а потом вода стихает. Наверное, просто проверяли, как работает кран. Хотя их там два. Точно для пары. Значит, здесь жили как минимум двое человек. Надеюсь, они уезжают не из-за развода. Не хочу приобретать дом, где предположительно скандалили и спорили, пока не пришли к выводу, что брак уже не спасти. Это нехороший шлейф. Я вхожу в следующую за основной спальней комнату и обнаруживаю лишь розовые стены. Что тут было? Детская? Тогда понятно, отчего всё забрали. Картер заглядывает сюда через минуту.
— Ну что скажешь?
— Дом мне нравится, но если те, кто здесь жил, разбежались, то ну его к чёрту.
— Не разбежались. Просто теперь им нужен дом побольше. У них на подходе второй ребёнок. Я бы не позвал тебя смотреть дом с отрицательной энергетикой.
Картер подаётся ко мне в этой комнате, ещё чужой, не ассоциирующейся с нами, но внушающей надежду. И у нас тоже могут быть дети. Ничего не потеряно. Пока нет. Картер целует меня, прижимая к стене, посасывая шею и даже продвигая руку под мою майку. О да, вот так. Я могу чувствовать его реакцию, твердеющую выпуклость между нами. Он хочет меня, а я хочу его. Домой. Нужно домой. Или…
— Давай быстро. Пока она не вернулась.
Я стягиваю шорты со стрингами. Картер не менее стремительно приспускает джинсы, освобождая себя, совсем немного сдвинув боксеры. Его тело ударяется о моё, когда он зажимает меня у стены. Столкновение, прикосновения, толчок, а за ним ещё один. И рука, что накрывает мой рот, гася стоны, обрывая их в зародыше. Я хочу стонать. Хочу кричать от того, как мне хорошо. Я опускаю глаза вниз. Созерцая дорожку волос и член, что мощно то скрывается внутри меня, то выскальзывает обратно с влажными звуками. Я уже изнемогаю. Уже близка. Уже вот-вот кончу. Внизу хлопает входная дверь. Или сейчас, или мы не успеем. Нет, мы должны закончить. Сейчас. Мне удаётся скользнуть рукой к заднице Картера. Едва я прихватываю кожу, едва вонзаюсь ногтями, как он изливается в меня после неистового толчка. Между нами становится ещё более скользко. А ещё вязко. Он продолжает толкаться внутрь, продвигая сперму всё дальше. Должно сработать. У нас должно получиться. Я так его люблю. И хватаю его за шею, шепча это в его руку, что по-прежнему зажимает мой рот. Шаги уже на лестнице. Картер неохотно отодвигается от меня и убирает руку. Приведя себя в порядок чуть быстрее, я встречаю риэлтора в коридоре. Не хватало ещё, чтобы она увидела моего парня полуголым, даже если по моему виду и понятно, чем мы тут занимались.
— Спасибо, что показали дом. Я заметила, что кое-где на участке пожелтела трава, а кое-где её и вовсе нет, и кустарники давно никто не подрезал. Не говоря уже о проблемах с системой подогрева в бассейне. И очевидно, что куда-то делись вазы со двора или нечто подобное. Остались следы от того, что там стояло.
— Это были горшки. Их вывезли вместе с цветами. Они дорогие.
— Понимаю. Но обсудите с хозяевами цену. Пять миллионов триста тысяч. Мы готовы взять дом за эту сумму.
Картер выходит из бывшей детской, проводя руками по волосам, но ему так и не удалось их пригладить. Риэлтор окончательно всё понимает. Мы её смущаем одним тем, как выглядим, а уж когда Картер прикасается к моему плечу поправить лямку лифчика, то и тем более.
— Хорошо. Я им передам.
— Звоните мне, когда они что-то решат.
— Да, мистер Винтерс.
Они думают почти неделю. Но всё-таки соглашаются снизить стоимость до озвученных мною цифр. Мы с Картером оба вносим половину. Он хотел отдать три, всё твердя, что это тоже нормально, но не я уступила. Хотя его накопления больше. На окончательное оформление сделки с получением документов о собственности уходит почти месяц. Только тогда нам передают ключи, и можно переезжать. Я долго решаю, взять ли что-то из мебели, но беру в итоге лишь туалетный столик с зеркалом, памятные сердцу вещи и одежду, куда уж без неё. У Картера почти всё так же, разве что ему не нужно ничего, что связано с уходом за лицом и нанесением косметики. Чтобы перевезти коробки из двух домов, уходит почти целый день. Завершить сборы, наблюдать, как грузчики таскают всё в машину, установить, что вещи Картера уже не поместятся в полном объёме, и поехать разгружать моё, а уже потом отдельно отправиться к нему домой. После все подходящие места на первом этаже нового дома заставлены коробками или чемоданами, в которых тоже переезжали разные вещи. Мы ни хрена не ели с самого утра, и я заказываю две больших пиццы, прежде чем подхватить коробку с косметикой и другими вещами вроде зубной щётки. Я просто переношу её в спальню на втором этаже и спускаюсь снова вниз. Картер сидит на коробке у подножия лестницы. На крышке написано слово, начинающееся с букв «к» и «у». Кухня. Этой коробки не должно здесь быть. Я приближаюсь к Картеру и, упираясь руками в его бёдра, склоняюсь его поцеловать.
— Отнесёшь эту коробку на кухню? — шепчу я ему в губы, когда ненадолго перестаю целовать его мягкие уста. От них веет свежестью воды, что Картер периодически пил, тоже таская коробки. Выглядел он при этом вспотевшим, но сексуально вспотевшим, а не противно. — Потом. А сейчас сделай со мной то, о чём тогда говорил. Трахни меня на этой лестнице, Картер.
Ему не нужно повторного приглашения. Как и моего разрешения отправиться в тур по стране с кратком заездом в Южную Америку. Но Картер всё равно спрашивает, что я бы сказала, если бы он захотел. Спрашивает он через полтора месяца после переезда. Это было не самое простое время. Не всё шло гладко. Главным образом с Джеком. Пару недель назад он стал помногу лежать, почти не вставая, а потом и отказываться от еды. А когда он всё-таки что-то да съел, впоследствии, еле вытащив его на прогулку просто к дому, я увидела следы крови в моче. На следующее же утро мы с Картером повезли Джека к ветеринару. Сходу нам не могли ничего сказать, а Картеру нужно было поехать на встречу. Уезжая на такси ввиду того, что мы приехали на моей машине, он велел звонить сразу, если что станет известно. Но диагностика и проведение анализов затянулись, и Картер уже на своём автомобиле вернулся в клинику раньше, чем они были готовы. Джеку поставили
