Когда они выехали на старую дорогу № 202, Лаурин заметила великолепный мотоцикл изумрудного цвета. Ничего подобного она раньше не видела. Лицо мотоциклиста было скрыто шлемом серебряного цвета, поверх белой рубашки черная нейлоновая ветровка.
— Это, вероятно, Кайл, — сказала Кэтрин.
Лаурин высунулась из окна и щелкнула несколько кадров.
Мотоцикл обогнал "мерседес" и повернул на уходящую вбок улицу. Следуя за ним, Кэтрин выехала на узкую, обсаженную деревьями улицу. Дома стояли в глубине от проезжей части. Кайл остановился около старой "пумы", выкрашенной в такой же оранжевый цвет, как и городское такси, который вызвал у Джилли новую волну ностальгии по прошлому. Кэтрин припарковалась позади "пумы".
— О, — произнесла тихо Джилли, вылезая из машины, — это просто великолепно.
Она с восторгом смотрела на свежевыбеленный особняк в викторианском стиле, аккуратный и ухоженный.
— Да, действительно Великолепен, — согласилась Кэтрин. Но при этом она смотрела совсем не на дом.
Кайл снял шлем и тряхнул головой, освобождая свои пшеничного цвета волосы. Глядя на мужчину, Кэтрин прежде всего обращала внимание на его волосы. Кайл отвечал ее самым строгим требованиям. Ростом он был около шести футов, предположила она, гибкий, мускулистый, с чуть глуповатым выражением карих глаз, какие всегда нравились Кэтрин.
— Кэтрин, — повысила голос явно раздраженная Джилли, — я с тобой разговариваю, а ты… — Тут она обнаружила, что приковало внимание ее подруги. — Ты знаешь, я вдруг припомнила, как я когда-то отреагировала на Кайла Карлисса.
— Наверное, у меня такая же реакция, — вздохнула Кэтрин. — Отличный экземпляр.
— Да, он сильно возмужал, — согласилась Джилли.
— А вы, должно быть, Лаурин, — сказал Кайл, протягивая ей руку. — Тини сказала мне, что вы знаете секрет хватки вашего отца.
— Это точно, — отозвалась Лаурин, думая про себя, что такой приятной улыбки она никогда раньше не видела. — Тини никогда не говорила мне, что вы болельщик бейсбола.
— Вы смеетесь? Я не могу поверить, что встретил дочь моего самого любимого подающего.
Лаурин расцвела.
— Вы поклонник моего отца?
— В первый раз, когда мой отец взял меня на матч, я увидел на поле вашего отца. Это было невероятное зрелище. Он и сейчас играет фантастически. "Мустанги" должны быть счастливы, что заполучили его.
— Я тоже так думаю.
— Может, он приедет сюда навестить вас?
— Скорее всего, да.
Дальнейшему развитию разговора помешала Джилли, вставшая между Кайлом и своей дочерью.
— Привет, — сказала она. — Я Джилли Чарльз, мать Лаурин, а это моя подруга и агент Кэтрин Вудс.
— Рад познакомиться с вами, миссис Чарльз, миссис Вудс.
Джилли заметила, что Кэтрин задержала руку Кайла в своей дольше, чем это принято.
— Вы участвуете в спектакле? — спросила Кэтрин.
— Нет, — ответил он так, словно извинялся.
— А вам хотелось бы?
— Прекрати, — прошипела Джилли и улыбнулась Кайлу. — Почему бы нам не войти в дом?
Кайл принялся вытаскивать из машины их багаж.
— К сожалению, я не могу. Я должен спешить в театр и переговорить с режиссером Гектором о декорациях.
— Я не знала, что вы связаны с театром, — сказала Кэтрин.
— Ну что вы, конечно. Я ведь отчасти музыкант, отчасти плотник, — ухмыльнулся Кайл. — Когда занимаешься всегда одним и тем же делом, это надоедает. Миссис Чарльз, я знаю, с каким нетерпением Гектор ждет новой встречи с вами.
— Новой? — Джилли выглядела озадаченной.
— Конечно. — Теперь Кайл казался несколько смущенным. — Я полагал, что вы знаете друг друга.
— Нет, я не припоминаю никого по имени Гектор, — мило улыбаясь заявила Джилли. — Хотя, конечно, я знаю и очень ценю его работы. Это одна из причин, почему я согласилась работать с Гектором Эрнандесом.
В первую же минуту, как она увидела Эмили Лайонс, Джилли поняла, что лучшее, на что она может надеяться, это на мирное сосуществование. Проблема заключалась в том, что Лаурин совершенно обалдела от Эмили Лайонс. Она впитывала каждое ее слово и была потрясена тем, как Эмили готовит. Лаурин до того не знала ни одной женщины, которая умела бы готовить. Все женщины, которых она до сих пор знала, располагали отпечатанными меню и номерами телефонов поставщиков.
Когда Джилли росла, все женщины вокруг нее занимались готовкой как оглашенные. Заказать еду где-нибудь на стороне они могли только во сне. Времена явно сильно изменились.
Джилли видела, как Лаурин, открыв рот, с обожанием смотрит на Эмили Лайонс, очень ординарную женщину с хорошей кожей и примечательными волосами, и старалась не испытывать к ней ревности. Эмили просто принадлежала к иной категории медноволосых женщин. У нее были зеленые глаза, открыто глядевшие на окружающий мир, и густые красновато-медные волосы, падающие на спину, и слегка квадратный подбородок, благодаря которому она выглядела весьма решительно. Она была довольно крупной женщиной, ее фигура напоминала моду прошлого века — тонкая талия умещалась между мягкими округлыми грудями и пышными бедрами. Лаурин думала, что Эмили одна из самых великолепных женщин, каких она когда-либо видела, не менее прекрасная, чем актрисы, занятые в сериале "Вчера, Сегодня и Завтра".
— Кто-нибудь хочет еще пирога и кофе? — спросила Эмили.
Кэтрин застонала и похлопала себя по животу.
— Если я съем еще кусочек, я не протиснусь за руль машины.
— Ну, если кто передумает, я оставляю кастрюлю на плите. Вы можете, если захотите, пройти на кухню и взять.
— Это очень соблазнительно, — сказала Кэтрин, — но я думаю, что мне следует возвращаться в Нью-Йорк. Дорога-то неблизкая.
— Не уезжай, — попросила Джилли. — Давай, немного погуляем, порастрясемся. Эмили, мне совестно оставлять вас наедине со всей этой грязной посудой.
— Все в порядке. Вы мне за это платите. — Эмили собрала посуду и направилась с ней на кухню.
— Ну, а ты, подружка? — Джилли ткнула локтем Лаурин. — Присоединишься к нам?
— Я пойду помогу Эмили. — Лаурин вышла, оставив Джилли и Кэтрин с разинутыми ртами.
— Дома она никогда не помогает на кухне, — в ужасе прошептала Джилли.
— Ты сама никогда не занимаешься дома кухней, — заметила Кэтрин. — Ты единственный человек, из всех, кого я знаю, у кого собирается пыль в тостере. Только не говори мне, что ты ревнуешь к женщине, которую встретила три часа назад.
— А я и не ревную, — запротестовала Джилли. — Эмили милая женщина, не слишком интересная, на мой вкус излишне домашняя. Я не вижу в ней особой привлекательности.
