сорок пять минут, а я по опыту знала, что байкеры не такие уж терпеливые. Чтобы исправить все, мне понадобится новый наряд и обтирание лица, и у меня не было времени, чтобы выбрать новый наряд. Это может занять двадцать минут.
По этой причине я знала, что должна это сделать.
Он был классным и милым.
И это всего лишь завтрак.
Поэтому я вышла из спальни, чтобы сделать это.
Я повернула за угол в конце коридора и увидела Шая, склонившего голову и скребущего рукой по листку бумаги.
Первой моей мыслью было, что он левша.
Второй моей мыслью было, что это чрезвычайно интересно.
Третьей моей мыслью было то, что Шай выглядел совершенно непринужденно на моей кухне, как будто он был там десятки раз прежде. Как будто ему там было удобно. Как будто он принадлежал этому месту.
Черт.
Моя квартира была в приличном комплексе, о котором хорошо заботились. Однако она была старой, хотя и не настолько. Кухня тоже была изношена, но не сильно. И приборы не были отличными, но они были не так уж плохи.
Это было хорошее место, чтобы переждать, пока не начнется моя новая жизнь. Я не собиралась быть тут долго (или так я думала), арендная плата была сверхдоступной, так почему бы и нет?
Тем не менее, я переехала и сделала ее своей, в стиле, который мне нравился, и я должна была признать, что мне было комфортно там. Она была маленькой, уютной, убиралась очень быстро и находилась рядом с больницей и «Хаосом».
Джейсон жил в городском доме с тремя спальнями, который он купил для нас, чтобы мы переехали вместе, когда наша жизнь началась бы. Городской дом не был изношенным или старым, и приборы были удивительными.
Джейсон вырос в пригороде Денвера, и его родители и одна из его сестер все еще жили там. Он никогда не был ни старым, ни изношенным. Каждый раз, когда что-то становилось слишком старым или ломалось, его отец заменял это.
Джейсон ненавидел мою квартиру. Не часто, но достаточно, чтобы донести свою мысль, когда мы обнимались на диване перед телевизором или он сидел на табурете у бара, наблюдая, как я порчу ужин, он говорил что-то вроде: «Не могу дождаться, когда смогу вытащить тебя из этой дыры».
Это была не дыра. Она была старой и изношенной, но это была не дыра.
Джейсон думал, что дыра.
Глядя на Шая, облокотившегося на стойку, я заметила – он не выглядел так, будто думал, что мое место дыра. Похоже, он не думал ни о чем, кроме того, что царапал на бумаге.
– Мы поедем к Расину на моем байке, – пробормотал он, не поднимая глаз. – Таг привезет твою машину позже. Когда мы вернемся, мы заберем ее и отвезем тебя в магазин. Я сделал инвентаризацию и серьезно, Таб, тебе нужно запастись продуктами.
Тогда он поднял голову и посмотрел на меня. Мое сердце пропустило два удара, пока его глаза коснулись моего лица, скользнули по моим волосам, прежде чем опуститься, а затем снова подняться. Он делал это медленно, с таким выражением лица, что в моем животе снова все перевернулось.
На обратном пути я заметила, как на его челюсти дернулся мускул.
Ладно, может мне не стоило этого делать.
Его взгляд снова скользнул по мне вниз, по моей груди, когда я выдавила.
– «У Расина»?
Его глаза изменили направление и встретились с моими. Шай отодвинулся от стойки, вытащил из блокнота верхний лист бумаги и, сунув его в задний карман, сказал.
– Готова?
Меня осенило, когда он сказал, что отвезет меня к Расину на мотоцикле.
Мне это нравилось.
Во-первых, «У Расина» было потрясающая еда, особенно завтрак.
Во-вторых, он везет меня на байке.
Я должна была признать, как бы это ни убивало, это было то, что я потеряла, встречаясь с Джейсоном.
Мотоциклы.
Мне всегда нравилось кататься на байке. Любила рычание труб «Харлея». Мне нравилось даже просто смотреть на них.
Джейсон не ездил на мотоцикле, и по мере приближения нашей свадьбы я начала строить планы, как уговорить его купить байк.
Правда я не возлагала больших надежд на свои уговоры.
Потому что однажды он заявил, хотя и мягко: «Я знаю, что это была твоя жизнь, дорогая, как ты выросла. Это просто не мое и, без обид для твоей семьи, это также не очень безопасно».
Ну, он был в машине, когда умер, так что, очевидно, они тоже не были безопасными.
– Таб, детка, ты готова? – спросил Шай, и я посмотрела на него. Он подошел ближе во время моего мини транса, но взглянув на мое лицо, наклонился и тихо спросил. – Эй, ты в порядке?
Я втянула воздух, кивнула и ответила.
– Буду, когда сяду на твой мотоцикл.
Глаза Шая скользнули по моему лицу, затем его губы поднялись, и, наконец, он поймал мою руку и повел меня к двери.
Он держал меня за руку, пока мы шли к его мотоциклу. Он вскарабкался на него. Я вскарабкалась следом. Его «Дюна Глайд» с ревом ожил, и я поняла, что была права.
Теперь, когда я сидела на заднем сиденье его байка, я была в порядке.
Чувствовала себя еще лучше, когда ветер трепал мои волосы, пока прижималась к его спине, обнимала его, чувствуя то же самое, что и шесть недель назад, когда он пришел и вытащил меня из беды.
Свобода.
Я не позволяла себе думать о том, насколько свободной и правильной я себя чувствую и почему. Я просто позволяю себе чувствовать это, позволяю ветру уносить мои тревоги, позволяю трубам заглушать все в моей голове. Я держалась и наслаждалась поездкой.
Мы приехали к Расину слишком рано. Шай припарковался, я перекинула ногу через борт, он перекинул ногу через борт и схватил меня за руку. Он держал ее, когда мы шли в ресторан, и держал, когда нас проводили к нашему столику. Шай отпустил меня, только когда мы сели.
Мы взяли кофе и сделали заказ прежде, чем Шай заговорил.
– Так что же это было? – спросил он.
Я поставила свою чашку кофе на стол и спросила.
– Было что?
– Дерьмово себя чувствуешь, – сказал он. – Головная боль, грипп, что?
Я посмотрела ему в глаза и решила быть честной.
– Ничего особенного. Тайра придумала оправдание. Я просто не чувствовала себя готовой к барбекю, и я не чувствовала себя готовой к тому,
