– Ну вот и всё, – улыбнулась доктор и сняла окровавленные перчатки.
Марго прикрыла глаза и увидела, как мгновенно, словно кадры немого кино, пронеслись картинки: рождение внуков, свадьба, институт, выпускной бал в школе, детский садик, колыбель, темнота…
Она открыла глаза.
– Вот и всё, – хрипло прошептала Марго.
Она кое-как слезла с кресла, непослушными руками натянула одежду и поплелась к выходу.
– Ты куда? Тебе нельзя сейчас ходить. Полежи здесь на кушетке хотя бы полчаса, – крикнула ей доктор.
Но Марго даже не обернулась. Она открыла дверь и медленно пошла по коридору.
– Ненормальная какая-то, – усмехнулась медсестра, когда за Марго захлопнулась дверь.
– А ты видела её глаза, когда мы делали аборт? – вторила ей доктор. – Такие пустые-пустые! И злые. Как у ведьмы! Брр!
– Ага. Она будто и не баба. Другие женщины без наркоза кричат, плачут, стонут. А эта ни звука не проронила. Только зелёными своими глазюками в потолок уставилась и ни гугу. Ведьма! Это точно.
– Королева моя! – раскрыл Макс объятия, как только Марго вышла из лифта. – Ну как ты, любимая? Всё нормально?
Марго смотрела мимо него. Макс засуетился, помог ей надеть пальто, шапку, взял под руку и повёл к такси, которое всё это время ждало их у ворот больницы. Всю дорогу Макс говорил Марго, как он её любит, целовал её руку, строил радужные планы на будущее. Водитель такси даже позавидовал им.
– Приятно было посмотреть на счастливую семейную пару, – сказал он, когда брал деньги.
А дома Макс уложил её на кровать, заботливо накрыл пледом, напоил из ложечки горячим чаем и стал собираться.
– Ты куда? – спросила Марго, приподнимаясь на постели.
– Лежи-лежи, дорогая. Сегодня ты отдыхай. Я один пойду работать.
Он поцеловал её и ушёл. Марго вздрогнула, когда за ним захлопнулась дверь. Впервые, оставшись в квартире одна, она заснула.
Проснулась Марго лишь вечером.
Тишина. Тяжёлые сумерки навалились, придавливая её тело к постели. Растения отбрасывали на стены в багровом свете заката зловещие чёрные тени. Только мерный стук механических часов отмеривал секунды прожитого дня.
«Где же Макс? Как он посмел оставить меня в такой день?! Почему для него деньги дороже меня?!! Мерзавец! Подонок! Скотина! Надо на него обидеться. Вот когда он вернётся, я устрою ему скандал. Ух, я ему устрою! Он ещё поползает передо мной на коленях! Сволочь!»
Прошло четыре часа, а Макса всё не было. Марго запаниковала.
«Ну где же он? Часы уже показывают час ночи! Скорей бы он вернулся! Макс, ну где же ты? Ты только скорей вернись. Обещаю, что я всё прощу, только приходи быстрее!»
«Два часа ночи! Боже мой! С ним что-то случилось! А может, он уже сидит в тюрьме?! Его поймали, избили, убили!!! Господи, только не это! Хоть бы с ним всё было хорошо! Умоляю тебя, Господи! Только бы с ним ничего не случилось! Хоть бы он скорее вернулся! Во имя Отца и Сына и Святого духа, хоть бы он был живой!»
«По щучьему велению, по моему хотению, хоть бы с Максом ничего не произошло!» — как-то неожиданно всплыл в голове из её детства волшебный заговор. Марго сейчас готова была молиться и Богу, и чёрту, и сказочному волшебнику, лишь бы Макс скорее вернулся домой живой и невредимый.
От тоски и отчаяния Марго потянуло к выпивке. Она, как и когда-то её мать, поняла, что спиртное – это единственное средство, которое может успокоить, увести от жестокой реальности в мир пусть хмельного, но такого желанного забвения. Марго достала коньяк «Наполеон» и стала понемножку выпивать прямо из горлышка. Но, увы, сейчас даже спиртное не помогло. Оно, лишь затуманив голову, не успокоило её истерзанную душу.
Макс этой ночью не вернулся.
К утру Марго от отчаяния и безысходности сидела на постели, обняв колени, и скулила, как раненая собака. Слёз не было, она давно разучилась плакать. Это плохо, потому что слёзы уменьшают душевную боль. Правильно говорят люди: «Поплачешь, и легче становится». А так мучения были невыносимыми. Марго уже не сомневалась, что Макса нет в живых. Если бы его забрали в милицию, он бы выкрутился, снял с себя вину. Это несомненно. И он бы нашёл возможность ей позвонить. А раз нет о нём никаких известий, значит, всё кончено. Он погиб!!!
«Ну почему я такая несчастливая?! Я приношу смерть всем, кто мне дорог! Бабушка, Рыжик, а теперь и Макс! О, Макс! Прости меня, любимый. Это всё из-за меня. Я же проклята!!! Мне нельзя больше ни с кем сближаться. Я обречена на одиночество! Нет, чем такая убогая жизнь, лучше уж умереть!»
Марго сначала испугалась этой мысли. Но потом, немного подумав, она решила: «А почему бы и нет?» Кому она нужна в этом мире? Никому. Кто будет плакать, если её не станет? Никто. Так не лучше ли покончить сразу со всеми мучениями, чем влачить жалкое существование в одиночестве? Марго стала лихорадочно ходить из угла в угол, соображая, как же уйти из этого жестокого мира. Повеситься? Наглотаться снотворного? Но кто узнает, что её мёртвое тело лежит в этой квартире? Никто. Она представила, как её тело сначала посинеет, потом почернеет, начнёт гнить, испуская зловоние.
«О нет! Лучше уж тогда прыгнуть с балкона и разбиться. На улице по крайней мере сразу подберут и похоронят».
Марго большими глотками допила коньяк и вышла на балкон. Холодный ветер растрепал её волосы, пронзил кожу миллионами ледяных иголочек, сковал дыхание. Тело, протестуя против такого насилия, начало дрожать как в лихорадке.
«А если я сразу не умру, а только покалечу руки и ноги? И что, так и буду лежать на холодном снегу, не в силах пошевелиться? Брр! Нет, надо одеться».
Марго нетвёрдой походкой вернулась в квартиру, надела джинсы, водолазку, шубу, шапку, сапоги и опять вышла на балкон. Она подошла к перилам, схватилась руками за железки и тут же отдёрнула руки. Холодно! Пришлось вернуться за перчатками.
В третий раз она вышла на балкон полностью экипированной, даже шарф на шею повязала.
Марго, пошатываясь, стояла на балконе и завороженно смотрела вниз. Она перегнулась через перила.
«Надо падать головой вниз. Так я наверняка сразу умру. Это хорошо. Да, но как я буду выглядеть с торчащими из сугроба ногами? Ужасно! Нет, лучше прыгать ногами вниз».
Марго стала перелезать через перила. Она перекинула одну ногу, но, так как она была выпивши, действовала неумело и зацепилась сапогом второй ноги между прутьями перил. Она стала выдёргивать ногу, но вместо этого поскользнулась и повисла на одной ноге вниз головой над землёй. От ужаса Марго враз протрезвела. Она боялась шелохнуться, так как сапог мог отцепиться и она бы упала. Теперь она умирать уже не хотела. Она висела вверх тормашками и тихо поскуливала. Шапка упала вниз, шуба задралась. Теперь она была похожа на меховой колокольчик.
