причёски.
Но, с другой стороны, его даже немного жаль. Он ведь не знал о её существовании. А когда узнал, то не стал отнекиваться, а, наоборот, принял своё отцовство как факт и теперь старается Алисе понравиться. Я бы не хотела прожить целых три года в полном неведении и познакомиться со своей дочерью лишь сейчас.
Вынуждена констатировать: Ковалёву сегодня удалось удивить меня в хорошем смысле. Надолго ли его хватит и изменятся ли его риторика и поведение, когда он переспит с новостью и сообщит о ней родителям? Жизнь покажет.
Работа в семьях богачей научила меня не доверять им и не питать иллюзий. Слишком велика между мной и ними социальная пропасть. Слишком свысока они смотрят на таких, как я…
- Алисе нужно обедать, – снимаю дочку с качелей. – Нам пора домой.
Собираю в пакет игрушки и вручаю дочери в руки кукольную коляску – непременный атрибут каждой прогулки.
- Я вас провожу.
Валера увязывается за нами следом. Я не горю желанием раскрывать перед ним сразу все карты и нервничаю. Может, он положительно отреагировал на дочь только из-за того, что решил, будто я тут живу и каким-то боком принадлежу к высшему обществу? Что будет, когда Ковалёв узнает, кто я на самом деле?
Но адекватных аргументов для отказа подобрать не могу.
- Принцесса, поедешь у меня на плечах? Будешь выше всех, – Валера делает ещё одну попытку заманить дочь к себе на руки.
- Как Маша? – Алиса вспоминает сказку о Маше и медведе, которую я вчера ей читала.
Ковалёв, давно выросший из сказочного возраста, смотрит на меня в поисках подсказки. Но я вовсе не собираюсь ему помогать. Разбалует ребёнка, а мне потом придётся её на руках носить? Знаю я, чем такая доброта заканчивается. Через день наблюдаю концерты маленьких мажорят и мучения их нянь. Ну уж нет, пусть ножками топает! Корчу ему злую рожу и беззвучно шепчу: “Пусть идёт ногами”.
- Как Маша – не получится, – отвечаю за него. – У папы нет ни короба для этого, ни большого рюкзака.
- А пирожки?
Валера смотрит круглыми глазами. Видимо, представил, как это – посадить ребёнка в рюкзак. Но со мной не спорит.
- Пирожков тоже нет, – развожу руками.
Дочь вздыхает, как старушка.
- Но хоть за ручку меня возьмёшь? – протягивает дочери свою крупную пятерню.
Малышка вкладывает миниатюрную ручку в его ладонь, а второй намертво цепляется за меня. Колясочку приходится нести новоявленному папаше.
По дороге домой Валера рассказывает смешные истории из детства его младшей сестры. Алиса в ответ что-то лопочет и смеётся. Судя по реакции, он ни слова не понимает, но рад, что у них происходит хоть такой диалог.
- Мы пришли, – сообщаю Ковалёву прежде, чем нажать на звонок.
- Ты живёшь у Болтянских? И кем ты им приходишься, если не секрет?
Вот и ключевой вопрос. Можно, конечно, наврать. Но подозреваю, что ему ничего не стоит выяснить правду, а потому отвечаю как есть:
- Я работаю у них домработницей.
- Ты-ы? Домработницей?
Удивлён, как и предполагалось. Не ожидал, что опущусь так низко? Я и сама четыре года назад не думала, что жизнь меня так лягнёт копытом.
- А как же программирование? Неужели драить чужие туалеты выгоднее? Или тебе доплачивают за какие-то другие услуги?
Его тон заметно меняется. Впрочем, ничего другого я и не ожидала.
- Программирование тоже никуда не делось. Но… В общем, пока так.
Разве сможет понять сытый мажор, имеющий и дом, и квартиру, и работу, и кучу денег, что значит не иметь крыши над головой и куска хлеба для ребёнка? Я нескоро забуду ужас, который пережила той новогодней ночью, когда оказалась на улице с больным ребёнком и без копейки денег в кармане…
- Оля, подожди. Когда мы увидимся? – спрашивает Валера, не давая мне войти во двор. – Нам нужно многое обсудить.
Договариваемся, и мы с Алисой наконец оказываемся дома. Общение с Ковалёвым длилось не более часа, а нервов я потратила на него ого-го. Впрочем, я собой довольна.
Валерий
Мы с Марком сидим за столом в ночном клубе. Мне совсем не хотелось идти на традиционные воскресные посиделки, но я не смог придумать аргументированной отмазки, а светить друзьям причину душевного раздрая в мои планы пока не входит.
Моё состояние легко описывается всего тремя буквами: ш-о-к. Шок настолько сильный, что я даже забыл поговорить с Олей о причинах её побега, хотя, кажется, имел для этого достаточно возможностей.
Я сражён. Почти убит. Мне срочно нужна реанимация, но я не понимаю, куда бежать, что делать и где искать поддержки, совета и какой-то помощи.
Вопрос “почему?” разросся до масштабов Вселенной и грозит придавить своей массой.
Молчаливая девчонка из прошлого нокаутировала меня…
Никак не могу поверить в реальность происходящего… Я видел Алису, держал её за руку, разговаривал с ней, но осознать, что она – моя дочь, не получается. Эйфория сменяется растерянностью и страхом. Нет, я боюсь не ответственности, я готов к ней. Но не хотелось бы сделать что-то неправильно. А как правильно? Как нормальный мужчина должен поступить в моей ситуации?
Первый порыв – идти за советом к отцу. Он у меня очень мудрый и всегда знает, что делать в той или иной ситуации. Но я вроде как не младенец уже. Сам заварил кашу – сам расхлёбывать должен. Только надо как-то аккуратно, чтобы сплетен никаких не пошло, иначе папа мне голову снимет. В наших кругах репутация – штука серьёзная…
Сава и Тимофей уходят со своими подругами на танцпол, и я вздыхаю с облегчением. Их пустой трёп по-особому раздражает сегодня… Мне срочно нужны наушники и тишина…
- Валера, у тебя что-то случилось? – интересуется Марк.
Мы дружим с ним с первого курса университета. Несколько лет он прожил за границей, и в тот период мы почти не виделись. Но Город обладает удивительной эмпатией и чувствует меня на уровне интуиции. Вот и сейчас легко срисовывает напряг на моей физиономии.
Марк ждёт ответа. А я не уверен, что готов ему рассказать об Алисе, мне бы для самого себе сначала систематизировать мысли. Вероятно, всё-таки мне стоило прикинуться больным после бурной гулянки на свадьбе и вообще не приходить сюда, чтобы не светить озабоченной рожей.
-
