- Особенно в твоем случае, - бросает она фразу, растягивает рот перед зеркалом и начинает елозить по губам помадой.
- А чем же мой случай такой уникальный? - продолжаю играть дурочку я.
- Марин, ну не зли меня, хоть ты, а? Хватит проделок этого старого интригана. Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? Что я считаю, что ты вытащила счастливый билетик в виде Глеба? Да, это так. Кому ты была нужна после своего ПТУ.
- Института, - поправляю я.
- ПедИнститута, дорогая — ну это же … - она делает жест рукой. - Марин, опирается она на раковину и смотрит на меня. - Я ни разу за все эти годы не говорила тебе, но видимо должна наконец сказать — я никогда не была рада, что Глеб выбрал тебя. Да, ты милая, очаровательная простушка из рабочей семьи с трогательной историей. Сиротка, все дела. Но ты никогда не была ровней Глебу. Да и не станешь. Сколько ты получаешь в своей школе? Двадцать - тридцать тысяч в месяц? Ты знаешь сколько стоит это платье? Конечно нет! Это платье не могут себе позволить такие девушки как ты! И выглядишь ты сегодня так, только благодаря Глебу. И в этом ресторане ты можешь ужинать, только благодаря нам. И твоя основная задача быть благодарной моему сыну и улучшать его быт, отвечать на его просьбы и рожать детей. С последнем, кстати, ты так и не в состоянии справиться.
Я пытаюсь открыть рот, но она меня тут же перебивает.
- И молчать, Марин! Молчать и радоваться, что у тебя есть Глеб! И закрывать глаза, ели у него появиться шалости, ты поняла? - ее голос делается стальным, - и никому никогда об этом не говорить.
- Маленькие шалости - это любовницы? - уточняю я и начинаю всерьез думать о капельках от Елизаветы Ивановны. Но не для Глеба.
- Даже в слух не смей произносить это слово! Счастье Глеба - залог твоего хорошего существования! Вот этого, Марин! - она пытается ухватить меня за платье. - И да, ты будешь закрывать глаза, если он захочет себе устроить маленькое приключение.
Она приближается ко мне и глаза ее просто сверкают от ярости:
- И даже, если это является правдой, ты никогда не откроешь свой рот, чтобы это озвучить. Тем более моему мужу! Ты поняла?
Да что происходит-то ?! К чему эти разговоры и ее нервное поведение. Даже если Глеб изменяет мне, а это так и есть, то к чему это все? Не я первая, увы и не последняя женщина, которой изменяют. Возможно, я даже не первая, кому изменяет Глеб… Я ведь почти нечего не знаю о его жизни до меня.
Но что-то еще прячется за ее словами. Что это? Это не ненависть ко мне, нет.. Она пытается оскорбить меня, но что скрывается внутри нее? Я смотрю, как Изольда Марковна пытается накрасить губы и у нее дрожат руки. Дрожат руки, как от страха.
Это страх! Она боится? Но чего?
Да, меня так и подмывает все ей высказать в лицо. Я хочу увидеть, как полезут на лоб эти нарисованные бровки, но пока я просто молчу. Какая интересная картина вырисовывается. Кажется, я не все знаю о семье моего мужа. Совсем не все. Ну что ж, видимо у меня в рукаве появился еще один козырь, осталось понять, как его разыграть поэффектнее. Ну а в том, что я это сделаю, я уже вообще не сомневаюсь.
И тут еще одна мысль приходит ко мне, и я ели сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.
А с каким выражением лица она будет бегать от нашего столика до дамской комнаты? Добавить ей двадцать капель или все же тридцать? Хорошо иметь тайное оружие, даже если не будешь им пользоваться.
Мы возвращаемся за стол как раз вовремя. Я едва опускаюсь на стул, как вижу, что Глеб заходит в зал.
Представление начинается!
Продолжение завтра! Спасибо за вашу поддержку!
Глава 26. Марина
Глеб замирает при входе в зал и быстро находит нас взглядом. Он направляется к нам и кажется он слегка удивлен, что я уже сижу с его родителями. Я свободно откидываюсь на стуле и обворожительно улыбаюсь ему. Он застывает и цепким взглядом пробегает по мне, останавливается на моем декольте, но тут же берет себя в руки.
- Дорогая, - идет он ко мне, и наклоняется, чтобы поцеловать.
Я подставляю ему щеку. Его мать сверлит меня долгим взглядом. Впрочем, и Давид Григорьевич не спускает с нас глаз. Ощущаю себя словно актрисой под прожекторами.
- Ты задержался, милый, - говорю в тон ему.
- Пришлось проверить документы по сделке после праздников.
- Какие-то трудности? – поднимает бровь мой свекр.
- Я уже все благополучно решил, пап. Ты уже сделала заказ, дорогая?
- Я пока заказал ваши любимые салаты и шампанское, - Давид Григорьевич делает знак официанту и тот направляется к нам с четырьмя фужерами.
Мы берем бокалы, и Глеб встает, лучезарно улыбаясь. И возможно только я вижу, как зло горят его глаза.
- Итак, я поднимаю этот тост за мою прекрасную жену, удивительную и загадочную женщину со многими скрытыми талантами, которые я в ней не подозревал!
Он смотрит на меня, не спуская глаз и залпом осушает свой бокал и садиться рядом. Я делаю вид, что пью.
- Ой, а ты Мариночка пьешь? А я все жду, когда же ты скажешь нам, что тебе нельзя алкоголь, - вот бы это был праздник, мы так заждались. – мило щебечет моя любимая свекровь.
Намек понятен. Остановка за столом накаляется.
- Мы работаем над этим, мам. - говорит Глеб и начинает ерзать на стуле.
- Особенно Глеб, - с холодной улыбкой говорю я, - трудиться над этим вопросом неустанно.
- Потанцуем, - вдруг спрашивает меня мой муж.
- Ой, я кажется обронила в дамской комнате пудру, – говорю, глядя в глаза Изольде Марковне и поднимаюсь со стула, - Извини дорогой, я на пять минут.
Мне надо передохнуть от этой комедии. За столом такой наэлектризованный воздух, что там просто невозможно дышать. Заворачиваю за угол к дамской комнате, на секунду задерживаюсь перед входом, и вдруг почему-то оборачиваюсь. Как раз вовремя, чтобы заметить, как мимо ниши, где я застыла, проходят Глеб с матерью. Прижимаюсь к стене. Они сворачивают ко второму залу. Осторожно иду за ними.
Во втором зале видимо празднуют свадьбу, доносятся возгласы ведущего и звучит громкая музыка. Глеб с матерью застыли посреди коридора и о чем-то говорят. По их лицам видно, что это не приятный разговор, который ведется на повышенных тонах, но музыка все равно перекрывает часть их диалога.
- Я тебе говорю, он совершенно серьезно настроен! — шипит моя свекровь.
Глеб смотрит на нее обескуражено и кажется я вижу в его глазах неподдельный ужас, он теребит свой галстук.
- Он не может так поступить со мной!
- Он просто в бешенстве. И сказал, что если ты…
- Горько! Горько! – доносятся крики ведущего в микрофон.
- Он что не шутил тогда, когда поставил такое условие?! – бормочет Глеб.
- Поднимем тост за молодых! – снова доносится из зала.
- Ты же не дашь ему повода? – возмущается Изольда Марковна.
Глеб что-то бормочет в ответ. Я не могу разобрать слов за громкой музыкой.
- Я пригрозила ей! - продолжает его мать, - Делай что хочешь, что, но если он узнает ты он может лишить тебя всего!
Изольда Марковна поправляет Глебу галстук и кажется они собираются возвращаться в зал. Я быстро иду в сторону туалета и делаю вид, что только что вышла, когда они идут мне на встречу.
На Глебе нет лица, он замечает меня и хватает за руку.
- Ты же обещала мне танец.
- Мне кажется в нашем зале не танцуют. – я пытаюсь вырваться из его хватки.
- Значит мы будем первыми, - нервно продолжает мой муж тащить меня за собой.
Мы входим в наш зал, и он ведет меня на небольшую сцену в конце помещения. Давид провожает нас улыбкой и поднимает бокал в нашу сторону.
- Ну здравствуй, — Глеб резко разворачивает меня и с силой прижимает к себе. - Ты сегодня такая красивая. Я и забыл, какая ты у меня, Маринка! Новое платье! Ты потрясающая! Это для меня? Ты все-таки решила побороться за наш брак, чертовка?
- Ты в своем уме, Глеб?
- Конечно, нет, дорогая! Я без ума от тебя! Разве можно быть рядом с тобой и не сойти с ума от твоей красоты, малыш?
