Он вышел под залог и затем не явился в определенный срок на начало судебного разбирательства. Никогда ни при каких обстоятельствах нельзя злить поручителя, который помог вам выбраться из тюрьмы. Это всегда заканчивается очень плохо.
В нашем случае, Мартин МакФадден привел в бешенство моего отца, который является собственником «Залоговые обязательства Багги», его гордость и отрада после того как он уволился из армии. Все мужчины в моей семье служили в армии. Отец, дядя Уоллес, мои два двоюродных брата Бивер и Уорд (моя тетя Джанет очень полюбила ТВ-шоу «Оставь это Биверу» — не спрашивайте, о чем оно), и оба моих старших брата — Бобби и Тед. (Бобби, Тед, Кеннеди. Давайте, расскажу о нашей семье более подробно. Моя мать наполовину ирландка и американка всегда хотела зваться Джеки О', можете подать на меня иск.) Мать умерла, когда я была еще ребенком, и так как я была единственной девушкой в семье, армии была всем, о чем я слишком хорошо знала. Я записалась на службу прямо после окончания школы, как и все в моей семье. К сожалению, в действительности моя семья не была счастлива от моего решения; но я сделала это с исключительной целью — чтобы осчастливить одного парня. Определенного парня. Алекса Брэдфорда, мою школьную любовь. Я познакомилась с ним в двенадцатом классе, когда его отец уволился из армии, и они переехали в наш маленький городок. Мы были вместе на уроке физкультуры, когда меня назначили вышибалой его команды, он наклонился и прошептал: «Не волнуйся, я никому не позволю ударить тебя мячом». Эти слова растопили мое сердце и разозлили меня одновременно.
Согласно досье Чихуахуа, Мартин похитил двухлетнюю собаку по кличке Тинкердодле, которую я могла запросто выбить у него из рук, словно играя в американский футбол. Он выхватил ее из удобной, розовой, производящей впечатление подстилки для собак, и владельцы не переставала плакать с тех пор. Нет, он не прельстился телевизором, ювелирными украшениями или произведениями искусства; он прельстился тявкающей и кусающейся за лодыжку собакой. Что за идиот. Чувствуется, что для меня, это будет легкая зарплата за неделю.
Скользнув на переднее сиденье моего серебристого «Форд-Эксплорера», в тот момент, как я выруливаю внедорожник раздается звонок мобильного. Папа начинает возмущаться, еще до того, как я успеваю с ним поздороваться.
— Твой дядя меня бесит этим утром. Захвати мне вишневый коктейль по дороге.
В то время как большинство людей нуждаются в кофе, чтобы нормально функционировать весь рабочий день, Бадди О'Брайен нуждается в вишневом коктейле находящемся в радиусе К из лучшего магазина во всем мире. Я точно знаю, что он берет один каждое утро по дороге на работу, поэтому если он звонит мне в эту секунду, вероятно дела должно быть на самом деле плохи.
— Что он опять натворил? — спрашиваю я со вздохом, выезжая и направляясь в сторону Грейнджер, пригорода Саут-Бенд, Индиана, где расположились оба наших офиса.
— Он испортил все мои гребаные файлы, и я не знаю, где найти этот твою мать, который мне необходим именно сейчас. Твою мать!
К слову сказать, отец крутой парень, но он ирландский католик, поэтому он находил любой способ добавить «твою мать!» в каждое предложение, но он никогда ни разу не упомянул имя Господа в суе. Никто не сможет остановить его адскую ярость, если отец услышит, что ты произнес — «Проклятый Богом!» (Goddaman (англ.)). Это случилось, как будто вчера и я все еще чувствую его твердую руку, когда он дал мне подзатыльник однажды, из-за того, что я сказала: «Проклятый Богом!», мне было двенадцать лет, и Скуби-Ду не закончился так, как я хотела.
ПБ Скуби-Ду.(ПБ— Проклятый Богом!(табу))
— Почему ты просто не попросишь его, чтобы он перестал рыться по твоим папкам, — спрашиваю я, выезжая на Heritage Square Drive и сворачивая к Кольцу К.
— Это Кеннеди? Скажи ей, что ты ведешь себя совершенно неразумно, и что я не могу работать в таких условиях!
Я закатываю глаза, потому что дяди Уоллес кричит в офисе отца, и я его прекрасно слышу, а отец совершенно забывает об этом, поэтому орет мне в трубку.
— Ты действительно хочешь отъединиться, Уоллес? Я надеру тебе задницу на следующей неделе!
— Не смей говорить со мной таким тоном, ты, старый ублюдок. Ты не сможешь дать пинок под зад даже в южные сторону от казармы!
Найдя место для парковки прямо перед магазином, я оставила телефон на переднем пассажирском сиденье. Я быстро хватаю для моего отца огромного размера вишневый коктейль и кофе с фундуком и ореховым кремом для себя. Обычно, я пью черный кофе. Когда служите в армии, то привыкаете к самому необходимому. Но что-то внутри подсказывает мне, что мне необходимо намного больше, чем просто черный кофе, чтобы пережить это утро.
Усевшись обратно в машину, я все еще слышу крик моего отец и дяди через телефон. Отец на два года старше дяди Уоллеса, и я никогда не видела, чтобы два мужчины так боролись друг с другом, кроме моих братьев, конечно. Почему они вообще решили, что способны работать вместе, это выше моего понимания. Когда отец уволился из армии, он открыл свое дело «Залоговые Обязательства Бадди». Два года спустя, когда дядя Уоллес вышел на пенсию, обналичив свои пенсионные накопления и вложил деньги в бизнес отца, став партнером. Раз в неделю, они спорят по поводу смены названия, которое стоит поменять на «Залоговые Обязательства Бадди-Уоллес». Можно подумать, что поскольку они имеют одну и ту же фамилию, один из них может как-то выделиться на фоне другого. Фамилия О'Брайена красуется под «Залоговыми Обязательствами». Но все это означает, что они двое не могут прийти к компромиссу, и в этом столетии это явно не произойдет.
Я нахожу место на улице напротив нашего офиса и благодарю движение, в результате которого я не езжу по кругу в течение двадцати минут и не выискиваю место для парковки. Со своим кофе и коктейлем в руке для отца, я делаю успокаивающее дыхание, прежде чем открываю стеклянную дверь в офис. Я сразу же пригибаюсь, потому что степлер летит по воздуху и врезается в стену.
— Я не какой-то дебил, который не знает, как нужно отсортировать файлы по алфавиту!
— Ну-ка назови меня еще раз дебилом. Давай, попробуй!
— НЕДОУМОК!
Поставив бумажные стаканы на ближайший стол, я спешу встать между отцом и дядей Уоллесом, поскольку они начинают сходиться к друг другу в центре комнаты.
— Все, хватит! Возвращайтесь на свои места! — кричу я им, указывая в сторону их столов, находящихся в разных углах комнаты.
— Он все начал, — говорит себе под нос дядя Уоллес, разворачиваясь и направляясь обратно к своему столу.
