись на встречу с друзьями, и завалиться в клуб. Там снять какую-нибудь красотку, чтобы утолить жажду. И снова всплывает обещание, которое я дал себе. Это охренительно мучительно!
Психанув, подскакиваю с дивана и выхожу на улицу покурить. Вечером пока прохладно, так что я набрасываю толстовку и кутаюсь в нее, пока делаю первую затяжку. На заднем дворе у нас бассейн и большая беседка, в которой давно не собирались шумные компании. Надо бы это исправить. Может, так получится вспомнить, ради чего вообще эта конструкция была тут возведена?
