мороженого. Так бы вообще восторг был.
– Как семья?
– Любит меня за покладистый характер.
– Он у тебя за два дня поменялся?
– Он у меня с рождения такой.
Тут я услышал его смех, и стало так тепло на душе, что вот не хотелось даже прекращать разговор. Но обычно Стас в своих командировках долго не мог разговаривать.
– Я тебя обожаю, Колючка, – очень даже тихо заявил мой муж.
– И я… – честно сказала, ощущая грусть. – Ты умеешь поднять настроение.
– Расстроилась из-за соседей и жениха подруги?
– Она не моя подруга.
– Ты ведь как-то сказала, что с ней могла бы в разведку.
– Тебе показалось.
– Пусть так, и все же?
– Да нет… – сказала, облизнув губы. Не хотелось говорить про Пашку, но вот в груди все сжималось от потребности поделиться. – Просто…
– Что-то случилось?
– Так, мелочи.
– Если ты говоришь о мелочах в таком тоне, значит, ситуация хуже некуда.
– Почему ты меня так хорошо знаешь? – задала вопрос, скорее всего, не ему, а себе. Действительно, почему?
– Потому что это мне важно.
И все… стало нечем дышать. И почему я так реагирую? Ведь он и раньше бросал мне свои поддерживающие признания.
А что я обычно говорю в таких ситуациях?
Я уже не помнила…
Поэтому сказала первое, что пришло на ум.
– Я сегодня приготовила пюре и отварила сосиски.
– Ох, и как, живот не болит?
– Не-е-е-т. Очень даже ничего. Только эти комочки раздражали. Куда еще больше разминать? Картофель у меня во все стороны летел от моего хлюпанья толкушкой.
– То есть ты начала убивать мою кухню?
– То ест твою, Кувалов? Нашу. Имею право.
– Не поспоришь… – согласился Стас со мной, но тут цокнул: – Что хозяйке квартиры скажем?
– Не переживай, я вытерла.
– Уже порадовала.
– А то, что я готовила, тебя не порадовало?
– Горжусь тобой! Даже больше чем твоими победами на соревнованиях.
– Это почему?
– Да как почему? Там я знаю результат, а тут не факт. Ох, не факт!
– Умеешь ты похвалить! – весело сказала, тут же омрачаясь, слыша мужские голоса. Его звали.
– Алин, мне нужно идти.
– Да, конечно. Пиши.
– Непременно.
– И Стас, береги себя, – проговорила, тут же ощущая несвойственную мне растерянность, так что пришлось добавить: – Одна я объясняться с хозяйкой не буду.
– Непременно, Колючка! Ты ведь меня ждешь… – выдал Кувалов и отключился. Мне же оставалось смотреть на пустой экран. Убрала и решила, что пора спать. Других желаний и потребностей не было.
* * *
Спустя три дня
Поднималась по лестнице, натягивая на себя белый халат, который выдали в приемнике. В груди все сжималось от волнения. Открыла дверь на третий этаж и пошла по коридору в поисках палаты, пока не увидела нужные цифры.
Брат лежал на кровати. Вид у него был ужасный. Избили конкретно. Живого места не было. Подошла и прикусила губу, удивляясь тому, что в своем плачевном состоянии Пашка пытался улыбнуться.
– Привет, – выдавила, ощущая ком в груди.
– Привет, сестра, – просипел он.
– Как ты?
– Пойдет…
Не знала, что сказать. Вот просто не знала. Это же надо так вляпаться, что чуть не убили. Ой, взрослый здоровяк, а мозгов совсем нет.
Взяла телефон и только принялась искать контакт отца, когда услышала:
– Не говори им.
Застыла на месте, как статуя на площади. Вот честно, я не понимала. Лежит при смерти и еще пытается хорохориться.
– Почему? – как можно спокойнее спросила, хотя внутри кипела от отчаяния. Его вид вызывал дикий ужас. А глаза… один полностью красный, как у вампира.
– Я сам виноват.
Хорошо, что сам это понимал.
– И что, нам теперь похорон твоих дожидаться?
– Твое чувство юмора… всегда умиляет… – сказал он и скривился.
– Меньше говори… Губы разбиты, больно ведь.
– Я сам виноват.
– Это понятно.
– Только не нужно их… Не хочу, чтобы пострадали.
– Кто? Да с чего?
– Алин, не думай. Я все решу.
Он решит! Зашибись! Какой решительный парень в больничной палате!
– На кладбище уже не решают.
– Мне дядя обещал помочь… – просипел брат.
Ага, тогда и коровы летают.
– Дядя? Ты о чем? Ему бы кто помог.
– Он знает вариант.
– Это бои без правил с моим участием? Ну, а что? Классный вариант.
– Я сам…
– Сам что? Будешь участвовать в своих мечтах?
– Я поправлюсь и смогу. Я бумаги подписал. Все законно. Только деньги помогут. Если родители узнают, то откажутся, как и от тебя.
Стало мерзко на душе.
– И что теперь?
Павел скривился и дрожащей рукой дотронулся до губ. Пошла кровь.
– Они дали срок неделю.
– Надо же, как много. Открою тебе секрет – эту неделю ты проведешь здесь. Не до боев, знаешь ли.
Тут он закрыл глаза и покачал головой.
– Прости, сестра.
Хотелось закричать, треснуть по его глупой головешке, но он сейчас выглядел столько ужасно, что не было надобности.
Вот же черт!
– Выздоравливай! – сказала и направилась к выходу, когда услышала хриплый призыв:
– Алина!
Обернулась.
– Прости меня. Прости, сестра! Я не хотел. Если бы я мог исправить…
– Если бы… – выдала и вышла из палаты, направляясь к лестнице. Очень быстро спустилась и, наконец, на улице смогла хлебнуть воздуха. В палате я не могла дышать.
– И как брат? – услышала голос дяди.
Обернулась и посмотрела на «любимого» дядю, подпирающего дерево. В светлом костюме с галстуком, в черных начищенных до блеска туфлях выглядел эдаким светским мачо. Но особенно раздражало его обвиняющее лицо.
– А ты не видел?
– Я-то видел. Ужасно. Боюсь, через неделю видеть его будем только на каменном надгробии.
– Что за бумаги он подписал? – Сразу перешла к делу.
– Тебе лучше спросить у Котова Олега. Только он точно знает, что да как. Паша взял деньги у Кота.
– Котов… – протянула, вспоминая, где слышала. Вот определенно где-то встречала эту фамилию. Очень даже резало слух.
– Мразь, дающая без вопросов в долг любые суммы под высокие проценты на ограниченные сроки. Отдать их почти нереально.
Точно. Был некогда Котов Александр, авторитет из блатных. Он умер при загадочных обстоятельствах, оставив после себя достойного преемника. Сыночек, бездушный красавчик по прозвищу Кот, известен тем, что из своих должников не только деньги выбивает, но и мозги. Насколько слышала, еще тот наглец и любитель красивых женщин. К нему тяжело подобраться. Если только…
В голове появился план.
Мне нужно было узнать, сколько и на каких условиях братец должен Котову.
– Никто не заставляет брать его деньги, – брезгливо бросила дяде.
– Это тебе не приходилось сталкиваться, но порой срочно нужны деньги и тогда… идешь к нему.
– Насколько поняла, ты уже у него был.
– Да, и желания, вновь ходить к нему, у меня нет. Но знаешь, говорят, он неравнодушен к нежным
