поясе у нее самодельная тканевая сумка, из которой торчит антисептический спрей, ножницы и несколько пар перчаток. Видимо, это и есть дочь Нины Петровны, потому что черты лица точь-в-точь.
– Да, – киваю я. – Мы хотели бы узнать, чем можем помочь и что нужно делать…
– Так что делать с рыжим-то?! – перебивает меня мужчина, держащий в руках пластиковую переноску с напуганной рыжей кошкой внутри.
– Денис, я не знаю! – всплескивает руками женщина. – Ну куда я его дену, такого домашнего?! Себе домой возьму что ли?! У меня и так уже комплект друзей, как у Оушена!*
– Так это… Чо… В клинику что ли вернуть? – растерянно спрашивает мужик.
– Боже мой, Деня, дай сюда и уйди отсюда! – огрызается Лиза и вырывает из рук мужчины переноску. Заглядывает внутрь, сквозь миниатюрное окошко, и, тяжело вздохнув, ставит переноску на стол. – Видите как оно бывает? – обращается она уже к нам. – Люди ребеночка завели, а у ребеночка аллергия. Так они здорового, чистого и привитого кота привезли в клинику на усыпление! Ну, а клиника, конечно же, сдала это чудо нам.
Я слишком люблю животных и для меня подобный сценарий – дикость. Человек не в праве лишать жизни животное.
– Красивый, – заглядывает в переноску Глеб. – А если пристроить в добрые руки, мне кажется желающие будут… Я даже могу спросить у одной своей знакомой, прямо сейчас. Она кота хотела завести.
– Если человек хороший и заботиться будет, то конечно – звони! – воодушевленно кивает женщина и наклоняется к коту в переноске. – Если все получится, завтра уже будешь у новых хозяев. Эй, Одуванчик, не бойся.
Не говоря больше ни слова, Глеб отходит в сторону и что-то пишет в соцсети. До меня только сейчас доходит, что под своей знакомой он имел в виду нашу соседку Мию, а еще – у него откуда-то ее номер. Укол ревности пронзает грудь, но я отгоняю это чувство куда подальше, с мыслью: «Он же просто хочет помочь».
– Пока твой однокурсник делает доброе дело для Одуванчика, давай с тобой график посмотрим, – Лиза тянет меня за рукав к столу и берет какой-то листок из стопки. – Так-так-так… Завтра есть одно окошко на вечер, нужно будет покормить и сделать перевязки трем «поломышам». Или можно на послезавтра, все то же, но еще у нас этот день – день чистки клеток. Мне кажется, это больше мужская работа, давай твоего друга запишем, – не успеваю даже и пары слов вставить, как она уже записывает меня в колонку на завтра, а Глеба на следующий день. – А ты тогда завтра приезжай, желательно в одежде, которую не жалко пачкать. Все отлично, вот и порешали! Ой, какие-то проблемы? – выгибает бровь женщина, заметив мою растерянность.
– Простите, но я думала что мы будем работать в одну смену, – пытаюсь объяснить свое состояние я.
– Ну, потом если получится, то будете в одну смену, – пожимает плечами она. – А пока, окошки только в эти дни. Ну, что сказала твоя знакомая? – обращается Лиза к вернувшемуся Глебу.
– Завтра сможет забрать вечером, с огромной радостью, – с улыбкой отвечает мой друг.
– Вот и прекрасно! – хлопает в ладоши женщина и кот в переноске испуганно дергается и шипит. – Ох, милый, прости, я не хотела! Завтра поедешь домой, настраивайся, рыжий красавец!
Немного мешкаю, но все же обращаюсь к Глебу:
– Нас поставили на разные смены: меня на завтра, тебя на послезавтра. Как ты думаешь?
Мой друг хмурится и, явно мысленно прокрутив новость, переводит взгляд на Лизу.
– Простите, а нельзя ли нас поставить работать в одно время? – говорит он. – Мы со Златой живем вместе, учимся вместе, хотели бы и работать рука об руку, – совершенно спокойным тоном поясняет Глеб.
– Молодой человек, я все понимаю, – вздыхает женщина и поправляет свою сумку на поясе, – но на данный момент я не готова перестраивать график под вас двоих. Вы можете сказать, что я не в том положении, чтобы вертеть носом, но дисциплину все же никто не отменял. Многие ребята, кто здесь работают, давно сформировали график и я просто не могу кого-то поменять местами, и уж тем более допустить, чтобы в один день у меня не хватало рук, а в другой был перебор персонала. Понимаете?
Узнаю тон Нины Петровны, вот они – гены.
– Хотя бы на следующей неделе, можно будет с кем-то поменяться? – осторожно спрашиваю я.
– Попробуйте, – пожимает плечами Лиза и кивает нам в конец ангара. – Давайте я вам расскажу, что и как здесь устроено, чтобы вопросов лишних не было.
Переглядываемся с Глебом и киваем – а что еще остается?
– Итак, здесь для особо одаренных написано «Лечебница», а значит туда мы заходим строго в чистой специализированной одежде, – указывает нам на соответствующую дверь женщина. – Стиранная форма и обувь находятся во-о-он там, в подсобке. Обычно мы стараемся сделать график так, чтобы каждый день был хотя бы один ветеринар. Помощь животным требуется регулярно, потому что их здесь много, кто-то был ранен, а у кого-то плановый осмотр и лечение. Вы говорили, что вы готовы на любую работу, но учитесь в ветеринарном – это отлично. Значит будете помогать опытному врачу, либо по мелочи справляться сами. Здесь у нас, – Лиза приоткрывает следующую дверь, – склад, куда мы отправляем корма. Что-то нам жертвуют, что-то мы закупаем сами. За соседней дверью находится аналогичный склад с наполнителями для кошек, пеленками и фасованными опилками. Ну, а как бы сам кабинет мой вы уже видели, – она усмехается и кивает на центр помещения. – Я стараюсь быть здесь каждый день, за исключением рабочих вопросов. Иногда приходится ездить на встречи и договариваться с администрацией.
Все что мы делаем с Глебом, так это киваем и записываем себе в заметки на телефоне то, что необходимо иметь при себе во время работы. Пока что мой список состоит из пяти пунктов: одежда, которую не жалко испачкать; средство дезинфекции на спиртовой основе; резиновые перчатки; марлевые салфетки или бинты; перекись водорода. К счастью, все это у нас есть дома и покупать специально ничего не придется.
– Тогда, до завтра? – смотрит на меня Лиза и улыбается. – Если что, звоните и не
