— Да ну вас, — смеясь, Наташа отвернулась от дверей, — я даже смотреть не буду.
— Саш, ну, вот новый год отработаем, а там видно будет, — один из двух парней, вошедших в вестибюль, с похожим на синтезатор зачехлённым инструментом в руках, разговаривал по мобильному телефону, — мы с Витей сейчас в универе, а потом в музыкальный магазин поедем.
— Димыч, скажи ему, что пусть на новый ударник не рассчитывает, — второй шутливо толкнул друга локтем, — сначала мне басуху новую купим, потом Нику «фендера», а уж потом до его тарелок очередь дойдёт…
— Ой, какие мальчики ту-у-ут… — девчонки, дружно проводили взглядом исчезнувших на лестнице парней, — Наташка, ты зря отвернулась… Тот, что первым вошёл — супер…
— Ну, вот приеду поступать — тогда и посмотрю, — Наташа озорно рассмеялась.
— Никуда ты не поедешь, — Сергей, услышав болтовню девчонок, тихо подошёл к ней, — Я автобус остановлю…
— А я на поезде, — Наташа лукаво посмотрела на товарища.
— Я и поезд остановлю…
— А я на самолёте…
— И самолёт — тоже…
— Серёжа, поздно… — подслушав их разговор, одна из одноклассниц заговорщически подошла к нему сзади, — Наташка за первого встречного замуж выйдет… А он только что прошёл наверх…
— Она никуда не поедет, — Сергей упрямо смотрел на Наташу, — Так и передайте этому первому встречному…
— Смольникова Наталья Валерьевна? — маленькая, шустрая рыжая девица из студентов-старшекурсников, подрабатывающих летом в приёмной комиссии, протянула Наташе бланк анкеты, — Заполните в коридоре, потом зайдёте…
— А я уже заполняла.
— То была анкета абитуриента, а сейчас — анкета студента… вы же зачислены? — девица порылась в груде бумаг на столе, потом, найдя нужную, утвердительно кивнула сама себе, — Ну да, зачислены… Значит, заполняем. В общежитие уже устроились?
— Спасибо, у меня есть жильё, — взяв анкету, Наташа вышла из канцелярии.
Университетский коридор гудел. Толпа молодых людей внимательно изучала вывешенные на стене списки принятых счастливчиков: кто-то огорчённо отходил, так и не найдя своей фамилии, а кто-то издавал вопль радости, прочитав о зачислении. Отовсюду слышались разговоры по мобильным телефонам — восторженно-счастливые и удручённо-грустные…
— Да что за сумасшедший дом, поступают в университет культуры, а ведут себя, как дикари, — строгая дама почтенных лет пробиралась сквозь толпу, — И кого мы принимаем?..
С трудом найдя свободное пространство на одном из подоконников, Наташа заполнила анкету, непривычно для себя выводя в графе «специализация» название будущей профессии: «режиссёр театрализованных представлений».
Приняв бланк, девица в канцелярии состроила умное лицо:
— Музыкальная школа?… приветствуется, приветствуется… По классу?.. Вы графу пропустили…
— Гитара и фортепиано, — улыбнувшись, уточнила Наташа.
— Очень хорошо. Я отмечаю… Поздравляю с зачислением, ждём первого сентября, — тряхнув рыжими кудрями, важно посмотрела девица.
— Я обязательно буду, — чуть не рассмеялась Наташа и, попрощавшись, вышла из канцелярии.
* * *
Добравшись до крохотной квартирки на окраине города, в котором ей теперь предстояло жить, девушка переоделась, налила воды в пластмассовое ведро и внимательно осмотрелась. Квартира, принадлежавшая умершей в прошлом году бабушке, требовала серьёзного ремонта, но новоиспечённой студентке это было пока не под силу, поэтому всё, что она могла — это привести жилище в порядок с помощью генеральной уборки. Раньше, когда Наташа сдавала вступительные экзамены, ей было не до этого, и теперь она с энтузиазмом принялась за работу. Отодвинув диван, мокрой тряпкой собрала пыль, затем вымыла начисто пол. Заплетённая в «колосок» коса то и дело сваливалась на плечо, путалась под руками, и девушка, сняв резиновые перчатки, уложила её узлом на затылке. Задвинув диван на место, вымыла всю комнату, расстелила небольшой коврик… Вытирая пыль, задержалась возле полки книжного шкафа: с фотографии на неё смотрела молодая красивая женщина с такими же, как у неё, белокурыми волосами и глазами цвета крепкого чая; смотрела так, как могла смотреть только она — мама…
Окончательно убравшись в квартире, Наташа набрала номер отца.
— Привет, пап. Всё хорошо, в сентябре на учёбу… Деньги? Пока хватит. Да, кое с кем уже познакомилась. А ты как? А Светлана Петровна? Ну и хорошо… Я, наверное, не приеду, останусь здесь до занятий. Да нет, не заскучаю. Ну, всё, пока, позвоню завтра.
Положив телефон, подошла к раскрытому окну. Зажжённые фонари рассеивали сумерки, сползающие на город; где-то вдалеке ещё виднелся отблеск закатившегося за горизонт солнца, и бледные звёзды начинали появляться в темнеющем небе одна за другой.
Большой областной центр, куда приехала учиться Наташа, был родиной её матери, трагически погибшей около пяти лет назад. Здесь жила до недавнего времени и бабушка… Небольшой провинциальный городок, где остался отец, и где она сама родилась почти восемнадцать лет назад, по сравнению с этим огромным городом казался маленькой деревушкой. Наташе вдруг захотелось туда — в их уютный, большой дом на окраине, утопающий в рябине и сирени… Мама очень любила рябину… Наташе показалось, что она видит перед собой и свой родной дом, и рябиновые кисти, заглядывающие в окно, из которого мама вот-вот позовёт её, маленькую девочку, домой…
Через год после смерти матери отец встретил свою первую школьную любовь, и вспыхнувшие вновь чувства заглушили тоску по погибшей жене. Бросив мужа-алкоголика, Светлана Петровна вошла в Наташин дом новой хозяйкой… И дом стал чужим. Нет, падчерицу мачеха не обижала, они даже ни разу не поссорились за эти годы. Но всё теперь было по-другому. Даже занавески на окнах висели другие. Даже грядки на огороде были посажены иначе, не по-маминому, а ярко освещённые окна почему-то уже не так манили к себе по вечерам, когда девочка затемно возвращалась из музыкальной школы.
На каникулы Наташа уезжала к бабушке, в эту маленькую квартирку. Мама, добрая и ласковая, всегда незримо присутствовала между ними: бабушка напоминала Наташе мать, а сама Наташа напоминала бабушке погибшую дочь… «Женщин в нашем роду трудно спутать с другими… Карие глаза и светлые волосы, такая уж редкая порода…» — говорила бабушка, заплетая осиротевшей внучке белокурые косы… Но через несколько лет она и сама ушла из жизни. Квартира в большом городе теперь принадлежала Наташе, и, окончив школу, девушка приехала сюда учиться. Отец предлагал квартиру продать, а дочери продолжить учёбу дома, но она твёрдо решила уехать. То ли Наташа так и не приняла в душе другую женщину рядом с отцом, то ли Светлана Петровна, собственная дочь которой не пошла с матерью в новую семью, не смогла прикипеть к девочке… Но, так или иначе, расставание принесло облегчение обеим. Отец смирился, и девушка уехала.
