что ли?
- Знаю,- с досадой,- ладно, пусть и правда остынет.
Взбешенная, она выбегает со двора, ей нужно пройтись. Да и погода позволяет. Обняв себя руками, медленно шагает в сторону леса.
К тому времени когда она возвращается обратно, проходит не меньше часа. Шорты уже не кажутся подходящей одеждой, и тело покрывается ледяными мурашками. Короткие порывы ветра продувают насквозь, превращая ее в свернувшегося в клубочек котенка.
Двор почти пуст. Самое время ехать домой, но Хартманна, как назло, нигде нет. Она два раза обходит сад, дом, но так и не находит его. Все, у кого она о нем спрашивает, ничего не знают, и только один человек охотно выкладывает все как на духу.
- Алис, ты не видела Андрея?
- Отчего же,- поворачивается к ней лицом,- видела. Он уехал.
- Что?
- Минут двадцать назад его увезли.
- Как? Кто? Ничего не понимаю
- Не смеши, не понимает она, радуйся, избавилась от ненавистного мужика, чтобы вновь пудрить мозг моему брату,- Алиса громко цокнула языком, спрыгивая с деревянных перил веранды.
- Что ты несешь? Какому к черту брату, мне твой брат вообще не упал.
- Ну-ну.
- Стоп, твой брат…Старков!- прищурилась, разворачиваясь в сторону дома.
Она влетела в кухню, словно ураган. Артем сидел за барной стойкой, и говорил по телефону, впрочем, ее это мало волновало. Она без церемоний вырвала телефон из его рук, швыряя тот об пол.
- Как. Ты. Посмел?- ледяным голосом.
- Это было смело,- выпрямился, переводя взгляд на свой разбитый телефон,- но глупо,- шагнул к ней на встречу.
Он давил на нее одним своим присутствием, взглядом, этими кроткими шагами, непоколебимым спокойствием. И это лишало воздуха, заставляло отступить. Один шаг, заставивший упереться спиной в стену, слишком неожиданно, или же шагов было больше?
Старков обвел ее взглядом, словно подбирая вариант своего возмездия. На лице не единой эмоции, и только Господь Бог знает, что на уме у этого человека.
Плотно повисшая тишина неприлично затянулась, а он так и не отвел от нее глаз. Впрочем, как бы ни тряслись поджилки, она стойко выдерживала этот напор, этот вулкан бурлящих эмоций. Видела, считывала, как он медленно борется, чтобы оставаться холоднокровным, понимала, что именно в этот момент закончились все шутки, что именно сейчас нужно либо уйти, либо…
Старков сделал еще шаг, застывая в паре миллиметров от нее. В кровь выплеснулась тонна адреналина, а раскрытые ладони из последних сил впитывали в себя холод стен.
Все, что было дальше, напоминало сон, сон или злую, такую ненавистную для нее шутку, от нее хотелось разрыдаться, кажется, мозг совершенно перестал понимать происходящее, полноправно передавая власть сердцу.
Артем выставил руку, упираясь ей в стену прямо у ее шеи. Его движения были медленными, лишающими воздуха, пальцы побежали вниз, обводя ее силуэт, это движение казалось ужасающе неправильным, оно пугало ее до чертиков, пугало и окрыляло одновременно. Зависла от этой неги противоречивых чувств. Захлебнулась гранью боли и желания, в то время как он аккуратно присел на корточки. Она чувствовала его горячее дыхание, медленно сползающее по ее телу.
Старков замер, подбирая валяющий возле ее ног мобильный, слишком неожиданно вскидывая на нее глаза. Он смотрел на нее снизу вверх, опаляя кожу этими говорящими взглядами. Вера поджала губы, теснее прижимаясь бедрами к стене.
Он ее на касался, все движения были плавными, мучительными, но его пальцы, тело, ее от них отделяли миллиметры. Совсем небольшое расстояние, ярко дающее чувствовать его тепло, напряжение, желание.
Сжав телефон, он молниеносно выпрямился, убирая тот в карман джинсов.
Кораблева вздрогнула, на секунды прикрывая глаза, а когда распахнула, была поймана. Его губы накрыли ее неистовым, сумасшедшим поцелуем. Яркость этих ощущений невозможно было передать словами, только почувствовать. Он целовал ее с жадностью, с бешеной страстью, злобой. Целовал, заключив в ловушки из расставленных по обе от нее стороны рук.
Этот поцелуй был настолько глубокий, пугающим, неправильным, она понимала все, что сейчас происходило, понимала и не могла пошевелиться. Не могла его оттолкнуть, хотя, он касался ее лишь губами, их тела так и разъединяло небольшое расстояние, воздух внутри которого наэлектризовался до придела. Еще минута и случится взрыв.
Она чувствует его тепло, оно раздирает ее душу, убивает, выпивает до дна. Это пугает, ломает ее, вновь заставляя ступить на круг ада. Порождает ненависть к себе, боль в рвущихся легких и вывернутой наизнанку душе. Это не спасение, это смерть. Тело дрожит, но требует разрядки, она возбуждена, морально раздавлена, и, кажется, стоит на самом краешке вершины эмоционального срыва. Это невообразимо. Это убивает ее существо, но она, как зачарованная, продолжает отвечать на его поцелуй, с жадностью, бешеной страстью.
Эта страсть порождает ее демонов. Они лезут наружу из адского котлована, ликуя своей свободе. Они восхваляют своего освободителя, и водят хороводы на могиле ее отчужденности. Они готовы ублажить своего дьявола, они рады его возвращению. Их Сатана снова с ними… Демоны кружат ее голову, вынуждая прижаться к его груди, вцепиться пальцами в его плечи.
Он чувствует ее прикосновения, чувствует этот накал, граничащий с безумием, он бьет по нему тысячивольтными разрядами, заставляя упиваться ею. Чувства на грани…ее мягкие губы, сумасшедшие, горячие поцелуи, манящее тело. Рука сжимает грудь, пальцы тонко чувствуют твердый сосочек, зажимая тот между собой до первого стона.
Он похож на всхлип, или же мольбу. Этот звук настолько сладок, что все предшествующее до него напряжение в паху кажется ничем.
Она такая горячая, такая сладкая, единственная…с ней все иначе, но сейчас нет и намека на нежность. Грубый животный инстинкт, болезнь. Он хочет ее, как самый настоящий маньяк. Жестко, именно здесь, с криками, поцелуями, переходящими в укусы, до боли, крови.
Всего секунда, и она плотно прижата спиной к его груди. Ладони обхватывают упругие полушария, поднимая вверх футболку.
Медленное скольжение пальцев по самому краю чашечки кружевного лифчика приводит в экстаз. Грудь болит и просит прикосновений, но Старков не торопиться, лишь выжидающе играет пальцами, медленно оттягивая чашечки вниз.
Наступает тишина. Немое бездействие. Она замирает, чувствуя холодок, его руки гладят ее живот, полностью игнорируя изнывающую от желания грудь.
Короткие, дразнящие движения, вынуждающие прижаться к нему теснее, хотя кажется больше уже просто некуда. Пальцы опускаются к ширинке шорт, ниже, с нажимом проходя по чувствительным, таящимся под плотным материалом складочкам. Вера, откидывая голову на его плечо, вдыхая аромат дорогого парфюма…
Этот запах словно отрезвляет. Он настолько знакомый, он чудился
