— Но вы все-таки нашли повод…
— Как видите, я очень изобретателен. Ну ладно, — продолжал Дэн, — повод я озвучил, теперь главное. Вы знаете, я скоро уезжаю. Возвращаюсь домой. — Он вздохнул. — Это грустно.
— Почему же? По-моему, это замечательно.
— Наверно, вы будете рады, когда я уеду. — В его глазах была такая искренняя грусть, что Розмари смутилась.
— Да нет, что вы…
— Это мой последний уик-энд здесь… Может, мы с вами сходим куда-нибудь?
Розмари удивленно на него посмотрела. Она настолько привыкла воспринимать Дэна как пациента, что ей и в голову не могло прийти принять такое приглашение.
— Ну так как? — спросил Дэн с надеждой.
— Во-первых, у вас режим, — сказала Розмари строго. — Во-вторых, это против правил. А в-третьих, у меня другие планы.
— Значит, инвалиды вас не интересуют… — протянул Дэн.
— Не пытайтесь давить на жалость, — возмутилась Розмари, — какой же вы инвалид? Только вчера доктор Сондерс говорил, что вы удивительно быстро восстанавливаетесь.
— Да, заживает как на собаке, — сказал Дэн хмуро. — А другие планы — это тот респектабельный красавчик, который заезжает за вами на «бентли»?
— А вот это вас не касается. — Розмари рассердилась.
— Опять я сказал что-то не то, — сокрушенно пробормотал Дэн.
— Почему вы всегда иронизируете? — спросила Розмари.
— Не всегда, — ответил Дэн. — Только с вами.
— Почему? Почему бы вам не вести себя проще, естественнее?
— Мой психоаналитик говорит, это потому, что я вас до смерти боюсь… — Он опустил глаза и посмотрел на Розмари исподлобья.
— Никогда бы не подумала, что вы ходите к психоаналитику.
— Да я и не хожу, — улыбнулся Дэн, — только собираюсь.
Когда он ушел, Розмари облегченно вздохнула. Ну что за человек! Совершенно непонятно, чего от него ожидать.
Все в санатории его просто обожают, медсестры от него без ума, еще бы, такой обаятельный и за словом в карман не лезет. Шутит и смеется даже во время болезненных процедур.
Как-то она спросила его об аварии, в которой он получил травму. Вообще-то в санатории это не принято, но так получилось, что разговор свернул на эту тему.
— Как-то выпил я виски, еду, смотрю, столб на меня несется, хотел увернуться, а их уже два, — невозмутимо объяснил Дэн.
Ну что тут скажешь?
Розмари поудобнее уселась в своем кожаном кресле и стала просматривать бумаги, которые ей могут сегодня понадобиться для встречи с поставщиками.
Когда Розмари впервые увидела свой кабинет, то чуть не запрыгала от радости. Он оказался именно таким, каким ей хотелось бы его видеть. Стены обиты дубовыми панелями, на полу толстый темно-зеленый ковер, потолок украшает старинная хрустальная люстра. Массивный дубовый стол с многочисленными ящиками, высокие застекленные стеллажи и несколько мягких кожаных кресел дополняли картину благородной старинной респектабельности.
Верхние этажи санатория, где располагались комнаты пациентов и медицинские кабинеты, были полностью переделаны. Там все было выполнено в светлых тонах, красиво, очень удобно и функционально, но, на взгляд Розмари, слишком современно.
Ей больше нравился первый этаж, который занимали кабинеты сотрудников. Его отреставрировали, оставив, по возможности, в прежнем виде. В просторном холле и в кабинете доктора Сондерса даже сохранились камины, которые создавали особую атмосферу и поддерживали дух старины. Мебель тоже была старой, почти антикварной, что безумно нравилось Розмари: каждая вещь обладала своим характером и имела свою историю. Даже воздух в кабинете Розмари был не такой, как на верхних этажах, ей всегда казалось, что, вдыхая его, она начинает мыслить яснее и вести себя увереннее.
Вечером, когда Стив подвозил ее до дома, Розмари сказала, что плохо себя чувствует и вряд ли сможет поехать на уик-энд. Это почти не было уловкой. Ее самочувствие действительно оставляло желать лучшего, а мысль о том, чтобы делать над собой усилие, притворяться довольной и оживленной, была просто невыносима.
— Но мы так давно это планировали, — сказал Стив расстроенным голосом.
— Я же не специально, — проговорила Розмари жалобно. — Понимаешь, совершенно нет сил. Чувствую себя разбитой…
— Надо проконсультироваться с врачом.
— Да нет, я просто очень устала. Приму пару таблеток аспирина, хорошенько высплюсь, побуду дома, и все пройдет.
— А как же я? — возмутился Стив.
— А ты поезжай. Ты же будешь не один. Там будет куча народа. Да еще и этот, как его, с кем ты хотел встретиться…
— Не «этот», а, возможно, будущий член парламента Джонсон. Очень полезный человек для моей карьеры. Ты все время забываешь то, что для меня важно, — сказал он с упреком.
Розмари промолчала. Что тут возразишь, если это правда. Да, ей неинтересны были все эти приемы, на которых Стив встречался с полезными людьми. Каждый пытался показать, какая он важная персона, каждый мог говорить часами о своих планах и проектах, и никто никого не слушал.
И Стив хотел стать таким же. Да он уже такой. Его карьера — вот что его интересует в первую очередь. А также во вторую и в третью.
А она, она разве не такая же? В последний год ее не интересовало ничего, кроме работы. Даже в выходные она думала о том, что нужно будет сделать в понедельник. И со Стивом встречалась больше по инерции.
Они знали друг друга с детства. Ходили в одну школу. Он на три года старше, учился в одном классе с ее сестрой. Были времена, когда он дергал ее за косички, а она, смастерив рогатку, однажды ему отомстила, обстреляв перезревшими вишнями.
Потом она уехала в колледж, а когда вернулась, Стив смотрел на нее совсем другими глазами. Он начал приглашать ее на дискотеки и возить на долгие прогулки по окрестным лугам. Было весело и легко. Но постепенно их отношения стали какими-то формальными, как будто они — уставшие друг от друга супруги, которые живут вместе уже не один десяток лет…
На следующий день Розмари проснулась с твердым намерением отдыхать и расслабляться. Ничего не делать и ни о чем серьезном не думать. Она долго нежилась в постели, потом выпила кофе и решила принять ванну.
Лежа в ароматной пене, наслаждаясь безмятежностью и покоем, она вдруг обнаружила, что перед ее мысленным взором постоянно всплывает лицо Дэна. Не такое, каким она привыкла его видеть, — насмешливое, с задорным блеском в глазах, а такое, каким оно было вчера, — непривычно серьезное, немного усталое, с затаенной грустью. Интересно, что он за человек? Не похож ни на кого из ее знакомых.
Она вспомнила, как он появился в санатории. Она как раз стояла у входа, обсуждала с представителем рекламного агентства, как обновить вывеску. Ей хотелось, чтобы та не нарушала общий вид старого здания.
