А больше всего он боялся, что эта самая другая женщина станет ему родной и любимой, а потом он так же ошибется и ему и ее придется хоронить. Хватит ли у него сил? Он будет один. Всегда. И сердце его отдано только дочке.
Любовь причиняет слишком много боли. Он в этом убедился.
лава 2
«Господи, упокой душу рабы твоей, Жанны….»
Денис, склонив голову, стоял в церкви, держа в руке поминальную свечу.
- Вы опять здесь. – Он повернулся на тихий голос и увидел рядом пожилого священника. – Сколько раз я вам говорил, что ставить свечи за самоубийц – тяжкий грех.
- Жанна покончила с собой, поддавшись минутному порыву. Она была больна. Она не понимала что делает. Почему вы не можете ее отпеть?
- Потому, что я не имею на это права, Денис. Я вам не один раз это объяснял. Я не могу брать на себя ее грех. Жанна отреклась от Бога, лишив себя жизни. Отпевая ее, мы совершим насилие над ее душой и этим лишь усугубим ее страдания. Как вы этого не понимаете. Тот, кто стремится во тьму, должен быть отпущен во тьму. Душа Жанны сейчас во тьме кромешной. Поймите это и успокойтесь.
- Она не понимала что творила….
- Вы в этом уверены? Справок о душевном расстройстве вашей жены у вас нет. Вы уверены, что она не готовилась к этому шагу, тщательно планируя свой уход из жизни? Этим отпеванием вы можете причинить ей еще большую боль. Духовное насилие не свойственно христианству, а Жанна отреклась от церкви, когда полезла в петлю.
После смерти жены Денису посоветовали проконсультироваться с психологом, который и предположил, что возможно Жанна была не вполне здорова психически. Но она никогда не обследовалась на предмет этой болезни, и отпевать ее отказались.
- Она крещеная была. Она в Бога верила. Не могла она сознательно пойти на такой грех.
- Кто теперь знает, Денис. Если бы были доказательства, что она не ведала, что творит, тогда….
- Она снится мне. Она постоянно мне снится. Она не может обрести покой….
- Есть одна молитва. Помолитесь, дома за то, чтоб муки вашей несчастной жены были чуточку легче. Бог все знает. Если она совершила самоубийство в состоянии аффекта, он уже ее простил.
Денис зажмурил глаза. Он чувствовал запах ладана и плавящегося воска. За прошедший год этот запах стал ему ужасно знаком. Как и то место на кладбище, куда он носил цветы постоянно. Букет снежно-белых роз. Четное количество невинных белых роз.
Но сегодня к запаху церкви неожиданно добавился еще один аромат. Тонкий запах духов. Он достиг его обоняния, и мужчина на секунду словно вернулся в далекую молодость. Кто-то пах так же. Кто? Было что-то такое, что он знал, но никак не мог вспомнить. Что-то хорошее, доброе…. Что же?
Денис открыл глаза и обернулся. От иконы Богородицы, что была прямо за его спиной, к выходу из церкви шла девушка в светлом плащике. Видимо это она благоухала ароматом его давно забытого детства.
Задумавшись, Денис глядел на незнакомку. Она споткнулась на трех ступеньках, ведущих к выходу из храма, и его губы тронула легкая улыбка.
- Отпустите Жанну, Денис. И тогда она отпустит вас. Нужно жить дальше. Нельзя ее забывать, но и помнить постоянно, глядеть на жизнь сквозь призму вашей любви к ней и горечи потери тоже нельзя.
Он слушал священника и все еще смотрел на девушку. Она обернулась спиной к двери и, глядя на икону над аркой, перекрестилась. Она довольно таки необычно крестилась, вместо того, чтоб как все трижды осенить себя крестом и трижды поклониться в пояс, она сотворила крест один раз, и слегка склонив голову, поднесла руку к губам. Потом она улыбнулась и вышла из храма, на ходу развязывая и снимая с головы косынку. Последнее что он увидел, ее светло-русые волосы с рыжим оттенком, освещенные скудным осенним солнцем.
Денис снова посмотрел на свечу, которую держал в руке, поставил ее в подсвечник, попрощался со священником и поехал домой.
Он отъехал от ворот церкви недалеко, когда снова увидел ту девушку. Она не торопясь шла по тротуару, вдоль дороги. Он снова засмотрелся на нее и не заметил, как колесо машины попало в небольшую яму, обдав незнакомку грязной водой из лужи, испачкав ее одежду. Девушка отшатнулась от летящих в нее брызг и сейчас оглядывала себя. Плащик был запачкан основательно. И, кажется, несколько грязных капель попали на ее лицо.
Вот ведь! Денис остановил машину и, открыв дверь, шагнул на дорогу.
- Простите, - он подошел к незнакомке, - здесь яма, я не хотел вас испачкать.
- Да, ничего…. – она платком попыталась стереть грязь с одежды, но только размазала ее еще больше. Выдохнув, она опустила руки.
- Давайте я вас подвезу.
- Не нужно, я доберусь сама.
- Нет, садитесь, - он открыл перед ней дверь своей машины. Девушка села и набросила на себя ремень безопасности.
Денис вернулся в машину. Салон уже заполнил запах духов незнакомки. Что же они ему напоминали? Так важно было это вспомнить.
- Как вас зовут?
- Марина.
- А я Денис.
- Я бы сказала, что мне очень приятно, если бы мы познакомились при других обстоятельствах.
- Да уж…..
Остаток пути до дома, в котором жила Марина они ехали молча. Выходя из машины, девушка поблагодарила его, а он еще раз извинился за причиненные неудобства и уехал.
*
Мрина открыв дверь, вошла в свою квартиру. Она разулась и, стянув с плеч испорченный плащ, с ходу бросила его в стиральную машинку. Хороший был плащик. Любимый. Девушка очень надеялась, что грязь отстирается.
Какой странный мужчина. Марина не ожидала, что он, обрызгав ее, остановится с извинениями, да еще и повезет ее до дома. Но в машине он совсем не смотрел на нее. Не разговаривал с ней, за исключением коротких фраз, уточняющих ее адрес.
Он был таким холодным. Ледяным просто. Всю дорогу он думал о чем-то, но лицо его не отражало, ни одной эмоции или мысли.
Интересно, почему это она до сих пор о нем думает? Что он такого сделал, кроме, конечно, безусловно джентльменского поступка, и то ставшего следствием собственной невнимательности.
Наверное, потому, что не смотря на угрюмый вид, Денис был чертовски привлекательным. Темные, слегка отросшие и растрепанные волосы, голубые глаза, небритость на щеках, добавлявшая его лицу некую брутальность.
Обычно мужчины с такой внешностью веселые, уверенные, жизнерадостные и разговорчивые. Ну и конечно, они никогда не игнорируют красивых девушек, к коим Марина себя вполне справедливо относила.
Девушка была избалована мужским вниманием. С ней знакомились в клубах, и в магазинах, и просто на улице, и даже в детском садике, откуда она часто забирала племянника, некоторые папашки пытались с ней разговориться.
А Денис просто игнорировал ее всю дорогу до дома. И прощаясь, не пытался узнать номер телефона или пригласить познакомиться поближе.
Подумаешь, какой важный! Наверняка он не думает сейчас о ней так много как она. И она о нем больше не вспомнит никогда.
Марина вообще редко грела голову из-за мужчин и парней, которые не обращали на нее внимания. Их кстати было не так уж и много. Ей в принципе было наплевать. Она наслаждалась своим одиночеством. Не нужно было отчитываться, куда и с кем она пошла, уделять все свое свободное время одному человеку, забыв про собственные нужды, привязанности и увлечения. Нет, она, конечно, встречалась с парнями. Они ходили вместе в клубы и кино, на вечеринки к друзьям и прочее, часто занимались любовью. Потом, когда Марина чувствовала, что отношения остывают, они легко и без претензий друг к другу благополучно расставались. И такая жизнь вполне устраивала девушку.
Родители, женив старшего сына и дождавшись внука, Марину к замужеству не подталкивали. Она всегда была самостоятельной и всегда сама принимала решения. Поэтому они не мешали дочери жить так, как она сама считала нужным.
Замужние подруги смотрели на девушку с жалостью - двадцать четыре года, а она не то что не замужем, у нее даже парня-то постоянного практически всегда нет. Незамужние подруги были увлечены только поискам будущих супругов и мечтами о браке и детях. Марина не понимала и не обращала внимания ни на одних, ни на других.
Она считала, что не рождена для брака. Прожить всю жизнь с одним человеком…. Для нее это было невозможно представить. Марина знала, что та страсть, что возникает между людьми в первую встречу, имеет обыкновение проходить через пару-тройку месяцев. А что потом? Скучные вечера дома, в бигудях и халате (почему-то именно этот стереотип домохозяйки рисовала Марине богатая фантазия), в окружении кричащих детей. Это не счастье, это страшный сон просто. Нет, она, конечно, любила своего племянника, очень, но только после того, как он достиг четырех лет и стал более-менее самостоятельным. И к тому же это был не ее ребенок, так что все проблемы, возникающие по мере его взросления, разгребать предстояло не ей, а его родителям. Она с удовольствием нянчилась с ним, но знала, что это лишь на несколько часов, а потом его заберет ее брат и его жена.
