домчались в мгновение ока, с легкостью лавируя в потоке громоздких отечественных (и не очень) авто. Остановившись возле главного входа, Егор отстегнул мой ремень безопасности и нагло улыбнулся.
– А теперь я заберу свой должок.
– И как, интерес…
Договорить я не успела. Резко притянув меня к себе (но не причиняя боли), Егор впился в губы жадным поцелуем. Его язык умело ласкал неспешными, рассчитанными на соблазнение движениями. Я непроизвольно закрыла глаза и отдалась приятным ощущениям, при этом сохраняя трезвость рассудка. Он не зажег во мне животную страсть, хотя доставил определенное удовольствие. Поцелуй получился волнующим. Немного отстранившись, Егор прошептал прямо в губы:
– Согласись, что отдавать мне долги – приятно?
– Согласись, что оказывать мне услуги, того стоит, – парировала я.
– Беги к своему ненаглядному, иначе уже я превращусь в твоего вечного должника.
Хмыкнув, я выскочила из машины, чувствуя на себе прожигающий взгляд. Что уж скрывать – это было приятно. Ощущать себя желанной и красивой – вообще приятно, тем более, когда внимание проявляет настолько интересный мужчина. В корпус, где лежал друг, я шла в приподнятом настроении, словно в противовес тому, в каком раздрае выбегала отсюда еще вчера. Оказывается, женщине для счастья нужно совсем немного.
В палату я вошла, сверкая глупой улыбкой. Мишка полусидя лежал на больничной койке с суровым выражением лица.
– Привет! Ты чего такой хмурый? Болит сильно?
– Ну, привет. Почему ты раньше не пришла? – пристально глядя на меня, поинтересовался Михаил.
Неожиданно почувствовала себя провинившейся женой перед вернувшимся из командировки мужем.
– Дела были, потеряла счет времени. Как ты себя чувствуешь?
– Пока что живой и почти здоровый. Не хочешь рассказать, что тебя так увлекло? – Его интонация все больше походила на допрос. – Но особенно интересно, как ты пробралась сюда в столь позднее время?
– Наверное, всему виной мое природное обаяние, – попыталась я отшутиться, но под тяжелым взглядом улыбка сползла с губ.
– Где. Ты. Была. – По слогам произнес Морозов.
– С другом в кафе.
– А этого друга случаем не Егор зовут? Хотя, нет, не отвечай, и так все ясно! И этот же друг обеспечил тебе пропуск ко мне? А что попросил взамен?
– С чего ты взял, что он что-то просил…
– Да, ты права! Егор не просит, он просто берет то, что ему нужно. Ты хоть бы размазавшуюся помаду вытерла, прежде чем ко мне заходить! – практически прокричал друг, а потом совсем тихо добавил: – Уходи.
– Миша, я…
– Алиса, пожалуйста, уходи! Сейчас у меня нет желания с тобой разговаривать.
Демонстративно отвернувшись, Михаил уставился невидящим взглядом в окно.
– Я могу вообще больше не приходить, что-то не складывается у нас с посещениями, – тихо произнесла я и вышла, осторожно закрыв за собой дверь.
На душе скребли кошки. Хорошее настроение, с таким трудом восстановленное Егором, развеялось, оставив лишь вкус горечи на губах. Но обиднее всего стали незаслуженные придирки.
Какие бы отношения не связывали Михаила с Егором, он не имел права указывать с кем мне встречаться. Он не захотел даже мимолетной интрижки со мной, так какого черта лезет в мою личную жизнь? Даже если у них с Егором конкурентная борьба, нельзя же настолько мне не доверять, полагая, что в постели я выдам какие-то секреты компании?
Я как дура еще малину для больного искала, лишь бы поправлялся быстрее на любимом лакомстве. Как это не иронично – мой большой и мягкий Мишка любил эту лесную ягоду. Впрочем, моим он не был никогда, и сейчас пропасть между нами стала особенно велика.
Идущая навстречу медсестра привлекла мое внимание: длинные ногти с ярко-алым маникюром, «боевой» макияж, а главное – злобный взгляд, что в ее профессии казалось совсем недопустимым. Решив, что этот боец за здоровье пациентов именно то, что нужно, я всучила ей упаковку с малиной и попросила отнести ее в нужную палату. Такая мегера с легкостью справится с плохим настроением Морозова.
Медсестра с равнодушным видом приняла пакет и направилась к указанной двери. Я же отправилась на выход, по дороге обдумывая, куда податься нынче ночью. Хотелось забыться, но позволить себе такую роскошь в сложившихся обстоятельствах я не могла. Значит, поеду к подруге!
Однако там меня ждал неприятный сюрприз: дорогая Альфия уединилась со своим обожаемым мужем, оставив гостей на самообслуживание. Юльчик, засевшая в библиотеке с ноутом, поведала, что дядя Федор и Денис (от его имени меня аж передернуло) распивают вино в гостиной и спорят на любимую мужскую тему – футбол.
– А ты почему не с ними?
– Шутишь? Предлагаешь мне слушать споры о двадцати двух мужиках, гоняющих в трусах по полю несчастный мячик?! Это уже слишком! – со знанием дела заявила козявка.
– Согласна, перспектива сомнительная. И чем ты себя развлекаешь?
– Да вот, только закончила смотреть сериал «Сверхъестественное». А теперь пишу стихи, посвященные главному герою. Он такая няшка!
Я лишь согласна кивнула в ответ, даже не представляя, о ком речь.
– В юности я тоже, помнится, стихи сочиняла, – мечтательно улыбнулась я. – Зачти-ка, что у тебя вышло.
Откашлявшись, Юлка озвучила:
Волосы цветом солнца светлей,
Сочные губы, вишни спелей,
Глаза голубые – лазури темней,
Отдай мне сердце, Дин, поскорей!
От такого четверостишия мои брови медленно поползли на лоб – компенсировать потерянные за день волосы. Перед глазами поплыла картинка, как крестница с огромным тесаком наперевес гоняется за неведомым мне персонажем, выкрикивая лирические вирши и умоляя отдать сердце… Не иначе, как на органы. Прикрыв рот ладонью, чтобы не расхохотаться в голос, я отошла к окну.
– Алиска, вот ты где! – Денис с бледным лицом вбежал в библиотеку, но увидев на диване Юльку, споткнулся и замер.
– Что случилось? – Первое, о чем я подумала, что он понял, с кем провел безумную ночь.
Внутри все заледенело, а ладони, наоборот, вспотели. Как я ему теперь в глаза буду смотреть? Тем временем Денис ободряюще подмигнул малышке, и кивнул на дверь, прося меня выйти с ним. Направляясь на выход, я мысленно перебирала слова, которые можно сказать в сложившейся ситуации.
– Денис, я…
– На Михаила опять совершено покушение!
– Что?
– Десять минут назад позвонили из больницы.
– Что с ним сейчас?
– Не знаю. Федор Иванович уже выехал. Надо сказать Фильке и Андрею.
– Вот ты этим и займись, а я – в больницу!
Не слушая возражений, я рванула на улицу, молясь богу, чтобы с другом все было хорошо. Когда же эти покушения прекратятся?
* * *
– Как он?!
– Стабильно, – хмуро отозвался дядя Федя, доставая ментоловую постилку.
Курить он
