– Босс у себя? – спросил Ким, кладя книгу на гладкий мрамор стойки.
– У себя и ты можешь войти. Теперь ты можешь входить к нему, когда захочешь… Ох! – выдохнула она в восхищении, когда увидела лежащую перед ней книжку. – ДоРа! Ее «Лунное море»! Это же новинка, которую все так ждут! Ах, дорогой, – понизила она голос до шепота, когда он поднял палец, предостерегая девушку от излишней эмоциональности и призывая к осторожности.
Перегнувшись через стойку, он взял с ее стола отрывной листок и написал: «В семь, в «Похо». Закусив губу и прижав книжку к груди, она кивнула, скомкала листочек и бросила в мусорное ведро, а Ким вошел к будущему тестю. Мин Со радушно поприветствовал его, похлопал по плечу и вызвав ЧонСа приказал принести чай.
– Не хочешь перед свадьбой взять три дня? – спросил он.
Рука ЧонСа составляющей с подноса на стол чайничек из красной китайской глины, чуть дрогнула.
– Это за счет компании, – продолжал Мин Со, принимая у ЧонСа чашку чая. – Все-таки семейная жизнь не так легка, как кажется, – вдруг пожаловался он со вздохом.
– Лучшего подарка на свадьбу я не мог ожидать, – улыбнулся Ким Бо. – Но вы приняли решение по поводу КомпанИ и Nero?
– Тут нужно действовать с оглядкой. Если бы речь шла только о Nero, я бы не колебался, но КомпанИ серьезный противник.
– Но ваше бездействие начинает беспокоить директоров и кое-кто уже заинтересованно поглядывает в сторону КомпанИ. Логика проста: раз Фоксэм не в силах противостоять КомпанИ…
– О-хо! – перебил его укоризненным возгласом босс. – Этот мальчишка… Учить меня вздумал! Если ты уже сейчас критикуешь меня, что станет, когда войдешь в мою семью? – сказал он, скрывая одобрение за мнимым негодованием. – Если бы я мог просчитать КомпанИ, не знал бы головной боли, но если в гневе пнешь камень, то только ноге больно. У меня нехорошее предчувствие, кажется, что они с нетерпением ждут моего шага, чтобы действовать. Я должен понять, что к чему, как говорят: и паук сначала совьет паутину, а потом ловит мух. Какой-то козырь у них да припрятан, и они вынуждают меня действовать, а я вот упорствую и бездействую.
– Может, они отвлекают и тянут время?
– Может, и отвлекают, но никогда не следует махать палкой в темноте, обязательно перепадет тебе самому.
День выдался напряженным, но впереди были три дня отдыха отпущенных ему боссом. Только, что эти три дня решали? Он чувствовал себя как осужденный перед казнью. И все же, за эти три дна он рассчитывал по-настоящему отдохнуть, то есть побыть в своей квартире в полном одиночестве. И чтобы его не дергали, нужно было в этот день сделать как можно больше, а потому вечером Ким ехал в «Похо» выжатый морально и физически. У него хватило выдержки не поддаться раздражению, когда его подрезал какой-то наглец и на него же накричал. Ким Бо лишь вежливо поклонился разъяренной красной физиономии в окне подрезавшего его седана. Он никогда не позволял себе выходить из себя, считая это унизительным. ЧонСа уже ждала его в «Похо», в номере, который они обычно снимали для своих встреч. Она заказал роскошный ужин с дорогим вином, после которого Ким Бо вольготно раскинувшись на диване, рассеяно, слушал ее. Он наслаждался вином, думать ни о чем не хотелось, как и вникать в слова ЧонСа.
– Женитьба не изменит твоего образа жизни. Разница лишь в том, что ты будешь жить в доме босса, – говорила она.
Ким хотел бы согласиться с ней, веря ее чутью. Он ценил ее умение приспособиться к любым обстоятельствам и устроиться в жизни. Для него самого женитьба открывала большие возможности и резко поднимала по карьерной лестницы. Но и здесь он должен будет побороться за свое место. Господин Мин Со имел большую родню, и каждый из его родственников метил в наследники Фоксэм и Ким Бо должен будет их переиграть, потому ему нужно как-то пережить свадьбу, присмотреться к новой семье и действовать. В, конце концов, он будет не один, у него есть ЧонСа, которая поможет ему пройти через все это. ЧонСа встала с дивана и подошла к окну, он не последовал за ней, хотя она явно этого ждала. У него не было сил на любовные игры, он продолжал заворожено смотреть на вино, подняв бокал на свет свечи. Как только у него завязывались отношения с женщинами, он позволял им любить себя, уступая их прихотям и желаниям. Ему не нужно было особо напрягаться, чтобы добиться близости. Стоило лишь поддержать их ненавязчивым флиртом: улыбками, намеками, и они шли навстречу его невысказанным желаниям. Он привык к этому, да и нравились ему их неожиданные фантазии, за которыми он следовал не без удовольствия. Разумеется, он был аккуратен, незапланированный ребенок вовсе ни к чему. Когда-нибудь ему, уже степенному, немолодому боссу понадобиться наследник, но не сейчас. ЧонСа, видя, что Ким не собирается подходить к ней, а устало откинул голову на спинку дивана, вернулась и, сев рядом, погладила его по плечу. Он повернулся к ней, подбодрив слабой улыбкой, тогда она взяла из его руки фужер с оставшимся вином, поставила на стол и, вдруг придвинувшись по дивану, подобрав платье села к нему на колени, повернувшись лицом к его лицу. Ким чувствовал как возбуждение медленно, но верно поднимается в нем и бурлит как игристое вино, мутя разум. Пусть Ким не был страстен, но он не обманывал ожиданий женщин, щедро вознаграждая их. Ким медленно провел ладонью вниз по спине ЧонСа и воодушевленная она порывисто прижалась горячими губами к его губам, расстегивая на нем рубашку. Ему нравилось, как она гладила его, нравился запах ее духов и облегающее платье на ней. Все это она знала, а потому была уверенна в себе и в нем.
В оставшиеся до брака три дня, он не виделся с ЧонСа, а верный себе проводил время в одиночестве, настраиваясь на свадебную церемонию. Он репетировал ласковые улыбки и зовущие, восхищенные взгляды, предназначенные неведомой невесте. Он был уверен в себе, он должен справиться. Из своего опыта Ким знал, что первые минуты навалившейся, казалось бы, неразрешимой и даже опасной ситуации, подавляют волю, вызывая чувство полной катастрофы и паники. Именно, эти первые минуты нужно было выстоять, а уж потом соображать, как быть дальше. В этот раз он добровольно сунулся в безжалостный капкан брака и обратного пути у него уже не будет: либо отступить сейчас, либо, сжав зубы продолжить все это. В назначенный день он раньше положенного прибыл к месту венчания. Гости уже заполнили фешенебельный есикчжан – свадебный зал с подиумом, шедшим посередине, – занимая столики, расставленные вдоль этой светящейся дорожки к свадебному алтарю. У алтаря, украшенной аркой роз, Кима встретил священник, прижимавший к белой кружевной тунике, надетой поверх рясы Библию. На вопрос жениха, тот покачав головой, сказал, что невеста уже в пути и что не стоит так беспокоиться. Тут к Киму начали подходить родственники невесты, желая познакомиться и коллеги, чтобы поздравить его. Ким с улыбкой поддерживал беседу и счастливо смеялся, почти физически ощущая роковую неумолимость подступающей минуты.
И вот когда зал заполнился гостями и все столики были заняты, а у Кима понемногу начали сдавать нервы, ведущий свадебную церемонию попросил его занять полагающееся жениху место. В зал вошли мать невесты и женщина, приглашенная Кимом, что бы заменить на церемонии его мать, живущую в Америке. Обе были в традиционных ханбоках. Они подошли к возвышению у алтаря, зажгли свечи и, поклонившись друг другу и гостям, сели на свои почетные места в первом ряду. Заиграла музыка и в зал вступил г-н Мин Со, ведя под руку свою дочь. Вряд ли кто-то обратил внимание на хмурое выражение его лица, не соответствующее торжеству момента, потому что все взгляды устремились на невесту. Платье новобрачной было похоже на глухую ночную рубаху старой девы, свято пекущейся о своей целомудренности. Бросался в глаза высокий воротник под горло в кружевах с частым рядом пуговиц по лифу, обтянутых атласом. Широкие рукава из тонкого дорогого кружева, как и расширяющиеся складки платья падали свободно. Невольно кололо подозрение, а не беременна ли она? Рядом с подтянутым стройным женихом невеста казалось приземистой и бесформенной. Из украшений на ней было ожерелье из не рожденного жемчуга, который можно было обнаружить на белом кружеве венчального платья либо случайно, либо при сильном желании. Туго зачесанные волосы прикрыты фатой, спускавшейся вдоль широкого блеклого лица без грамма косметики. Толстые линзы очков так же не придавали невесте очарования, делая ее глаза по-рыбьи выпуклыми. Когда отец подвел то и дело спотыкающуюся невесту к жениху, она посмотрела на ослепительную улыбку будущего мужа с сонным прищуром. Ким Бо был словно мрамор. Священник прочел брачную клятву, которую жених и невеста должны были подтвердить своим согласием, после чего надеть друг другу кольца. Жених громко и ясно произнес свое: «согласен». Невеста, что-то промямлила, и ее бубнеж посчитали за согласие. Взяв с подноса обручальное кольцо, Ким надел его на палец невесте. Ее рука была обтянута тонкой кружевной перчаткой и Ким внимательно посмотрел в лицо той, которую видел впервые. Фата висела вдоль лица, а венок из крупных роз, словно яростно нахлобучен на лоб. Ее глаза за толстыми линзами очков сощурились, превратившись в щелочки, и она низко склонившись к его протянутой руке и неловко ухватив, стала какими-то рывками одевать кольцо на его палец. Она походила на копну из кружев. Кропотливо проделав эту работу, выпрямилась, и вот теперь им следовало поцеловаться. Ким посмотрел на ее губы, едва покрытые бледно розовой помадой, от чего ее лицо с размытыми чертами казалось бледным пятном, сливающимся с платьем. Спроси Кима, как выглядит его невеста, он бы затруднился ответить, точнее ответил бы: «никак». Все ее движения были невпопад и неуклюжи. Ким склонился к ней, и чуть коснувшись губами ее губ, выпрямился. Зал зааплодировал. Свадебный распорядитель обратился к присутствующим с короткой речью. За пять минут он успел рассказать о достоинствах жениха и невесты и пожелать им счастья в начинающейся семейной жизни. Глаза молодой за толстыми стеклами очков ничего не выражали, она как заведенная кукла следовала свадебной церемонии, переходя от родственника к родственнику, которых приветствовала поклонами и снова к сияющему мужу, которого, похоже, толком и не разглядела.
