— Ну уж нет, милый, ты должен помочь. Тебе придется с ней помириться. Ты же хочешь, чтобы я была самой красивой невестой? Я должна встретиться с ней раньше, чем 12 марта. Я хочу как можно скорее, она должна мне пошить платье, — от нетерпения она чуть не топала ногой. — Я ничего не хочу знать, ты должен договориться о встрече с ней.
— Надин, я не буду этого делать. Мы с ней в ссоре. Большой ссоре, — он начинал злиться на девушку, которая не понимала слово «нет». Такой она была всегда. Только ранее это его почти не задевало. А в этот раз ее хотелки связаны с Дашей, которую он бы и хотел увидеть и поговорить с ней, но сделает это только для себя, а не для Надин. — Она даже не станет со мной разговаривать, не то чтобы встречаться.
— Если не можешь устроить мне с ней личную встречу, то сделай мне приглашение на показ мод ее Дома Моды. Это будет в феврале. Туда не всех приглашают.
— Попроси папу помочь с этим. Я тут тоже тебе не помощник. У меня таких связей пока нет.
— Да что ты вообще можешь? — снова завелась Надин. — Сделать простую вещь, набрать номер своей знакомой и договориться о встрече или попросить у нее приглашение на показ! Всего то! А ты не можешь.
— Да я даже ее телефона не знаю! Повторяю, мы с ней не виделись одиннадцать лет! Даже больше. Расстались врагами.
Ник разругался с Надин так, что она вылетела из его квартиры, громко хлопнув на прощанье дверью.
«Слава Богу, — выдохнул Ник, когда она убежала от него. — Если бы не ее отец и его связи, давно бы послал нахрен. Сука, достала уже своими выходками. Хорошо, хоть не пьет, как Лина».
***
После ее ухода Ник достал коньяк, налил себе в стакан и завалился на диван. Перед ним всплывали картины его знакомства с Дашей. Как он первый раз пригласил ее в пиццерию. Как они гуляли в парке. Даже сейчас, вспоминая это все, у него на душе стало тепло и на лице появилась улыбка.
Он помнил, как Даша всегда брала с собой на прогулку в парк семечки или орешки, чтобы покормить белочек. И когда они впервые увидели белочку, насыпала в ладошку орешков, присела и протянула руку белочке. И пока та ела с ее руки, казалось, что Даша перестала дышать, боялась спугнуть белочку.
Он вспомнил, как они ходили с ней в кино. За все время они были в кино всего три раза. Она никогда не соглашалась на последние ряды. Всегда просила взять места в середину зала.
Первый раз он закинул свою руку на спинку ее сиденья и пальцами слегка касался ее плеча. Даша сидела, как каменная, боялась пошевелиться и даже не дышала. Он улыбался, наблюдая за ней. Потом она просто сбежала от него домой.
Во второй раз он не стал класть руку, и она уже более спокойно вела себя на сеансе. По дороге она с энтузиазмом обсуждала с ним сюжет. Ее замечания были довольно интересными. Они даже в тот день зашли в кафе, где выпили по чашке чаю с пирожными.
Когда они пришли в кинотеатр третий раз, он предложил ей купить колы и поп-корна. Даша категорически отказалась:
— Мы идем кино смотреть, а не перекусы устраивать. Я не люблю, когда вокруг постоянно булькают, чавкают. Меня это сильно раздражает. Поэтому и не люблю ходить в кинотеатры. И они в кино больше не ходили.
В театры он Дашу не приглашал, так как на дух не переносил такое. Терпеть театр ради Даши он был не готов.
Примерно раз в месяц он приглашал Дашу в кафе. Чаще ходить туда она не соглашалась. И то каждый раз он придумывал какие-то причины, по которым она обязательно должна пойти с ним. При этом всегда старалась заказать воду или чай. Он понимал, что она не хочет обременять его оплатой ее заказа. Поэтому он пару раз подсмотрел, что она берет себе на обед в университетской столовой и уже в кафе заказывал для нее по своему усмотрению. И каждый раз она старалась расплатиться за заказ сама. Когда он отказывался принять от нее деньги, краснела до корней волос.
Она не любила дорогие подарки. Когда Даше исполнилось двадцать лет, Ник подарил ей золотую цепочку тонкого плетения с подвеской в виде буквы «Д», инкрустированной маленькими бриллиантами. Она очень долго отказывалась принимать подарок. Ник тогда сделал вид, что просто выбросит в мусор. Только после этого она разрешила застегнуть цепочку у себя на шее.
Но он также вспомнил, как Даша смотрела на него восхищенно, когда он дарил ей найденные во время прогулок в парке цветы, листочки. Однажды он нес в руке обычную ромашку, на которую неожиданно села божья коровка. Он преподнес этот цветок Даше. Когда он увидел ее счастливые глаза, просто подвис, наблюдая за тем океаном счастья, которое плескалось у нее в глазах.
Почти каждое утро он заезжал за ней в общежитие. Но потом она попросила не делать этого, пояснила, что ей не удобно перед остальными. И снова залилась ярким румянцем во все лицо. После занятий она соглашалась подвезти их с Катей домой, если шел дождь или было холодно. Она никогда не обращалась к нему с просьбами отвезти ее куда-нибудь или приехать за ней к магазинам, как это любили делать другие его знакомые девушки.
К четвертому курсу общение с Дашей для него было как успокоение. Она действовала на него умиротворяюще. Когда он начинал злиться или нервничать, она клала свою ладошку на его руку и слегка поглаживала. И от ее руки по его телу расходились теплые волны. Рядом с ней чувствовалось какое-то домашнее тепло, ее голос отдавался у него в груди непонятным чувством, хотелось его слушать. А когда она смеялась, он любил смотреть, как возле уголков ее глаз собираются мелкие морщинки.
Он помнил, как она рукой поправляет непослушные прядки волос, которые выбивались из ее косы. Она не хотела стричься, поэтому волосы были длинные. Он всегда удивлялся, какие косы она заплетает. Даша даже похвасталась, что плетет их сама.
Даша не любила, когда он при людно обнимал или целовал ее. Она всегда мягко отстранялась от него. Даже когда они были одни, не позволяла ему откровенных действий, останавливала его, когда он старался сильнее прижать ее к себе. И опять он вспомнил, как она при этом сильно краснела и тушевалась.
Затем память подкинула ему воспоминания, как они во время прогулки попали под ливень и насквозь промокли. На Даше было легкое светлое платье, которое обтянуло ее, обрисовав ее небольшую, но симпатичную грудь, женственные бедра. Ник тогда еле сдержался, чтобы не накинуться на нее. Он быстро довез Дашу до общежития, попрощался с ней и рванул в клуб, где спустил пар с первой же согласившейся девушкой.
Потом он вспомнил один из последних разговоров с Владом на четвертом курсе, когда друг снова поднял вопрос о Даше.
— Ник, ты уверен, что сможешь порвать отношения с Дашей безболезненно для вас обоих?
— Знаешь, я сейчас ничего не могу тебе сказать. Мне пока с ней хорошо. Я бы сказал уютно. Как оказывается, она классная девчонка. Добрая, наивная. Как она будет жить в этом мире бабла и предательства, я не представляю.
— Ты говоришь — предательства. А то что ты собираешься расстаться с ней после учебы, это будет не предательство? Думаю, твой отец вряд ли захочет ее в свои невестки.
— Не захочет, это точно. Мы с ним об этом уже как-то говорили. Давай пока не будем говорить о том, кто кого бросит. Пока еще есть время. Все может измениться.
Влад тогда только покачал головой:
— Потом будешь жалеть всю жизнь. Мне кажется, что таких девчонок на свете больше нет. Если бы она не влюбилась с тебя, я бы точно увел бы ее у тебя. А такие девчонки любят один раз в жизни, они не предают, остаются верными до конца.
— Ты думаешь она в меня влюбилась? — удивленно спросил Ник.
— А тут без балды — по ней видно, что она в тебе по уши увязла. Только ты один нихрена не замечаешь. — Друг тяжело вздохнул. — Дурак я был, когда предложил тебе найти девчонку и замутить с ней для прикрытия. Сейчас я бы вез ее знакомиться со своими родителями. Таких девчонок любить надо, жены из них такие, что хочется обнять ее и никуда не отпускать. Как драконы свое сокровище охраняют, так и с Дашей надо.
