— Не то слово, — ухмыльнулся Лапин, — один парфюм чего стоит. Игорёк, — он, прищурившись, пристально посмотрел на Фишера, — да ты не влюбился ли на старости лет?
— Ну, уж и на старости, — Игорь улыбнулся исподлобья, — я ещё моложе тебя, между прочим.
— Да я-то, что, я по молодым не сохну, — Лапин вдруг снова нахмурился, вспомнив события сегодняшнего вечера, — мы — люди семейные…
— Ну, возраст это не беда.
— Как сказать, — Лапин достал сигареты, протянул пачку собеседнику, — Когда такая разница, то беда и есть. Что ты с ней делать-то будешь? Двадцать лет, ребёнок против тебя.
— Ты что, завидуешь, а, Лёнчик? — Игорь засмеялся, — Так отговариваешь, что у меня начинают закрадываться сомнения.
— Да тебя разве отговоришь? — махнул рукой Лапин, — Ты же все жилы вытянешь, пока своего не добьёшься. Уж как мне не хотелось принимать участия во всём этом, а ведь не устоял…
— За свою репутацию будь спокоен, — Фишер сделал успокаивающий жест, — никакого криминала, ты меня знаешь. Никакого насилия, всё только по взаимному согласию…
— Знаю, — Лапин глубоко затянулся сигаретой, — поэтому и пошёл на уступки. И как это у тебя всё так гладко получается? — он покачал головой, — Ни шантажа, ни подкупа, а девицы, в конце концов, сами к тебе приходят — Игорь Николаевич, спасите, я на всё согласна…
— Это старо как мир, Лёнчик, — Игорь усмехнулся, — мой кнут бьёт исподтишка, вроде это и не мой кнут, да и не кнут вовсе… А пряник — вот он, всегда на столе: приходи и бери… Тем более, что мои девицы не в рабство попадают, в конце концов. Если не дура — будет кататься как сыр в масле у богатого папика… Да ещё и замуж выйдет, если повезёт. Ну, а если дура… Тут ей никто не виноват, — последние слова он произнёс жёстким тоном, без улыбки на лице.
— А ты много видел баб, чтобы не дуры были? — Лапин со злостью затушил остатки сигареты в пепельнице, — В природе их нет и быть не может.
— У тебя что-то случилось?
— От меня, Игорёк, жена ушла, — в голосе Леонида послышалась неподдельная горечь, — вот что случилось.
— Да ладно, — недоверчиво покосился на него Фишер, — Мила ушла? Когда?
— Получается, сегодня. А вообще… вообще — она уже давно ушла…
— Как это?
— Да неважно… вот такие дела.
— Прими мои… — Игорь сочувственно приложил руку к груди, но договорить не успел.
— Не надо, — Леонид махнул рукой, — ни к чему. Ты лучше скажи — ты отсюда смотреть будешь или в зал пойдёшь? Скоро уже её выход.
— Если ты не против, я для начала посмотрю здесь, — кивая на телевизор, ответил Фишер, — трансляция-то возможна?
— Ну, конечно, — Лапин взял в руки пульт, — сейчас включим.
— Да, спасибо тебе, Лёнчик, за то, что устроил её выступление. В «Лунном свете» она так и не согласилась петь, хоть я и назначил огромный гонорар, и она сама сначала вроде бы была не против…
— Думаю, против был её муж, — Лапин щёлкнул кнопкой, и на экране появилось изображение зала ночного клуба, — он же сам артист, знает, что такие гонорары просто так не платят.
— Да, но у тебя-то они согласились выступать.
— У меня согласились, — Лапин кивнул, — потому, что он со своей группой постоянный исполнитель во всех моих клубах, обстановка знакомая. Да и она теперь в новогоднем шоу поёт вместо другой певицы, ты сам видел. Вроде, как свои.
— Понятно, — Игорь внимательно смотрел в телевизор, — а сцену можно показать?
— Можно, — Лапин переключил канал, — у меня всё можно. Вот тебе сцена крупным планом. Сейчас стриптиз закончится, и её концерт на сорок минут… или на полчаса — точно не помню, но успеешь насмотреться.
— Насмотреться — это не то…
— Ну, это всё, что я могу сделать. Остальное — сам как-нибудь. Но будь осторожнее — девочка замужняя, могут быть неприятности, — усмехнувшись, он обернулся к Игорю, — кто бы нас с тобой послушал… Два взрослых серьёзных мужика, а весь вечер разговоры только про девчонку, как будто важных дел нет.
— Иногда нужно и про девчонок поговорить, — усмехнулся в ответ Фишер, — тем более, для меня это серьёзно.
— Вот уж не думал, — хмыкнув, Лапин покачал головой.
— Я и сам не думал, — ответил Игорь, — а оно вон как вышло…
* * *
Охватившее было волнение прошло уже к концу первой песни, и Наташа, исполняя остальные композиции, чувствовала себя довольно уверенно. Минусовки с наложенным бэк-вокалом удалось «спасти» из изломанного ноутбука, и Дима лишь стоял за пультом позади сцены, а Алёна и Светлана охотно открывали рты под фонограмму. К середине программы Наташа уже могла спокойно смотреть в зал, различая лица зрителей, насколько это позволял пульсирующий свет. Все Димины песни отличались изысканной мелодичностью, и посетители ночного клуба охотно танцевали и под ритмичную музыку, и под «медляк», радуя и исполнительницу, и автора. Скользя взглядом по танцующим, Наташа заметила человека, который, сложа руки на груди, пристально смотрел на сцену, а, вернее, не сводил взгляда с неё самой… Он стоял чуть поодаль, но она почему-то без конца цеплялась за него взглядом… Когда, в финале её выступления, он подошёл совсем близко к сцене, Наташку как будто окатили ледяной водой… В мужчине она узнала Игоря Фишера — человека, на юбилее которого она пела полтора года назад, и где её жестоко избил его сын Артём. Собрав в кулак всю волю, она мужественно допела последние строки, стараясь не смотреть в зал, и, раскланявшись, ушла со сцены. Чего стоила ей неторопливая, стройная походка, с высоко поднятой головой и радостной улыбкой на лице, она и сама не смогла бы оценить, пересиливая жуткое желание просто убежать и спрятаться от пронзительного взгляда Игоря Николаевича. Почему-то он наводил на неё ужас, и Наташа не могла дать чёткого объяснения этому ужасу — она просто интуитивно ощущала опасность от этого человека, который, судя по всему, проявлял к ней неподдельный интерес.
— Молодец, Наташка, — Мазур показал большой палец, — не подвела старика Димона.
— Кто бы сомневался, — Саша пристально, как-то по особому посмотрел ей в глаза, — рад за тебя…
— Спасибо, — смущаясь, она поднесла к лицу огромный букет цветов, который Дима вложил ей в руки, как только она сошла со сцены.
— Если честно, то обалденно поёшь, — Вадик смотрел, как всегда, исподлобья, нервно сжимая красивые губы, — ничего не скажешь…
— Ну, всё, налетели… — Дима обнял её за плечи, — Хватит мою жену смущать, идите инструменты проверьте, через десять минут наш выход.
— Ребята… — Артдиректор клуба подбежал к музыкантам и, тронув за локоть Говорова, обвёл всех взглядом, — Леонид Борисович просит вас сегодня поиграть без регламента. Смотрите… Сейчас двадцать три часа, так? Клуб работает до шести утра. Я понимаю, что невозможно столько отработать без перерывов, но он платит по тысяче долларов за час сверх оговоренной суммы, если вы отыграете не до двух, как договаривались, а до конца… С перерывами, естественно, как обычно… ну, что ему ответить?
