Размышляя над причинами уничтожения дорогой шмотки, засёк боковым зрением движение на кровати и перевёл взгляд обратно на жену, которая эротично опустила одну руку себе на грудь и погладила её сквозь полупрозрачную обтягивающую ткань, вновь издавая рваные звуки сексуального возбуждения. Боже! Да как же это стерпеть и не прикоснуться к ней? Как не положить свою руку поверх её ладошки, не погладить возбуждённую девичью грудь, не поиграть с твердеющим соском, не припасть к манящим сладким устам любимой? Как мне выдержать это испытание? Возможно, стоило разбудить Машеньку, но я рисковал никогда больше не насладиться таким зрелищем, ведь если жена не простила бы меня и не дала нашим отношениям второй шанс, то эта ночь могла оказаться последней, проведённой рядом с нею. Потому я тупо стоял и смотрел на свою девочку, такую близкую и далёкую одновременно.
Понимая всю глупость и безнадёжность этой ситуации, я не мог просто вылезти обратно в окно. Ноги будто приросли к полу, а мозг отказывался давать им команду на отход из комнаты. Предчувствовал, что это наша последняя ночь рядом, прямо безнадежно ощущал это каждой своей клеточкой, потому не мог покинуть это место или просто перестать смотреть и разбудить свою красавицу. Отлично понимал, что по пробуждению «мне реальному» жена не будет так рада, как тому Лёше из сна, с которым они там сейчас хз чем занимаются. Ну вот, дожил, ревную сам к себе!
Маша тем временем вновь застонала и, выдохнув, сексуально прикусила нижнюю губу. Да что ж она там делает, коварная соблазнительница?! Небось сводит «меня» с ума… Ещё и этот подлый фонарь, как специально светил ровно на кровать, предоставляя возможность замечать каждую мелочь, каждое мимолётное движение моей девочки. По правде сказать, я даже прислушивался специально, чтобы не пропустить ни одного Машиного вдоха, ни единого нежного слова. Всё-таки они предназначались мне, пусть и тому счастливому мне из прошлого, в котором я ещё не уничтожил её любовь!
Член уже не просто стоял в боевой готовности, а, казалось, был готов прорвать ширинку джинсов, пытаясь выбраться наружу и осчастливить собой законную супругу в первую брачную ночь. Вот так ирония, я украшал всё утро нашу спальню свечами, цветами, шариками и прочими приятными мелочами, мечтая осчастливить любимую, а теперь стоял в деревенском домике на скрипучем полу, не смея даже просто прикоснуться к спящей на старенькой кровати супруге, не то чтобы поцеловать любимую.
Стоило срочно остудиться. Попробовал представить подлую подставщицу Светку, чтобы снизить до нуля градус возбуждения и усмирить рвущейся наружу орган. Почти получилось, эта сучка любому отобьёт желание.
Но тут моя Маша издала просто невообразимую фразу:
– Да, Лёшенька, да, ещё... – призывала меня любимая.
Да как такое вытерпеть и остаться стоять в стороне?! Он же там её скоро изнасилует. Он – это я во сне!
Ну уж нет, моя жена, моя ночь, не важно, первая она или последняя, но я больше уже не мог сдерживать свои порывы ласкать, целовать и любить Машеньку. Решил послать все свои сомнения нафиг и здравый смысл туда же. И срочно, прямо здесь и сейчас, идти в постель к зовущей меня жене. Вдруг больше никогда в жизни не удастся украсть у судьбы Машин поцелуй, вдруг она проснётся и пошлёт меня в ЗАГС оформлять развод, навсегда вычеркнув из сердца и из жизни. А сейчас она ещё спит, наверняка сразу не сориентируется, где продолжение сна, а где реальность, значит у нас будет ещё несколько волшебных секунд единения с женой отвечающей на мои ласки до момента, как она осознает действительность. А там уже будь что будет. Хуже, чем измена на свадьбе, всё равно уже не придумать!
***
Лёша
Решившись, аккуратно присел на колени у кровати, с левой не скрипучей стороны. И накрыл, наконец, Машины манящие уста своими, жадно припал к ним, мечтая остановить время и никогда не разрывать поцелуя. Любимая застонала прямо мне в губы и со всей страстью ответила, будто тоже радуясь принятому решению. Пробрался языком в её ротик и трепетно ласкал жену. Как же это было прекрасно! Машенька запустила свои пальчики мне в волосы и прижала к себе ещё сильнее. Какой кайф! Меня переполняло желание провести с этой девочкой всю жизнь, каждую ночь ловить её стоны, ласкать и целовать её вечно.
Всматривался в Машино личико, обычно я закрывал глаза от удовольствия во время поцелуев с нею, но сейчас не мог себе это позволить, хотелось запечатлеть в памяти последние секунды нашего единения, последние мгновения до того, как жена окончательно проснётся и вспомнит о моём предательстве. Решил, что одних поцелуев мне мало и, оторвавшись от сладких уст, принялся ласкать губами шею и не прикрытые сорочкой полушария груди. Наконец-то я добрался до так долго манящих мой взор участков нежной кожи. Машенька беззастенчиво застонала в голос, поощряя продолжать.
— Машенька, любимая, моя девочка, – нежные слова сами собой вырывались у меня, чередуясь с лёгкими поцелуями. Ой, зря я заговорил! Теперь моя красавица наверняка проснётся, разграничит сон и реальность и… Наша прелюдия оборвётся, едва начавшись.
Я был подобен ребёнку, который целый день терпел из последних сил и не ел тортик, а ночью, не выдержав соблазна, добрался до запретного кусочка, прекрасно понимания, что наутро получит серьёзную взбучку от мамы. И этот малыш не просто не мог остановиться, а напротив стремился съесть как можно больше кусочков, пока ещё была такая возможность. Так и я не мог насытиться своей девочкой. Надо признать, в сердце всё же присутствовала надежда на примирение после нашего откровенного разговора, но она была ничтожно мала.
— Ах, как же это приятно, я так люблю тебя, Лёшенька, – Боже, каким томным голосом она это говорила... Того Лёшу, что существовал в нашей реальности до празднования в ресторане, а теперь остался лишь во снах, Маша так искренне и нежно любила, так страстно желала... С ним – со мной до измены – она мечтала о совместном будущем, о бегающих по квартире детишках. Меня реального жена наверняка уже ненавидела за предательство, но во сне у нас ещё осталось несколько волшебных мгновений счастья, страсти и безмятежности до её осознанного пробуждения... – Да, мой хороший, продолжай, – Машенька уже просто молила не прекращать эту сладостную пытку.
И я окончательно сдался, принял своё поражение в сражении за неприкосновенность сна любимой и внял её мольбе о большем: резко отодвинул левой рукой ткань сорочки и обхватил губами вожделенный сосочек, принялся ласкать твёрдую вершинку, вырисовывать языком круги и даже нежно прикусывать плоть. Боже, как же вкусно она пахла, моя девочка, как возбуждающе стонала и призывно выгибалась навстречу.
— О, да. Ах, продолжай... – молила Маша, а у меня аж в глазах потемнело от страсти и от пикантности ситуации, от этого хождения по краю пропасти с риском в любой момент провалиться и разбиться насмерть.
Однако оно того стоило. Решив, что отступать дальше некуда, направил правую руку в кружевные трусики любимой, нашёл возбуждённый клитор и принялся уверенно ласкать его, размазывая горячую смазку, надавливая большим пальцем на эрогенный бугорок, при этом погружая средний и указательный в жаждущее меня лоно. Стоящий же колом член подпрыгивал в такт в ответ на эти ласки, натягивая и заливая смазкой трусы. Какой же это был кайф!
– Ты такая готовая... Такая любимая, – поступательные движения пальцами вглубь горячей пещерки и очередной поцелуй груди, – девочка моя, ЖЕНА...
Маша замерла. Что-то поменялось! Видимо, пришло осознание действительности, я же, как приговорённый к казни, стремился надышаться перед смертью, потому ловил последнюю возможность ласкать жену без риска быть убитым.
Ох, как же хотелось провести полноценную первую брачную ночь, долго и нежно, страстно и резко, лаская и любя мою девочку, проникнуть в неё не пальцем, а изнемогающим от желания членом… Столько всего хотелось сделать с Машенькой, но ничему этому не суждено было сбыться! Ведь у меня хватило ума назвать девушку «женой», и уж эту оплошность её сонное сознание явно не пропустило мимо ушей.
