– Считай, что я уже в пути. – Женщина открыла дверцу и села за руль. – Ой! – воскликнула она. – Я забыла закрыть заднюю дверь.
– Я закрою.
Послышались шаги. Трейс замер, затаив дыхание.
– А вот окно тебе лучше оставить открытым, – посоветовал женщине коп. – А то задохнешься от этого рыбного запаха.
«Понюхал бы ты его с моего места«, – подумал Трейс.
Задняя дверь захлопнулась.
Полицейский распрощался с женщиной; послышалось урчание мотора. Трейс подумал, что машине явно не помешал бы новый глушитель. Порывы ветра били о стенки, несущегося сквозь ночь фургона. Через несколько минут машина свернула на ухабистую дорогу и немного сбавила скорость, но недостаточно: ее то и дело бросало из стороны в сторону, дно кузова ударялось иногда о землю. Бок Трейса буквально разрывало от боли. Несколько раз он ударился головой о пол, причем каждого из этих ударов хватило бы, чтобы распрощаться с парой зубов.
Женщина включила погромче радио. Трейс закрыл глаза. Он не собирается умирать. Он наотрез отказывается покидать этот мир под звуки песни Билли Рея Сайруса «Боль разбитого сердца». Бог просто не может быть так жесток.
Примерно в миле от шоссе Лилиан Робертс свернула с грязной проселочной дороги и подъехала к своему дому. Сзади снова послышалось дребезжание. Надо собраться и подтянуть наконец обод, пока эти звуки окончательно не свели ее с ума.
Лилиан остановила машину на бетонной площадке перед гаражом. Радостно залаяли собаки, запертые на время ее отсутствия за проволочной загородкой на заднем дворе. Лилиан окликнула их, дав возможность окончательно убедиться, что это все-таки их хозяйка, а вовсе не грабитель. Она вылезла из кабины, открыла двери гаража и, вновь сев за руль, загнала фургон внутрь. Бедная машина и так дышала на ладан, а тут еще град, который несла с собой, судя по слухам, следующая гроза.
Гараж освещала свисавшая с потолка лампочка. Накинув на плечо ремешок сумки, Лилиан вылезла из машины.
Ах, да. Брезент. Надо вытащить его наружу. От него так воняло, что Лилиан не расстроилась бы, даже если бы его изорвало в куски градом или ветром унесло в Техас. Больше она никогда ничего не станет одалживать отцу для поездки на озеро.
Обогнув фургон, Лилиан открыла заднюю дверцу, схватила за угол кусок брезента и потянула его на себя.
Вдруг из-под брезента появилась огромная окровавленная рука и отбросила его прочь.
Несколько коротких, показавшихся ей вечностью мгновений Лилиан молча смотрела на возникшего перед ней незнакомца. Затем она закричала.
На заднем дворе остервенело залаяли собаки.
Мужчина пошевелился. Лицо его скрывала полутьма, царившая внутри фургона, но Лилиан все же успела разглядеть, что по лбу его стекает струйка пота, а влажные волосы прилипли к голове.
– Не бойтесь, – мужчина поднял руку ладонью вперед. – Я ничего вам не сделаю.
Словно очнувшись от звуков его голоса, Лилиан подхватила с пола монтировку и замахнулась ей, словно бейсбольной битой.
– Вы правы, мистер, вы ничего мне не сделаете.
Окровавленная рука мужчины упала на брезент.
– Черт побери, леди, это не лучший выход.
Лилиан попыталась сглотнуть, но в горле у нее пересохло. Мгновение спустя она словно издалека услышала собственный голос:
– Это почему же?
– Потому что теперь, – медленно, почти с сожалением произнес мужчина, – мне придется прибегнуть вот к этому. – Он достал из-под брезента вторую руку, и Лилиан увидела дуло направленного ей в грудь револьвера.
Она так быстро отшвырнула монтировку, что мужчина не смог сдержать улыбки.
– Умный ход, – сказал он. – Мне всегда нравились женщины с мозгами.
Лилиан едва подавила клокотавший в горле истерический смех. Не может быть, чтобы все это происходило на самом деле. Только не с ней! Это было бы слишком жестокой насмешкой. На первый взгляд мужчина произносил вполне уместные в его положении слова. Любой сказал и сделал бы на его месте то же самое. Но так уж случилось, что именно эти слова часто употреблял Джейк Салливан. Лилиан снова чуть не захихикала.
– Мне требуется только небольшая помощь, – сказал мужчина. – А затем я уйду.
«Ну, конечно, – подумала Лилиан. – Все они так говорят».
– И какого рода помощь вам требуется? – спросила она.
Мужчина попытался сесть, и револьвер его на секунду отклонился. Лилиан успела подумать о побеге. Мысль эта была очень соблазнительной. Но Лилиан тут же поняла, что не сможет выбраться из гаража. Она не умеет бегать быстрее пули.
Мужчина откинул брезент, растревожив притаившийся в его складках запах, от которого обоих слегка затошнило.
Когда незнакомец вышел на свет, у Лилиан перехватило дыхание. Левая часть его пиджака и джинсы почти до самого бедра – все было пропитано кровью.
– Вы – тот, кого ищет полиция, – догадалась Лилиан.
– Не думаю, – тяжело дыша, мужчина двинулся в ее сторону, – что вы поверите, если я скажу, что невиновен.
«Ну да, – подумала Лилиан, – а маньяк Дэвид Кореш был тихим мальчиком из церковного хора».
– Ну, конечно же, я вам верю!
Незнакомец рассмеялся, затем схватился за кровоточащий бок и застонал.
– Хорошая тактика. Заставить меня смеяться, пока я не потеряю достаточно крови и не умру.
Мужчина подходил все ближе. Лилиан попятилась.
– Не надо так далеко, – сказал он, и Лилиан снова увидела дуло револьвера, нацеленного ей в ключицу.
Она застыла на месте всего в двух футах от бампера. Снаружи гремел гром и ревел ветер. Или это билось ее сердце и стучала в ушах кровь?
Медленно и осторожно мужчина спустил ноги на пол гаража. Лилиан послышалось, что он снова застонал. Затем он указал дулом револьвера на дверь.
– Закройте. Изнутри. И, пожалуйста, Лилиан, очень осторожно.
– Но… как вы узнали мое имя. – Лилиан почему-то испугалась еще больше, оттого что незнакомец назвал ее по имени.
– Этот ваш герой-любовник у магазина – он называл вас Лилиан.
– Какой еще герой-любовник?
– Полицейский. А теперь закройте дверь, Лил.
– Я предпочитаю, чтобы меня называли Лилиан, – резко произнесла она, но дверь все же закрыла.
– А теперь успокойте своих чертовых собак.
Лилиан охватило бешенство. Ей наплевать на его тон, ей наплевать даже на его револьвер!
Конечно, это было не совсем правдой. Трудно наплевать на револьвер, когда дуло его смотрит тебе в грудь.
Впрочем, она ничего не имела против самого револьвера. «Шеф спешиал». Тридцать восьмой калибр, шестидесятая модель. Пятизарядный, маленький, вполне поместился бы в дамской сумочке. Двухдюймовый ствол из нержавеющей стали таинственно поблескивал в полутьме. Если рукоятка, которую сжимала сейчас огромная мужская рука, закругленная, то этот револьвер – точная копия того, что носил на голени Джейк Салливан. Она давно мечтала иметь такой в своей коллекции.
