Родная сестра Антонио – Камила, человек по натуре холодный, была сдержанна в проявлениях чувств, хотя в душе любила брата и гордилась им.
Ладу же между сводными братьями никогда не было. Антонио терпел все выходки Максимилиане только из-за Виктории и нередко прощал ему многое лишь бы не расстроить мать. Хотя Макс раздражал и возмущал Антонио. Ну, ладно, Максимилиано нечист на руку – Антонио не раз ловил его на этом, – но чтобы самовольно, не посоветовавшись с ним, разрешить строительство на горном участке в Сан-Фелипе, где такое высокое содержание песка в грунте!.. Да, что Максу эксперты! У Антонио сложилось твердое убеждение, что брат постоянно вредит ему, старается скомпрометировать не только его, но и фирму. В последнем разговоре Антонио был очень резок с ним, называя все своими именами.
Конечно, Максимилиано такое обращение взбесило. Вылетев из кабинета и столкнувшись в гостиной с матерью, он не стал сдерживать свое негодование. Да, да, Антонио назвал его только что идиотом! И в который раз! Зачем только его мать вышла замуж за его отца – это же несчастный случай. Никакой он ему не брат, вечно хочет казаться честным и порядочным, а на самом деле просто ненавидит его, Макса. Впрочем, так же, как и Макс его, что скрывать! Они квиты…
На лице Виктории отразилась душевная боль. В который раз слышит она от родного сына это признание и упреки. Разве виновата она, что покойный муж Альберто ничего не оставил ни ей, ни сыну Максу. Все ее доводы о том, что они с Максом ни в чем не нуждаются, были напрасны: не иначе как проклятым стариком Макс отчима не называл. И это было больно слышать Виктории, она боготворила своего мужа и никогда не жалела о том, что вышла за него. Почему же так ненавидят друг друга дети?.. Что предпринять? И эта угроза Макса, который зло бросил, уходя: «Скоро все это кончится… Должно кончиться». О чем это? Что он имел в виду? И этот его непредвиденный отпуск, о котором он сообщил им всем за обедом? Куда он собрался ехать завтра утром?..
Оставшись наедине с Антонио, Виктория попыталась смягчить грубость родного сына: он постоянно чувствует себя униженным от того, что всем обязан сводному брату. «Так что же, – не выдержал Антонио своего обычного ровного тона с мачехой, – мне следует отказаться от наследства отца? Так?» Впервые, пожалуй, пасынок был резок с мачехой, говорил, что Макс ненавидел его давно, с самых первых дней их совместного житья в этом доме и что, если он терпит его выходки, то только ради нее.
Антонио нежно поцеловал руку мачехи и это немного сгладило впечатление от столь тяжкого для нее объяснения. Вряд ли ей удастся когда-нибудь примирить братьев. Во всяком случае, она будет стараться это делать, как делала всегда. Но оба завтра с утра, улетают: Антонио просил Луиса подготовить его персональный самолет, чтобы отправиться на плотину – там, похоже, возникли какие-то осложнения. Другой… Другой вообще летит непонятно куда. Много странностей в поведении Макса замечала в последнее время Виктория. Вот, скажем, вчера. Она застала Макса в комнате за странным занятием. Хотя он старался спрятать незаметно между книгами какие-то листочки из блокнота, на которых что-то писал, когда она постучала в его комнату и вошла. Но один, покружившись в воздухе, спланировал прямо к ее ногам. Сердце Виктории отчего-то сжалось в недобром предчувствии: она разглядела на листке подпись Антонио – так он всегда расписывался на деловых бумагах…
В ушах Ракель все еще стояли слова жениха, только что произнесенные им в доме дона Даниэля: «Я так люблю тебя… Что бы ни случилось, всегда помни об этом. Обещаешь?» Эти слова удивили ее и, когда она осторожно спросила, почему он так говорит, он ответил еще более непонятно: «Потому что я очень счастлив».
Все прошло, как он хотел: свидетели с его стороны, никого из гостей… Да разве Ракель были не безразличны эти пустяковые мелочи? И то, что даже судья не поднял бокала вместе со всеми? Бог с ним, он спешил еще на одно бракосочетание. Отец чуть не прослезился от счастья, поздравляя молодых, но был трезв, как стеклышко. А когда они очутились вдвоем в квартире, снятой ее женихом, выпили шампанского, и он стал с неистовой страстью обнимать и целовать девушку, называя своей королевой, вдруг внезапно зазвонил телефон. – Да, Луис… Молодец! Отлично, он сейчас же, ближайшим вечерним рейсом, возвращается в Акапулько… Что же тут решать: он давно все уже решил. Да, это и в самом деле подходящий момент для осуществления их планов… Кстати, авиабилет на Гвадалахару – он должен быть положен, куда они условились накануне. Луис все сделал? Да? Ну и прекрасно!..
Ракель почти ничего не поняла из невнятных реплик жениха, ясно стало одно: он, едва женившись, покидает ее. И должен принять какое-то решение. И улетает немедленно. Когда вернется? Ему еще неясно… Сейчас он проводит ее обратно домой к отцу. Вот уж представится подходящий повод поиздеваться сестрице Марте! И порасспросить о несостоявшейся брачной ночи… Ну, сколько можно объяснять ей, что ночь эта будет только после венчания! Наверное, Ракель и в самом деле очень несовременна в этом смысле, даже стыдно бывает порой за свои такие допотопные взгляды на отношения между молодыми людьми. А Марта любит еще и поиронизировать, и порассуждать о ее целомудрии – Ракель после таких разговоров бывает тошно и она подолгу сердится на сестру. Ракель удивляется иногда, как они не похожи с Мартой, хотя рождены в одной семье. Марта может беззастенчиво допытываться, было ли у Ракель что-то с женихом до свадьбы или нет. Не верит, что ничего не было, а довод один: столько раз они оставались наедине… Но неужели Ракель так ничего и не хотелось, неужели жених ей не нравится? И разве он не предлагал ей?.. Тут Ракель бросалась к сестре, зажимала ей рукой рот, и та, шутя, отбивалась от нападок. К чему спешить, вот теперь они муж и жена, рано или поздно это случится… И в кого она только такая, Марта? Бросается то к одному, то к другому, мечтает выйти замуж только за богатого… О любви же никогда ни слова. Ракель, конечно, от души желает ей счастья с таким мужем, но не может согласиться с сестрой. Да, очень они разные…
Антонио не любил летать. И каждый раз, когда приходилось по неотложным делам совершать тот или иной рейс, у него портилось настроение. А в этот раз – особенно. Едва он отдал распоряжение Луису готовить самолет и вернулся к себе в кабинет, чтобы еще раз внимательно просмотреть все документы, связанные со строительством на плотине, как один за другим пошли звонки заказчиков. В разговорах незаметно приблизилось время ужина, и, когда подошло время идти в столовую, Антонио вышел из кабинета, но тут же в холле столкнулся с Максимилианом, удивившись вслух, что так быстро закончился отпуск брата. «Да, – объяснил тот, – у меня важное, неотложное дело». Сомнение не могло не закрасться в душу Антонио, невольно пришло сравнение: «Как предвестник недоброго». И тут же отругал себя за мнительность. Господи, да если каждую встречу с братом считать за недоброе предзнаменование, как вообще можно жить с ним столько лет. А ведь живут…
