– Привез, – отрапортовал он, когда передняя дверца машины открылась.
– Вот и славно! – Из салона вылез высокий, с седеющими бородой и усами мужчина. Он протянул Люсе широкую ладонь и сказал: – Будем знакомы еще раз. Александр Торопцев. Там, на лоджии шестнадцатого этажа, с Женей работает наш психолог, – сразу приступил он к делу. – Я уже сообщил по рации, что вы подъезжаете, и ему это передали.
Только теперь Люся посмотрела наверх. Черный силуэт, кажущийся отсюда совсем игрушечным, четко вырисовывался на фоне ярко-голубого неба. Тот, кто стоял сейчас на самом краю крыши, был похож на солдатика, какими в детстве играют мальчишки. Сходство это усиливалось еще и тем, что силуэт, как показалось Черепашке, был совершенно неподвижен.
Пока Александр Торопцев переговаривался с кем-то по рации, она растерянно оглядывалась по сторонам. И вдруг будто острая игла кольнула Черепашку в самое сердце: она испытывала сейчас что-то похожее на состояние, которое называют дежа вю. Недоуменным и каким-то испуганным взглядом Люся продолжала осматривать улицу, машины, встревоженные лица людей, дома… И в эту минуту ей показалось, что это все с ней уже однажды было. Черепашка почувствовала где-то внутри сосущий холодок, и вдруг за спиной, с той стороны, где за заграждением стояли собравшиеся на месте происшествия люди, услышала голос, который в первую секунду показался ей незнакомым:
– Люся!
Черепашка обернулась. И хотя народу вокруг было очень много, ее взгляд цепко выхватил из толпы одно-единственное лицо. Их взгляды встретились.
– Что ты здесь делаешь? – выкрикнул Геша. Его улыбка была слегка растерянной.
Но Черепашка не успела ответить, потому что в эту секунду кто-то с силой подхватил ее под руку и увлек за собой в сторону подъезда. И только в лифте, стоя рядом с Александром Торопцевым, Люся вдруг поняла, чем было вызвано то странное состояние дежа вю, которое она испытывала, стоя возле машины. Это был Гешин дом! Конечно, она бывала здесь, и не раз. Надо же, как в жизни бывает! Вот почему он удивился, увидев ее.
– Значит, так, никаких резких движений. Отвечай, если он о чем-нибудь спросит, ровным голосом, без выкриков. Ясно? – инструктировал ее Александр Торопцев. – Ты меня слушаешь? – засомневался он, заметив отсутствующее выражение ее лица.
– Да, да, – спохватилась Черепашка и поправила очки. – Я внимательно слушаю. Не делать резких движений, говорить ровным, спокойным голосом. – Она повторила указания спасателя в доказательство того, что она действительно слушает.
– Молодец! – Он удовлетворенно качнул головой, приглаживая свою седеющую бороду. – И во всем слушайся психолога. Никакой самодеятельности! От тебя сейчас зависит жизнь человека.
Надо сказать, что эти слова возымели действие. И еще какое! В одну секунду из Люсиной головы вылетели все посторонние мысли. Теперь она думала только о незнакомом ей подростке, жизнь которого, может быть, и вправду зависела сейчас от нее. И впервые за все время с того момента, когда ей домой позвонил Александр Торопцев, Черепашка почувствовала страх. Тонкой струйкой вдоль позвоночника пробежал холодок. Девушка зябко передернула плечами.
Спасатель, видимо чутко уловив ее состояние, сказал:
– И главное, пожалуй самое главное – ничего не бойся.
Отсюда, с лоджии шестнадцатого этажа, им было не видно Женю. Тем более что психолог строго-настрого запретил Люсе свешиваться через перила. Женя тоже не видел их, зато слышали они друг друга отлично.
– Черепашка здесь, рядом со мной, – сказал психолог.
Они находились на лоджии втроем: Люся, Александр Торопцев и психолог.
– Пусть что-нибудь скажет! – слабым голосом потребовал Женя.
Люся вопросительно посмотрела на психолога. Тот едва заметно кивнул.
– Это я, Женя, – охрипшим от волнения голосом начала Люся. – Ты хотел, чтобы я приехала, и вот я здесь… Вообще-то меня зовут Люся, но все знают меня как ви-джея Черепашку. Я ведущая программы «Уроки рока».
Постепенно ее голос становился уверенней. Рука психолога лежала на ее плече, и от этого Черепашке было как-то спокойней.
– Перегнись через перила, я должен тебя увидеть, – потребовал вдруг Женя.
Люся испуганно уставилась на психолога и часто-часто заморгала. Тот уверенно кивнул. Тогда она повернулась спиной к перилам, психолог тут же схватил ее за ноги чуть ниже колен, и хотя эта предосторожность, возможно, и была излишней, но Люся даже не думала сопротивляться. Крепко схватившись обеими руками за перила, она легла на них и откинулась назад. Теперь они с Женей друг друга видели. Худощавый, бледный, со впалыми щеками и темными кругами под глазами, парень, конечно, имел болезненный вид. Его большие светло-серые глаза затравленно бегали из стороны в сторону, и от этого казалось, что поймать его взгляд невозможно.
– Да, это ты, – произнес Женя, немного помедлив. – Спасибо. – Похоже, это слово само вырвалось наружу, потому что, помолчав, парень вдруг резко заговорил: – Вот! – Он вытащил из-за спины жестяную, из-под чая, коробку. – Тут письмо. Там все написано. И адрес. Ее Маша зовут, поняла?
Черепашка кивнула, но, подумав, что Женя мог не увидеть ее движения, поспешно подтвердила:
– Поняла.
– Это все, – отрезал Женя. – Теперь стой там, я спущу тебе коробку.
Резко выпрямившись, Люся заняла нормальное положение и приготовилась принять груз. Она не знала, как Женя собирается передать ей свою коробку. Думала, что, скорее всего, попытается бросить ее на лоджию. Но тут она увидела, как сверху, привязанная к веревке, медленно опускается коробка.
– Взяла? – подал голос Женя.
– Взяла, – ответила Люся, вцепившись обеими руками в коробку, когда та опустилась до уровня ее головы.
Женя отпустил веревку.
– А что со мной будет? – вдруг совсем по-детски прозвучал сверху его голос.
В этот миг психолог резко рванул Черепашку за плечо и зашептал в самое ухо:
– Говори: «Ничего не будет. Просто пойдешь домой. С тобой никто ничего не сделает».
– Ничего не будет, – повторяла за ним Люся. – Ты просто пойдешь домой. С тобой никто ничего не сделает. – Она сама удивлялась тому, как уверенно звучит ее голос. – А как ты туда попал? – неожиданно для самой себя спросила Черепашка, на что психолог расширил глаза и испуганно замотал головой. Но вопрос уже прозвучал.
– По чердачной лестнице забрался, – неожиданно просто ответил Женя.
– Вот и спускайся теперь таким же макаром, – сказала Люся. Откуда-то в ней появилась уверенность, что сейчас она лучше психолога знает, что следует говорить. – Спускайся, – повторила она. – А письмо я твоей Маше отнесу. Прямо сейчас.
